сам, но по-прежнему мешала отвисшая челюсть.
- Я лучше это… - попятился он. – Лучше пойду, доложу Виктору Михайловичу. – И кинулся, сломя голову назад к кабине.
Когда Андрей Степанович с Алексеем подошли к развалившемуся корпусу «Антея», полковник Рябцев был уже в курсе. Из бессвязного рассказа своего подчинённого он смог лишь узнать, что в лесу появились запряжённые сани с и их бывшим исчезнувшим пилотом.
А ещё спустя несколько часов, уже при сумерках, четверо лётчиков сидели у костра, отпустив Прохора с Серафимой домой. Туда же ушёл и подручный кузнеца. При расставании девушка проронила слезу, так и не успев, как следует влюбиться в Алексея. Однако честный лётчик пообещал ей, что непременно посетит их селение ещё раз, забрав девушку с собой в Петербург. Что было делать? Приходилось немного солгать, чтобы отделаться от любопытных крестьян. По уговору с Морозовым сани с тройкой лошадей оставались у путешественников, чтобы наутро выехать в сторону Ораниенбаума или Петергофа. А там до столицы рукой подать. Поэтому крестьянам дали напоследок понять, что двое встреченных ими людей как раз и являются их слугами. Они вчетвером переночуют у костра, и наутро двинутся на санях в путь. О какой-либо карете Прохор спрашивать не стал, поминутно крестясь при виде громадных обломков самолёта, которые он видел впервые. Для него эти следы катастрофы представляли собой проделки нечистой силы. Поэтому, когда Андрей Степанович предложил им вернуться назад в селение, передав Морозову свои искренние пожелания, все трое припустили бегом по накатанной санями колее. Вскоре их силуэты скрылись за уродливыми скелетами чёрных деревьев. Лётчики остались одни.
- Итак, друзья мои, - подвёл итог полковник Рябцев на правах старшего по званию. – Теперь нас четверо в этом лесу, и нам никто не мешает. Я прав, Андрей Степанович? Простите, что взял первым слово.
- Ничего, - откликнулся командир «Антея». – Я сам хотел у вас спросить, что нам предстоит завтра делать?
Они уже познакомились, проникшись друг к другу искренним уважением. Историю попадания в это измерение вначале поведал Ефимов. За ним своими соображениями поделился Руднев, а закончил Рябцев. Коля сидел тихо и помалкивал, постепенно приходя в себя от внезапной встречи со своим командиром. Он до сих пор не мог взять в толк, каким-таким макаром капитан Руднев оказался живым и невредимым, если они всей эскадрильей похоронили его с почестями героя. Чудеса, да и только, размышлял Коля Миронов, слушая своих старших товарищей.
- Прежде всего, о сейфе, - продолжил Рябцев. – Простите, что мы его выкопали, но, как сами понимаете, нам были необходимы сведения о погибшем экипаже.
- Я понимаю, - вежливо ответил Ефимов. – Не каждый день с неба падает грузовой транспорт таких размеров, да ещё и в ином измерении. Здесь находится инкассация, - похлопал он по железному ящику. - Крупная сумма денег моей эпохи конца девяностых.
Набрал код и открыл массивную дверцу.
- Вот купюры образца тысяча девятьсот девяносто шестого года, - доставая тугие пачки денег, разъяснил он. – Можете посмотреть.
Перевязанные банковскими лентами новые пачки стали переходить из рук в руки. Трое лётчиков сорок второго года с удивлением осматривали неизвестные им купюры.
- Даже не знаю, что с ними делать, - как-то по-особенному вздохнул Ефимов. – Машину потерял. Экипаж погиб. Сам оказался в ином параллельном мире. К чему теперь ЗДЕСЬ эти бумажки?
Слово «здесь» он выделил ударением. Наступила пауза. Костёр потрескивал своим уютным тихим шумом. Белки и прочая живность постепенно отходила ко сну. Вечер над поляной опустился незаметно. В небе зажглись звёзды. Спустя минуту полковник предложил:
- Лошади с нами. Сани как раз выдержат четверых. Думаю, будет разумным отправиться на санях в сторону восхода солнца. Будем выбирать дорогу между деревьями и сугробами, благо полоса крушения пролегла как раз с той стороны, расчистив нам путь. Пока будет возможность передвижения на санях, постараемся продвинуться как можно дальше.
- А потом? – впервые подал голос младший лейтенант. – Если не найдём наезженной колеи?
Полковник бессильно развёл руками:
- С лошадьми и санями придётся расстаться. Взвалим на спины всё необходимое и двинемся пешком. Не век же нам тут сидеть у разбитого транспорта. Может, через день-два выйдем к окрестностям Петербурга.
- Скорее к Ораниенбауму или Петергофу, - поправил его Ефимов.
- Так точно, - кивнул Рябцев. – Вы, Андрей Степанович, как человек из будущего и самый разумный из нас в плане истории с географией, поделитесь, пожалуйста, своим мнением.
Ефимов надолго задумался.
- Прежде всего, что делать с могилками и сейфом, если мы отсюда уйдём?
- Сейф закопаем снова. А к могилкам постараемся вернуться, когда доберёмся до столицы и попросим помощи.
- Каким образом и у кого? Не будем же мы первым встречным объяснять, что мы какие-то непонятные им лётчики, свалившиеся с неба на крылатых машинах, да ещё из других измерений? Нас тотчас посчитают колдунами, благо, что во времена Екатерины уже не было инквизиторских костров. Однако в какую-нибудь крепость заточить могут.
Рябцев согласно кивнул и хмыкнул, обращая взгляд в чёрное звёздное небо, словно ожидая оттуда ответ.
- Что вы предлагаете в таком случае?
Андрей Степанович немного помедлил.
- Мне необходимо немного времени, вспомнить всё, что я знаю о временах правления Екатерины. Судя по словам Фимы, государыня правит уже двадцатый од. Следовательно, сейчас на дворе тысяча семьсот восемьдесят второй. Верно?
- Значит, будем исходить из этого, - поддержал Руднев.
- Итак, что мы имеем? – принялся загибать пальцы командир экипажа.
До наступления полуночи они вспоминали разрозненные факты правления государыни. Кто что помнил, тот тем делился. Разумеется, наиболее свежие и глубокие познания были у Ефимова, поскольку он всё же был человеком девяностых годов, а не сороковых.
Ночь прошла спокойно.
Через два дня с двумя ночёвками в лесу четверо путников на удивление всё же вышли к наезженной колее почтового тракта. Лошадей и сани пришлось оставить среди непроходимой чащи. Как и предвидел Ефимов, они оказались в пределах Ораниенбаума. Им это подтвердил шарахнувшийся в сторону крестьянин, посчитав незнакомцев в непонятной одежде за вельможных иностранцев. Спустя ещё день, посетив Китайский и Большой Меншиковский дворцы, представляясь эмиссарами матушки Екатерины, они с почестями отбыли в Петербург. Провожать отправились самые знатные горожане, в числе которых были представители императорского двора. Четверо пришельцев из будущего направились в роскошных санях к резиденции государыни-императрицы. Их одиссея в лесу закончилась.
Наступил новый виток их пребывания в XVIII-м веке.
