действительно проклятый. Вы ни с чем не спутаете их рёв — ни одно животное не может издавать такие звуки.
В зале повисла тишина — лишь волколак издавал хриплое утробное рычание, капая слюной на каменный пол. Люди боялись шелохнуться, не то что подать голос, пока Медис не поднял руку, отдавая приказ:
— Скормить их! Скормить лжецов!
Началась суматоха. Точно почувствовав, что именно приказал Медис, проклятый ощетинил пасть, издавая гортанный рёв. Охотники переглянулись, один даже опустил руки, но никто не решался исполнить приказ царя. Стражники окружили придворных, а те кричали, причитали и умоляли в нестройном хоре голосов:
— Вы не можете так поступить!
— Это же бесчеловечно!
— Вы обезумели!
— Это какая-то ошибка…
— Отпустите меня, я никогда не лгал вам!
— Я сказал — скормить их! — прокричал Медис, перекрикивая шум и гвалт.
Стража сомкнула круг, не давая дворянам бежать и подталкивая их вперёд, к зверю, остриями оружий.
— Проклятого не трогать, пока он не закончит начатое, — скомандовал Медис. — Согнать всех лжецов к нему, и не дайте никому покинуть зал!
Морен выступил вперёд, вставая между людьми и проклятым. Сражаться он не собирался, но один его вид заставил стражу замешкаться и замереть в растерянности.
— В чём дело?! — раздался вопль Медиса.
— Я не позволю вам, — ответил Морен. — Нельзя убивать людей вот так.
Волколак зарычал и прыгнул, обнажив клыки. Но целью его стал не стоявший к нему спиной Скиталец, а охотник, сжимавший цепь. Пытаясь удержать проклятого, двое других вогнали рогатины до самого древка, но от резкого рывка те переломились. Поднялся крик. Волколак повалил охотника на спину, и тот голыми руками пытался удержать пасть и клыки, что рвались добраться до его глотки. Желая спасти товарища, второй ударил рогатиной по хребту проклятого, но дерево треснуло надвое, не причинив вреда. Морен стоял слишком далеко. Опасаясь, что не успеет сократить расстояние, он вытащил меч и ударил им по каменному полу. Скрежет металла резанул слух до боли.
Проклятый поморщился и прижал к голове острые уши. Морен повторил удар, заставив его сжаться и задрожать всем телом. Дёрнув головой, волколак отпустил охотника и в прыжке развернулся к раздражающему шуму.
Получив его внимание, Морен закрутил меч в руке, рассекая воздух. Он знал, что привлекает проклятых: резкие запахи, звуки и движения. Хочешь ты того или нет, но чем резче и быстрее что-то движется, тем сильнее оно привлекает взгляд — он смотрел на мир теми же глазами и ведал их слабые и сильные места. Охотники бросились к лежащему на полу товарищу, но Морен, заметив их, крикнул:
— Не бегите! Лучше не двигайтесь вовсе!
Он ударил мечом ещё раз, заставив проклятого пригнуться и вздыбить холку, ещё сильнее оскалив пасть. Его тонкие пальцы сжимались в нетерпении, царапая когтями пол. Охотник, что привёл волколака во дворец, неспешно потянулся к концу цепи, так и не поднявшись на ноги. Руки его были искусаны в кровь и дрожали, но он всё равно желал помочь и вернуть контроль над упущенным зверем. Морен отвлёкся на это движение и пропустил момент, когда волколак атаковал.
Защищаясь, Скиталец вскинул руку, и клыки проклятого вонзились в предплечье. Раздался треск дерева, и Морен с досадой понял, что перепутал руки — в спешке он подставил правую, в которой держал меч. На ней не было защитных пластин, зато под рукавом плаща скрывался ручной арбалет, который теперь рассыпался в щепки под мощными челюстями. Тварь вгрызалась всё сильнее, стремясь добраться до кости. Свободной рукой Морен забрался в поясную сумку, достал оттуда бутылёк и разбил его о глаза проклятого.
Тот успел зажмуриться, и осколки не поранили его, но едкая настойка полыни всё равно попала в глаза. Волколак заскулил и разомкнул пасть, отступив.
Остатки разломанного арбалета упали на пол. Пострадавшая рука неприятно ныла, но Морен не чувствовал запаха крови, значит, прокусить кожу и дерево у проклятого не вышло. Отпрыгнув подальше, зверь скалился, пытаясь открыть слезящиеся полуслепые глаза. Морен ещё раз ударил мечом в пол, и проклятый, ощетинив клыки, бросился на него.
Тащившаяся за ним цепь натянулась. Волколак выгнулся в прыжке, встав на задние лапы, и Морен подставил остриё клинка, вогнав его глубоко в шею, позволив проклятому закончить начатое собственным весом. Зверь обмяк прямо в его руках. Когда глаза его застыли, Морен опустил руку, и проклятый упал к его ногам бездушной тушей, соскользнув с меча.
В зале стояла гнетущая тишина. Морен поднял голову и встретился глазами сначала с охотником, что держал в израненных руках цепь, а затем с бледным, будто лесная поганка, Бранимиром. Все присутствующие застыли в ужасе, а Морен пытался понять, почему так сильно́ ощущение нарастающей тревоги. Будто бы самое страшное ждало его впереди.
Волколак был мертв, но мир перед глазами отчего-то не становился прежним.
— Как ты посмел… — ледяной, несущий угрозу голос Медиса дрожал от гнева. — Ослушаться… моего приказа? Скиталец, ты поплатишься за это!
Морен поднял взгляд на царя. Что-то здесь было не так — Медис не мог настолько легко, по одним лишь звукам битвы, догадаться, что именно произошло. Морен и прежде ощущал подвох, но лишь теперь догадался, в чём могла быть истинная причина.
— Я не мог позволить вам убивать людей! — прокричал он, но лишь затем, чтобы слова его услышал каждый в этом зале.
— Они лжецы!
— Как и вы, Медис. Снимите корону. Или я сам сниму её.
По толпе людей, до сих пор притихшей и дрожащей от страха, прошёл взволнованный ропот. Морен не мог слышать всех речей, но до него долетали обрывки фраз:
— Что он себе позволяет?
— Это же измена!
— Возмутительно…
Медис же молчал, и Морен решил пояснить всё сам:
— Мне не нужна ваша корона. Я лишь хочу увидеть, что под ней.
Медис по-прежнему не отвечал, но лицо его было обращено к Морену. Взмахнув рукой, он прокричал:
— Всем покинуть зал. Все вон!
— Но, Ваше Величество…
— Я сказал: вон!
Стражник вздрогнул от его крика, замирая.
— Лжецов в темницу, пока я не решу, как с ними быть, — отдав приказ, Медис понизил голос и продолжил угрожающе тихо: — Если он хочет увидеть уродство, что осталось от моих глаз, что ж… он его увидит.
Стража начала выводить людей. Излишне медлительных подгоняли тычки в спину и вид обнажённой стали. Охотников выпроводили через главные двери, после чего те закрылись за спиной Скитальца. Всё это время Медис «смотрел» только на него. Морену казалось, он чувствует на себе его взгляд.
Когда зал опустел и они остались одни, царь уверенно поднялся с
