Он подошел к шкафу (железному ящику, в котором с огромным трудом были устроены полки – однажды Джош потратил на это всю вторую половину субботы), сунул руку под стопку одежды и вынул оттуда перевязанную лентой коробочку.
– С Рождеством! – гордо провозгласил он, вручая коробочку Хоуп.
Она, сохраняя на лице невозмутимость, развязала узел, сняла крышку – и узрела очки. Она хорошо помнила, что однажды видела именно эту пару в витрине антикварной лавки у доков, где по воскресеньям торговали старьем. Она застыла, восхищенная невесомостью черепаховой оправы.
– С ума сошел! – Она водрузила очки себе на нос. Вещь была воистину бесценная.
– Завтра пойдем к офтальмологу. Прощай, головная боль! Ко мне вернется моя любимая, прежде не знавшая, что такое дурное настроение.
– А я получу обратно своего Джоша? Уже много недель, как я его потеряла и никак не найду.
– В новых очках это будет проще.
Хоуп обвила руками его шею и поцеловала.
– У меня нет для тебя подарка.
– Не важно. Прости меня за отсутствие в последнее время. Увидишь, я смогу обеспечить тебе не такую жизнь, как сейчас, квартиру, в которой в холодное время нам не придется напяливать по два свитера. В этой новой жизни мы сможем ходить в рестораны когда захочется и, уезжая путешествовать, не должны будем выбирать между полным баком и обедом. Вот для чего я вкалываю, как подорванный.
– Но послушай, Джош, мне ничего этого не нужно. Вернее, может, когда-нибудь и понадобится, но пока что мне хочется просто поужинать вместе с тобой, даже сидя прямо на полу и сразу в трех свитерах. Самое мое прекрасное путешествие – это ты.
Чувствуя на затылке ее руки, Джош понял, как сильно она устала. Он отнес ее на кровать.
– Ты слишком много работаешь, Хоуп, из-за этого тебя и мучают головные боли. Доктор, которым я мог бы стать, прописывает тебе здоровый ночной сон.
Осторожно ее уложив, он растянулся рядом.
– Ну, о чем ты хотела со мной поговорить?
– О том, от чего у меня как раз и пропал сон, – сказала она, закрывая глаза. – Я должна сделать выбор, но никак не решусь. Мне нужны твои советы.
– Что за выбор?
– Сегодня вечером я послушаюсь своего доктора, пусть он и самозванец. Поговорим об этом завтра.
Она сладко зевнула, повернулась на другой бок и почти сразу уснула.
Джош сторожил ее сон. Хоуп морщилась, – видимо, ей снился кошмар. Такое часто случалось в последнее время, и она нередко вскакивала среди ночи. Он погладил ей лоб. Его присутствие подействовало на нее успокаивающе. Завтра, в канун Рождества, она ничего не вспомнит.
* * *
Ночью разыгралась буря, от ветра дребезжало панорамное окно лофта. Похолодало, причем не только на улице, но и в квартире. Желание Хоуп исполнилось: замерзший Джош крепко прижался к ней.
Когда они проснулись, Хоуп бросилась к окну. Огромные, как клочья ваты, хлопья снега долго носились в воздухе, прежде чем опуститься на землю, уже ровно застеленную белым покровом. Весь город побелел, а для Хоуп не было большей радости, чем снежное Рождество.
Природа постаралась на славу, и от нее ни в коем случае нельзя было отставать. Хоуп задумалась, как бы получше отметить праздник.
– Настоящая праздничная трапеза – вот что нам нужно! – провозгласила она.
– И дополнительный нагреватель, – добавил Джош, натягивая еще один свитер.
– И это тоже!
Он вывернул карман джинсов и сосчитал мятые купюры.
– Двадцать пять долларов, – доложил он. – Это все, что у меня есть. У моего ученика каникулы…
– Его дочь мерзнет, а он тащит свою Амелию в Гонолулу… – проворчала Хоуп.
– Твой отец не виноват, что у нас такие холодные зимы.
– Это как посмотреть… – Она выдвинула ящик старого комода сороковых годов – самого удачного их приобретения.
– Что ты ищешь?
– Вот это! – Хоуп гордо продемонстрировала кредитную карту. – Вручая ее мне, он строго наказал: «Это на крайний случай!» Когда дочь мерзнет, это и есть тот самый крайний случай.
– Так нельзя, Хоуп!
* * *
Они начали с того, что арендовали пикап и покатили в крупный торговый центр на окраине. Первым делом Хоуп купила два масляных радиатора. Потом она заглянула в оптику, где у нее диагностировали несильный астигматизм и посоветовали вставить в подаренные Джошем очки корректирующие линзы. Наконец, она подарила Джошу длинное пальто и шерстяной шарф.
Далее последовал налет на гастрономическую лавку, завершившийся скупкой провианта на вечер и на всю последующую неделю.
– Как насчет подарка Люку? – спросила Хоуп, завидев книжный магазин.
– А ты не перебарщиваешь? – отозвался Джош, уже не пытавшийся умерить ее транжирство.
– Неделя в шикарном отеле, билеты на самолет, коктейли на пляже, рестораны… Нет, думаю, конец еще далеко.
– Как хочешь, но я возмещу ему, как только смогу, все те безумства, которые ты сегодня натворила.
– С такими заработками это произойдет не завтра. Пока что – с Рождеством тебя, папочка! Ну что, едем домой?
* * *
Всю вторую половину дня они посвятили подготовке к вечеру, о котором Хоуп так мечтала. Она пригласила двух своих подруг из Центра, Джош – Люка.
Праздничный вечер удался. Перед самой полуночью снова зарядил снег, порывы вьюги пытались выдавить стекла. Из окна почти не было видно припаркованных внизу автомобилей. Хоуп достала одеяла и предложила гостям остаться ночевать.
8
Утром 25 декабря произошло безобидное событие, от которого Джош впал в раздумья, как оказалось определившие все его будущее.
Маленькая компания целый час пыталась откопать машину Люка. За ночь снега нападало видимо-невидимо, а потом мимо проехала снегоуборочная машина, отбросила на тротуар снег с проезжей части – и положение стало почти безвыходным.
Джош и Люк без передышки орудовали лопатами, а Хоуп и обе ее подруги раскапывали снег вокруг колес чем придется.
Джош умудрился поскользнуться и упал лицом вниз. Люк помирал со смеху, Джош вытирал перчаткой лицо. Внезапно запах снега, хохот Хоуп и голос Люка, который требовал, чтобы приятель перестал притворяться и копал дальше, извлекли из памяти Джоша давно забытое воспоминание.
Зима, ему 11 лет. Отец повез его в Коннектикут. Там они провели первые каникулы с тех пор, как его мать отправилась за покупками и не вернулась…
Отец снял скромный, но удобный домик неподалеку от устья лимана реки Согатак.
– Грей Крик… – пробормотал Джош. – Это было в Грей Крик, в конце Квентин-роуд.
Воспоминания бежали у него перед глазами нескончаемой вереницей.
Он вспомнил москитную сетку на входной двери, единственную комнату первого этажа, кухоньку, два потемневших от времени кожаных кресла у телевизора. На втором этаже было две спальни и один душ. В доме пахло старой древесиной и воском. С карниза крыши свисала электрогирлянда, Джошу нравился ее слабый свет, развеивавший темноту в его комнате и чувство одиночества.
Вечером они с отцом ходили пешком в небольшую лавочку, хозяйка которой по имени Эльвира пекла пиццу в большой печи. Джош наблюдал за быстро золотящимся тестом.
Как-то утром ему пришлось помогать отцу откапывать машину из-под засыпавшего ее за ночь снега.
Началось это как игра, но превратилось в кошмар. Отец поднял его на смех за то, что Джош недостаточно бойко работал лопатой. Чем больше он смеялся, тем сильнее было чувство унижения Джоша. Вырвав у него из рук лопату, чтобы показать, как надо работать, отец поскользнулся и поранился…
«Теперь ты понимаешь, почему меня разлюбила твоя мама. Я все делаю кое-как». После этих слов отец попросил у сына прощения за то, что накричал на него.
В то утро Джош понял, что мать никогда не вернется.
«Как я мог это забыть?» – недоумевал он теперь.
Он задумался о деталях, которые высвободили это воспоминание. Падение, запах снега и насмешки Люка – вот три элемента, сработавшие словно комбинация цифр, отпирающая дверь сейфа.
Хоуп не ошибалась, говоря, что мелочи жизни далеко не так мелки, как кажется.
Джош сразу стал думать об опытах, которыми занимался в последние месяцы. До сих пор все записанное на сервер «Лонгвью» было порождением его непосредственной памяти. Бывало, на сеансах записи Люк напоминал ему о чем-то из их детства, но пойти дальше ему еще не приходило в голову.
Для этого нужно было обратиться к глубинной памяти, зарытой в бессознательном. Но как ее стимулировать?
– Ты как, Джош? Джош?
Голос Хоуп донесся как будто издалека. Он набрал в легкие воздуху и улыбнулся ей.
– Все в порядке.
– Не больно? – спросил Люк, помогая ему подняться.
Опершись о протянутую руку Люка, он прошептал ему на ухо:
– Встретимся вечером в Центре.
* * *
Уезжая под вечер, Джош постарался не разбудить прикорнувшую Хоуп. Оставив ей записку, он вышел на цыпочках.
