и с улыбкой спросила:
— Как звали вашего друга?
— Кирилл, — тут же ответил я. — Кирилл Воропаев.
При упоминании этого имени на щеках девушки проступила мертвенная бледность. А в больших светло-голубых глазах мелькнул страх.
— Кирилл, Кирилл, — забормотала она, быстро стуча пальцами с длинными наманикюренными ногтями по клавишам. — Ага, вот он, скандальный пациент. Его курировала доктор Екатерина Стрельникова. Кстати, ей самой едва не понадобилась помощь психоаналитика, С таким-то пациентом…
Я лишь пожал плечами:
— С кем не бывает.
— Триста четвертый кабинет, — оторвавшись от монитора, произнесла администратор. — Кстати, вы не первый человек, которому Кирилл рекламировал нашу клинику. И Екатерину Стрельникову как специалиста.
— Да что вы? — я удивленно поднял бровь. — А кто ещё?
Девушка вновь посмотрела на экран монитора:
— Денис Скуратов, — прочитала она. — Знаете такого?
Вопрос смахивал на провокацию, и отвечать на него прямо у меня не было никакого желания.
— Может быть, — неопределенно ответил я. — Кирилл человек общительный. Друзей у него много.
В голове же у меня сложилось четкое понимание, что этого самого Дениса нужно будет найти. Если он друг Нико, то может мне помочь. Правда, вряд ли он сразу станет со мной разговаривать. Но на то у меня и навык Манипулятора, чтобы попробовать склонить этого Дениса на свою сторону и разговорить его. Заодно и проверю новый перк "втереться в доверие". Правда, шанс небольшой, но кто знает?
— А этот Денис до сих пор находится в клинике? — как бы между прочим, полюбопытствовал я.
Администратор оторвалась от компьютера и посмотрела на меня с явным подозрением:
— А вот этого, молодой человек, я вам не скажу, — строго пояснила она, поправив пальцем очки на переносице. — Это, знаете ли, врачебная тайна. Я и так наговорила вам куда больше чем нужно. Уж не знаю почему!
— Да я просто человек честный и открытый, — улыбнулся я. Но больше выпытывать информацию о Денисе не рискнул. И без того ситуация на грани фола. И в любой момент, мордоворот-охранник вполне может выкинуть меня за дверь. Вместо этого я спросил:
— Так где искать этот триста четвертый кабинет?
— Третий этаж, левое крыло, — мило ответила девушка.
— Спасибо, — поблагодарил ее я, но администратор никак не отреагировала, потеряв ко мне всяческий интерес.
* * *
— Добрый день, доктор.
Я прошел в просторный кабинет психолога сел на кушетку. Осмотрелся по сторонам:
— Ничего так. Уютно.
Услышав эту фразу, сидевшая в кресле девушка неожиданно побледнела. Впрочем, Стрельникова быстро справилась с собой. Взяла со стола блокнот и ручку, и с дежурной улыбкой произнесла:
— Чай? Кофе?
— Нет, спасибо, — тут же поспешно отказался я.
— Ну тогда давайте я сразу расскажу вам, как проходит курс реабилитации, — начала было девушка, но я ее перебил:
— Я бы хотел поговорить о вашем пациенте. Кирилле Воропаеве.
Стрельникова застыла, глядя на меня круглыми от удивления глазами.
— Видите ли, — продолжил я. — После курса реабилитации Кирилл вернулся в родной город. И натворил там очень много плохих вещей.
— Я знаю, — севшим голосом пробормотала психолог. — Ко мне уже приходили из полиции.
— Да не нервничайте вы так, — я попытался разрядить обстановку. — Я не имею никакого отношения к полиции. Просто пришел побеседовать с вами об одном нашем общем знакомом.
Однако мои попытки успокоить Екатерину произвели счётом обратный эффект. Она как-то странно дернулась, будто пытаясь отшатнуться. Ручка выпала из пальцев, и со стуком покатилась по полу. Губы девушки мелко затряслись, а в расширившихся от страха глазах выступили слезы.
— Вы… вы, — заикаясь, забормотала она. Я удивленно поднял бровь: интересно, кто смог напугать эту девушку сильнее, чем бывший пациент Кирилл?
— Я ничего не знаю! — вдруг взвизгнула Екатерина. — Ничего!!! Будь проклят этот ваш Кирилл!!!
Она склонилась, пряча лицо в ладонях. Я не был экспертом в женских истериках, но даже мне показалось, что у дипломированного психолога самый настоящим нервный срыв.
— Может все-таки чаю? — робко предложил я, пытаясь хоть как-то успокоить или отвлечь девушку. — Успокаивающего?
Девушка не ответила. Она вообще не реагировала на происходившее в комнате. И у меня складывалось ощущение, будто Стрельникова впала в ступор. Она все так же неподвижно сидела, спрятав лицо в ладонях, и не издавая ни звука. Только худые острые плечи подрагивали.
— Да блядь! — сквозь зубы выругался я и встал с кушетки. Очевидно, один из немногочисленных свидетелей впал в ступор. Нужно срочно найти человека, который смог бы вывести Екатерину из подвисшего состояния. Хотя с этим не должно быть проблем. Все же это институт Психологии.
“А интересный человек, этот Кирилл, раз люди впадают в панику при упоминании одного его имени” — подумалось мне, когда я вышел в коридор. Мы бы нашли общий язык. А возможно даже, и подружились.
Я спокойно постучал в дверь соседнего кабинета, на котором красовалась табличка с надписью: “Калинин А.И”. И дождавшись приглушенного “Войдите”, распахнул дверь и вошел в кабинет.
За столом сидел невысокий мужчина лет сорока, в белоснежном халате, под которым виднелась рубашка и изумрудный галстук, благодушно мне улыбнулся:
— Проходите, молодой человек. Присаживайтесь на кушетку. Сейчас начнем прием.
— Да я это… замялся я. — В общем, в соседнем кабинете человеку плохо.
Доктор опустил очки на кончик носа, и внимательно посмотрел на меня поверх линз.
— Пациенту? — уточнил он.
— Хуже, — вздохнул я. — Психоаналитику.
Это подействовало, и доктор вскочил из-за стола:
— Что с ним?
— С ней. Я, конечно, не специалист, но очень похоже на нервный срыв.
Калинин посмотрел на меня словно бы проверяя: не шучу ли я? Но я был абсолютно серьезен. Молчание затянулось. Первым не выдержал доктор, который достал из ящика стеклянную банку с какой-то травой, и встал из-за стола.
— Ну, пойдемте. Покажете мне это сорвавшегося психоаналитика.
— А что это? — полюбопытствовал я, с интересом рассматривая банку.
— Успокоительный чай, — ответил доктор. — Вернее, смесь трав.
— О как, — протянул я. — А вы не отсыпете мне немного? Я заплачу.
Доктор снова посмотрел на меня с недоверием:
— A вам для чего, молодой человек, позвольте полюбопытствовать?
Я тяжело вздохнул:
— Последние несколько недель я нервный какой-то. Очень плохо сплю. У
