сюжет – угасание прежнего мира и прорыв в неизвестный мир будущего. Старый мир показан живо и красочно, но имеет деформированные, причудливые формы. Кроме того, Кандинский подчиняет внешний, видимый облик предметов их «внутреннему звучанию» и духовным состояниям.
В первой картине пьесы «Зеленый звук» сцену занимает пейзаж из условных холмов и гор: «Налево сзади огромный круглый холм (красное и зеленое). Направо совсем вдали синие горы. Все неясно, но довольно ярко». Когда через него проходит пестро одетый человек, пейзаж меняется. Художник делает характерную ремарку: «Сзади неопределенность форм увеличивается и слышится такой шум, будто небо падает на землю». В следующей картине вместо гор – «белая стена с низкими широкими воротами посередине. За стеной видна пестрая путаница странных куполов»45. Кандинский изобразил этот пейзаж на эскизе. Декорация показывает условный древнерусский город, но его формы искривлены, устремляются в разные стороны. Влияние принципов экспрессионизма здесь очень заметно.
В поисках образа духовного пейзажа Кандинский останавливается на двух мотивах – с одной стороны, это горы, которые напоминают и пейзажи Мурнау, и сцены из антропософских пьес Рудольфа Штайнера, с другой – противопоставленный природе город. Образ города двоится: древнерусский кремль и посад связаны скорее с позитивными эмоциями, а современный европейский город с его улицами и комнатами – это место событий, поданных с иронией либо с намеком на Апокалипсис. В пьесе «Черное и белое» несколько медитативных горных сцен. В первой картине «черная гора начинает расти кверху сначала медленно, а потом все быстрее. Когда гора закрыла почти всю вышину сцены, за сценой раздается нервно и настойчиво звенящий высокий гортанный голос, который как бы провозглашает что-то невнятное». Во второй картине «посередине сцены черный невысокий холм, несколько напоминающий носилки. На нем лежит в профиль будто бы женская белая фигура (по величине она раз в пять больше человека), закрытая с головой белой материей, падающей на пол и растянутой по нему дальше». Обходя эту фигуру кругом, хор воспевает попытку прорыва в новый мир:
Страх в глубине и предчувствий пороги.
Холод в вершинах. Крутые дороги.
Ветры безумные. Смерти покровы.
Свяжи, разорвавши, оковы!46
В четвертой картине пьесы «Черная фигура» апофеоз массового действия проходит на фоне открытого пейзажа с древнерусским кремлем и радугой: «На фиолетовом небе огромная радуга по всему фону. На лазурно-синей скале – укрепленный замок с двумя золотыми куполами. Изумрудно-зеленая полоса моря. Справа красное дерево с большими розовыми цветами. Слева светло-желтое дерево с белыми цветами». Когда пеструю толпу вытесняют безликие синие фигуры, пейзаж мгновенно меняется: «Радуга исчезает. Большое круглое грозовое серо-белое облако поднимается из-за моря. Деревья содрогаются. За сценой слышно пение “о – о – о”». По мере выдвижения угрожающей шеренги пейзаж приобретает все более мрачный вид: «Небо становится черным, облако – совершенно белым. Совсем сзади, словно на воде, появляется черная фигурка. Громкий крик вырывается у розовых людей»47. В «Эпилоге» тетралогии персонажи взбираются по белой лестнице на синий холм. За ним находится «коническая, но неправильной формы гора – белая с большими неправильными черными пятнами. Слева и совсем сзади два стройных, черных, склоненных друг к другу дерева с тонкими ярко-желтыми стволами». В конце действия старческий голос спокойно говорит: «Ну, теперь-то может взойти солнце». И оно слушается его приказа: «Из-за крутой стороны холма справа налево поднимается гигантское солнце, которое такое ярко-красное, что оно заглушает и убивает всё остальное»48. В этих сценах пейзаж доведен до высокой степени условности, а его трансформации полностью зависят от внутреннего состояния героя и массы.
Композиция для сцены «Желтый звук», законченная в 1912 году и напечатанная в немецком варианте в альманахе «Синий всадник», – наиболее цельное сценическое произведение Кандинского, обладающее сквозным сюжетом. Действие также разворачивается в духовных, а не в обычных пейзажах. Первый такой пейзаж появляется во Введении. В темноте сцены хор поет:
Твердые сны. Разговоры утесов.
Глыбы недвижные странных вопросов.
Неба движение. Таянье скал.
Кверху растущий невидимый вал.
Слезы и смех. Средь проклятий молитвы.
Радость в слиянии. Черные битвы.
Мрак непрогляднейший в солнечный день.
Ярко светящая в полночи тень!
В картине 1 на фоне зеленого холма появляются пять желтых великанов «со странными желтыми неясными лицами». Во время их пения пейзаж меняется: «Холм сзади медленно растет и делается все светлее. К концу – он белый. Небо становится совсем черным». Следующая картина показывает появление живого желтого цветка. Сначала мы видим зеленый холм на фиолетовом фоне. Под резкие музыкальные звуки «фон сразу делается грязно-коричневым. Холм становится грязно-зелёным. Прямо в середине холма образуется неопределенное черное пятно, то ясное, то размытое. На холме вырастает желтый цветок гротескного вида. Он «отдаленно напоминает большой кривой огурец и делается все ярче. Стебель длинный и тонкий. Только один тонкий колючий лист торчит из середины стебля в сторону». Люди в разноцветных одеждах поклоняются цветку, но при появлении серых фигур «желтый цветок судорожно качается. Позже он внезапно исчезает. Так же внезапно все белые цветы делаются желтыми».
Картина з показывает две острые скалы красно-коричневого цвета, между которыми стоят великаны. Здесь в пейзаж включаются световые лучи: «В быстром чередовании со всех сторон яркие красочные лучи (синие, красные, фиолетовые, зеленые чередуются несколько раз). Затем все эти лучи сходятся в середине, где они смешиваются». В следующей картине главное место на сцене занимает капелла, формы которой убоги и кривы, а цвета очень резкие: «Маленькое наклоненное здание (похожее на простую часовню) без дверей и окон. Около этого здания (выше его крыши) стройная наклоненная башенка с маленьким треснувшим колоколом…Часовня грязно-красного цвета. Башня ярко-синяя. Колокол жестяной. Фон серый, равномерный, гладкий».
В пятой картине группы людей беспокойно передвигаются по сцене, освещаемые сложным сочетанием световых потоков. Великаны сочувственно смотрят на них и перешептываются. В последней картине остается один «светло-желтый великан с белым неясным лицом, с большими, круглыми, черными глазами. Фон и пол черные. Он медленно поднимает обе руки вдоль тела (ладонями книзу), при этом растет вверх. В тот момент, когда он достигает самого верха сцены и его фигура начинает походить на крест, внезапно становится темно»49. История о разноцветных людях, духовных бурях и великане-спасителе, принимающем форму креста, на этом заканчивается.
В 1916 году Кандинский написал большую композицию для сцены «Фиолетовая занавесь». Ее события и антураж кажутся случайными, однако символические пейзажи и многозначительные повторяющиеся реплики позволяют понять скрытый смысл. Действие картины 1 проходит в невыносимо
