представляет интерес для противоположного пола. Их роман был не долгим, всего лишь одно лето. По результатам которого и появился на свет этот мальчик — Кенджи. Я предполагаю, что расставание было резким и имело в первопричине какую-то обиду. Потому что мать дала сыну свою фамилию и больше никогда не появлялась в жизни господина Ямато, даже не сообщив ему о ребенке.
— То есть отец не знает о нем?
— Не знает.
— И где он сейчас? — сипло спросила Рен. — Где этот бастард?
— Он перебрался в Японию. В Токио. Ему сейчас тридцать лет. И он работает в «Красном фонаре».
— Постой, — насторожилась Рен. — «Красный фонарь»? Это же наш…
— Верно, — мягко кивнул Фукуда. — Но я склонен полагать, что Кенджи Мураками не подозревает кто его отец. А насчет «Красного фонаря» — думаю, это просто невероятное совпадение.
Рен достала сигарету, закурила. И пока не выкурила ее полностью. Не проронила ни слова.
— И как же нам поможет этот парень? — спросила Рен. — Не проще ли нам устранить конкурента?
От таких слов Фукуда удивился, но быстро взял себя в руки.
— Нет, госпожа Ямато, к-х-м… устранять его нам не нужно. Пока не нужно. А вот держать на коротком поводке — необходимо и крайне важно. Пока все кланы обладают примерно равными силами — это играет нам на руку. Никто не перетягивает одеяло. Но если вдруг кто-то из них внезапно станет сильней, то тогда бороться с ними будет уже гораздо тяжелей. И вот для этого у нас есть козырь — этот самый Кенджи Мураками.
— И как же мы используем этот козырь?
— Для начала мы раскроем господину Ямато кем приходится ему Кенджи. А потом… устраним.
Брови Рен поползли вверх, а на лице заиграла холодная улыбка.
— А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд, Фукуда! Устраним паренька! Это интересно.
— Конечно, — кивнул тот. — А все улики подкинем тому самому клану, который наберет силу. Представляете, что с ними сделает господин Ямато?
— Уничтожит!
— Верно!
Оба звонко рассмеялись.
— И как же ты планируешь держать его на привязи? — спросила Рен.
— У меня есть одна идея.
— Привяжешь его цепью? — улыбнулась девушка.
— Нет, физические цепи — это не самое крепкое, что есть в этом мире.
— Заинтриговал, Фукуда! Что ж, действуй. Вижу, что ты толковый специалист. Такие мне нужны, — сказала Рен, улыбнувшись. И добавила: — В мой Клан.
Фукуда низко и учтиво поклонился. На его лице тоже играла довольная улыбка.
Взяв себя в руки, я вернулся на кухню. Заказ сделан. Ничего не изменить. Да и менять ничего не хочется, даже если и была бы такая возможность. Экономить на клиентах — последнее дело. Рынок — коварная штука. Сегодня ты подаешь еду не первой свежести, а завтра к тебе не придет ни один покупатель. И тогда всем нам будет тяжело найти другую работу. Неужели Бао настолько глуп и не понимает этого? Или он считает, что беднякам, которые сюда ходят, просто некуда деваться? Сомнительно. А может он думает, что вновь сможет вернуться на свое высокое место в «Спруте»? Наивный! Его судьба остаться здесь. По пути из дома на работу я видел еще несколько закусочных. И вывески у них более яркие, и стены покрашены свежей краской. Конкуренция. И нам в ней проиграть нельзя.
— Кенджи! — позвал меня Генерал, махнув рукой, чтобы я подошел к нему.
— Что-то нужно подготовить из продуктов? — спросил я, подходя к повару.
— Нет, вы с Наоми и так уже все подготовили — этого достаточно. Я просто хочу тебе кое-что рассказать и показать.
Я понял, что он хочет продолжить обучение и меня это обрадовало, хотя и сам не знал почему. Новый мир необычной кухни увлек меня и я чувствовал, что хочу узнать о нем как можно больше.
— Возьми нож, — просил Генерал.
Я выбрал наугад.
— Неплохой выбор. Гюто — так называется этот тип ножей.
Я пожал плечами. Нож удобный, а как он называется так ли уж важно?
— Скажи, ты что-нибудь слышал про сикиботе? — спросил меня Генерал.
Я неопределенно махнул головой.
— Это такое древнее искусство разделки продуктов. Повар — это художник. И в каждом блюде должна быть красота, чтобы можно было созерцать и наслаждаться им не только ртом, но и взглядом. Настоящий повар в выкладке блюда зашифровывает тайные смыслы. И даже в церемонии подношения есть своя философия. Каждое блюдо — это послание тому, кто его желает отведать.
Генерал глянул на меня, улыбнулся.
— Наверное, ты сейчас думаешь — какое искусство здесь, в «Красном фонаре», последней забегаловке, куда приходят рабочие с завода? Они здесь не для того, чтобы лицезреть философию блюда, а чтобы набить брюхо дешевой едой и поскорее отправиться спать, чтобы завтра утром опять рано встать и идти на завод. Но разве они не люди? Разве эти обстоятельства, в которых они оказались, делают их меньше людьми? Нет. Они тоже имеют право на все то, что есть у каждого.
Я согласился с Генералом. Все чаще я стал ловить себя на мысли о том, что он тут один из самых адекватных и нормальных.
— Самым важным считается искусство резки, которым мастера кухни обязаны владеть в совершенстве, — продолжил повар. — И я вижу, что у тебя есть явный талант к этому. Вот, возьми дайкон и нарежь его как можно тоньше.
Я взял овощ, принялся его шинковать, попутно вспоминая медицинские практические занятия.
— У тебя очень необычный способ держать нож, не совсем так, как нужно. Но это только усиливает твое умение. Пусть это будет твоей особенностью.
— Зачем вы меня учите? — прямо спросил я у Генерала долго мучивший меня вопрос. — Ведь Крыса, то есть господин Казуо в каком-то смысле прав — мое место не за плитой.
Тот долго молчал, прежде чем ответить.
— Учиться нужно, — сказал он совсем тихо. — Всегда и везде. Тем более тебе. Ты еще молод, у тебя все впереди. Не верь никому, кто говорит, что твой возраст прошел и что никаких перспектив у тебя нет. Есть. Я это сам увидел, когда ты нарезал рыбу для заказа тогда. У тебя есть талант и я
