Забвения слишком быстро, чтобы понять, что произошло. Даже тогда, когда на черной поверхности монолита возникло новое имя, все еще было невозможно принять, что ее больше нет.
— Они убили ее, Клаус, — процедила сквозь зубы Леди в своем кабинете, повернувшись к Советнику. — Эти выродки убили мою сестру, а вы предлагаете идти с ними на переговоры?
Это случилось утром, когда она забежала в Штаб перед прощанием с сестрой. Стоило ей перешагнуть порог Штаба хранителей, как Берч обрушился на нее с предложением возобновить обсуждение возможных переговоров с Амхельном. Странным образом Рида не оказалось сегодня на месте. Леди даже подумала, что ее разговор с Кэтрин возымел эффект, и как следствие, Правитель и его жена пытались сейчас уладить создавшийся конфликт.
— Нам нужно время, Тали, — тихо ответил тогда Клаус, который всем своим видом показывал, что не хотел бы обсуждать сейчас это, но ситуация требовала от них срочных решений. — Теперь, когда мы покончили с некромантами, Амхельн в любой момент может нанести новый удар, а нам нужно время, чтобы быть готовыми к этому. Время, которое можно занять этими переговорами. Ты же знаешь, нет ничего дольше политических дебатов и обсуждения условий, которые могли бы удовлетворить все стороны. Поверь, мы вчера до поздней ночи спорили с Дином о правильности этого решения. Но, боюсь, в нынешней ситуации у нас нет другого выхода.
— Всегда есть выход, например, куда быстрее всадить клинок в горло этим птицепоклонникам, — фыркнула Леди, не желая принимать участия в этом цирке. — Езжайте на какие хотите переговоры, лично я не отвечаю, что смогу удержать свой меч в ножнах.
— Боюсь, ни я, ни даже Рид не представляет для Арнлейва такой интерес, как ты, — тяжело вздохнул Берч. — Без твоего участия будет сразу понятно, что все это — фикция. Да и разве ты сможешь отпустить нас без своего барьера?
Леди по-прежнему не сводила глаз с надписи «Анна Тали» на Камне Забвения, слушая плач матери, за эти пару дней она уже разучилась отличать был ли он настоящим или же звенел у нее в ушах. Вспомнив утренний разговор с Советником, Хранительница злилась на своих соправителей, ведь она ни за что не сядет за стол переговоров с выродками, убившими сестру. Никогда и ни за что. Как они смели просить от нее этого⁈
— К слову, о соправителях… — одними губами произнесла она, словно вернувшись в реальность, и обернулась.
Дина она не видела с самого утра, ее сердце предательски пропустило удар, она почувствовала горькую обиду, что в самый сложный момент жизни его не оказалось рядом. Но Тали тут же осеклась, заметив, как Дэвид словно прочитал эту ее мысль и посмотрел на нее. Она отвернулась и, наконец, сделала то, что должна была с самого начала — заговорить с родителями.
— Мама, папа, вам лучше поехать домой… Не нужно, чтобы кто-то видел нас вместе… Я сейчас закончу дела в Штабе и сразу же к вам, — тихо прошептала Леди, поглаживая маму по спине, та лишь всхлипывала, кивая, а отец старался мужественно слушать все наставления старшей дочери. — Мне сейчас нужно позаботиться о вашей безопасности в первую очередь, вы — единственные, кто остался у меня…
На этих словах Софи Тали разрыдалась с новой силой, а Леди поразилась, что такие ужасные слова дались ей так легко. Похоже, Дэвид поработал как надо, боль действительно исчезла. Сквозь всхлипывания матери она вдруг услышала какое-то нервное перешептывание и обернулась. Клаус о чем-то расспрашивал Дина, только что появившегося здесь, а тот, в свою очередь, буквально кипел от гнева. Дэвид лишь скептически поднял бровь, наблюдая за столь припозднившимся Правителем.
— Мои соболезнования, миссис и мистер Тали… Простите, что не смог прийти раньше… — Рид подошел к ним, как только понял, что его заметили, и учтиво приложил руку к сердцу. — Я знаю, каково это — терять родных и близких людей. К сожалению, время не залечит эти раны. Но не позволяйте боли утраты впустить Тьму в ваше сердце. Этого бы не хотела Анна. Наши близкие живы, пока жива память о них.
Леди посмотрела на Дина, казалось, все вокруг могли подобрать слова для утешения лучше, чем она сама. Отец кивнул в знак благодарности, с уважением взглянув на Правителя, когда его жена наконец перестала безудержно рыдать. Но Рид за все это время не посмотрел на Тали ни разу, а она сразу почувствовала неладное. Его настроение читалось во всем — во взгляде, в складках на его пиджаке и даже бороде, которая как будто торчала в разные стороны. Затем она взглянула на Клауса, который стоял едва ли не мрачнее Дина.
Леди сделала несколько шагов к Риду и почти шепотом спросила его, стараясь не привлекать внимания родителей:
— Дин, где ты был? Что случилось?
— Что ты делала вчера в моем доме? О чем ты разговаривала с Кэтрин? — в ответ Дин сжал правую руку в кулак, а вокруг пальцев возникла едва заметная красная дымка. Как будто в один миг между ними образовалась невидимая стена, резко отдалив их.
— Я? Пришла извиниться за сцену в тюрьме Штаба… — опешив от его тона, ответила Леди, сразу же отступив назад. — Да что случилось, говори…
— Кэт сбежала, — нервно бросил Дин так, чтобы его могли услышать только Тали и Берч. — Она собрала все свои вещи. Я попытался выйти на связь с ее братом, но тот сбрасывает мои звонки. Поэтому мне важно знать, Леди, что ты могла сказать такого Кэтрин, после чего наш союз с Шеутом под угрозой…
— Я же сказала, что только извинилась. Ничего больше. «Такое» я сказала ей тольк в тюрьме Штаба до этого, и ты все слышал, — Хранительница вслед за Правителем начала закипать, как будто в их семейных проблемах с Кэтрин была виновата только Леди. — Она правда согласилась, что нам стоило поговорить обо всем раньше…
Следующие несколько секунд они просто молча переглядывались. Брат Кэтрин был Правителем Шеута, и, в свете
