Гибель миссии «Инкассация» - Александр Зубенко

Балтийское море.

Зима 1942 года.

18 часов 06 минут по местному часовому поясу.

Бой был тяжёлым.

В течение всего дня немецкие бомбардировщики продолжали бомбить пригороды блокадного Ленинграда, скидывая со своих «юнкерсов» тяжёлые бомбы. «Мессершмитты» время от времени проносились над сражающимися войсками. Из-за плохой видимости советские лётчики почти не встречались с ними и большей частью узнавали об их присутствии лишь из передаваемых по радио донесений наземных постов наблюдения.

У «мессершмиттов» была одна задача: противодействовать штурмовикам противника, которые в свою очередь действовали под охраной истребителей. Скинув тяжеловесные «чемоданы», как их называли советские лётчики, неуклюжие «юнкерсы» отваливали в сторону, оставляя под собой на земле тонны вырванной и развороченной земли вперемежку с ошмётками тел и кусками искорёженной техники. Пылали дома и улицы пригородов Ленинграда. Земля сотрясалась от бесконечной череды взрывов, словно стонала в агонии.

Капитан Алексей Руднев вёл бой сразу с несколькими «фокке-вульфами», только недавно появившимися в немецких войсках. Это были добротные машины, намного превосходящие своими техническими характеристиками советские «И-16», которые уже порядком устарели. Тем не менее, бой был равным, и Руднев уже успел подстрелить пару геринговских асов.

Вдруг по радио с земли ему передали:

- Внимание! Сзади два «мессера».

Руднев мгновенно сделал переворот и устремился назад.

- Коля, прикрой хвост! – отдал он команду своему ведомому. Николай Миронов тотчас оказался позади и своим «ишачком» атаковал «фокке-вульф 190». Второй немец предпочёл отвалить в сторону, устремившись в тёмные морозные тучи. Алексею удалось увидеть оба «мессершмитта» только на какую-то долю секунды. Они метнулись вверх и скрылись в тех же низких тучах, что и их прежний коллега. Миронов, преследуя второй «фокке-вульф», успел дать очередь, но промахнулся. Рядом, повсюду, куда бы лётчики ни бросали взгляд, во всём морозном небе шёл бой. Они видели и своих лётчиков и немецких, которые защищали отходящие «юнкерсы». Те уже отбомбились, направляя машины на свою авиабазу, расположенную по ту сторону Ладожского озера, занятую финскими войсками.

Упрямство заставляло капитана подниматься всё выше, и он прошёл сквозь тучи насквозь. Сбив второго немца, Миронов устремился за командиром. «Фоккер» ушёл носом вниз, кувыркаясь штопором и горя всем фюзеляжем. Там его уже поджидали зенитки.

- Коля, зайди справа. Помоги Синявину, у него на хвосте два «мессера»! – крикнул в ларингофон Руднев. – С этим я справлюсь сам… - и, не успев договорить, зажмурился, ослеплённый. Вынырнув из тучи, он на миг потерял связь. Над ним было ясное небо, а с краю, над горизонтом, косо озаряя косматое море туч, висел громадный красный шар заходящего солнца.

«Мессершмитт», озаренный косыми красными лучами, летел прямо над ним на фоне ясного и величественного неба. Появился Миронов и, прокричав в микрофон, что уже освободился, помчался на максимальной скорости к первому «фокке-вульфу». Всё заняло не более нескольких секунд. Руднев поймал в прицел «мессершмитт», стараясь не терять его из виду, но тот вдруг внезапно пропал. Ослеплённый лучами красно солнца, командир звена не сразу осознал, что именно произошло. Пропал мгновенно, будто его никогда и не было. Капитан некоторое время продолжал мчаться вслепую в том же направлении, однако не видел ничего, кроме светящегося тумана, разделённого на радужные полосы – красную, оранжевую, жёлтую, зелёную, синюю. Он ещё не понял, что произошло. Вначале что-то неуловимое изменилось в самой туче. Её структура, как бы чудовищно раздулась, принимая облик, бешено вращающейся спирали. На фюзеляж истребителя обрушились несколько десятков молний, зигзагами прочертившие бескрайнее небо.

«И это морозной-то зимой!» - проскользнуло у Алексея в голове.

Затем из тучи буквально вынырнул громадный транспортный лайнер неизвестной конструкции, совершенно не знакомый капитану советских воздушных сил. Машина по сравнению с его «ишачком» была настолько огромной, что Руднев в первое мгновение опешил, не в силах отвести взгляд от грандиозности картины, развернувшейся перед ним. Только что был обыкновенный немецкий «мессер», и тут вдруг внезапно вместо него из раздувшейся тучи вываливается это многотонное чудище, совершенно идеальной конструкции, с двумя хвостами и четырьмя винтовыми турбинами на гигантских крыльях. Алексей уже имел представление о турбинах, поскольку советским лётчикам зачастую приходилось слушать политинформации о новых секретных разработках гитлеровцев, в которых упоминались новейшие конструкции турбореактивных машин. Но ЭТО…

Он даже не смог в первый миг осознать, ЧТО именно вынырнуло перед ним из оранжево-красной тучи. Весь небосвод до горизонта, казалось, озарился каким-то непонятным сиянием, будто только что загорелись миллионы сверкающих огней различных окрасок и цветов радуги. Ослеплённый этим неведомым феноменом, он изумлённо проводил взглядом величественный корпус огромного монстра, и только сейчас поймал себя на мысли, что уже не преследует исчезнувший «мессер», а бессознательно сворачивает в сторону вслед за гигантом.

- Коля… - процедил он в микрофон Миронову осипшим голосом. – Ты видишь то же, что и я?

В ларингофоне раздались трески помех. Миронова нигде не было. Руднев покрутил головой, осматривая горизонт. Под ним клубилось раскинувшееся море облаков. Раздувшаяся разноцветная туча всё ещё продолжала переливаться всеми цветами радуги, а вращающаяся воронка спирали по-прежнему обрушивала в разные стороны десятки зигзагообразных молний. И никого. Пусто. До самого горизонта ни одного самолёта: ни вражеского, ни нашего, советского. Будто пропали все. Ни Миронова, ни Синявина, ни других машин. Только он и этот могучий монстр, в несколько раз превышающий его «ишачок» своей громадой.

Алексей никак не мог понять, куда все подевались, продолжая лететь за чудом техники на приличном расстоянии. Громадная машина, казалось, не заметила только что произошедшего в небе боя – настолько величественно и безмятежно продвигалась вперёд сквозь расступавшиеся перед ней облака. Они словно указывали дорогу, прокладывая для гиганта только им известный маршрут. Краем глаза командир эскадрильи успел заметить на фюзеляже какую-то таинственную надпись. Он протёр очки от запотевших испарений. В плексигласовой кабине было душно, и на фронтальном стекле выступила изморось. Находясь сейчас почти в центре вращающейся гигантской спирали, он видел издалека надпись: «АНТЕЙ», а чуть ниже синими буквами было выведено «АН-22».

Странно, такой модификации, а тем более названия, он не знал и в помине, хотя считался в авиаполку знатоком всех