простых людей. Но это не нужно. Я считаю так.
Более красивых людей, чем Хладные, я не видела. Правда, я никогда и не покидала
наше гетто.
И Несс всегда просит меня купить ей что-нибудь.
Я покупаю. На сэкономленные деньги от обедов.
Иногда шоколад, а иногда какие-то безделушки у дяди Сэма, что держит свой
фургончик у нашего колледжа.
Только там старик может толкать свои вещицы детям. Куклы, что он шьет разных
размеров, не нужны мальчикам. А девочек мало на наших улицах.
В нашем колледже нас всего одна треть на две трети пацанов.
− Ну же! - требовательно переминается с ноги на ногу Несс, отрывая меня от
размышлений. - Что ты мне принесла?!
− Отстань от сестры, Ванесса! - строго говорит ей из кухни мама.
− Зажилила, да, Вив?! - оглядывается на нас Оливер, сверкая своей улыбкой.
− Почему ты еще не свалил? - злобно интересуюсь я у него. Брат пожимает плечами и
молча возвращается к просмотру фильма. Я глажу по голове нетерпеливую сестру. -
Принесла, моя красавица!
Я достаю из заднего кармана своих старых и потертых джинс шоколадный батончик с
мюсли и орехами.
Несс цепко выхватывает его из моих рук и несется в нашу с ней общую комнату, что
находится в конце дома.
Я закидываю сумку на крючок и сажусь в кресло.
− Что? - не глядя на меня, спрашивает Оливер.
− Ничего. Просто устала.
Я не вру. Я действительно вымоталась. Шесть уроков и наказание.
Я заснула на первом уроке. Пришлось сидеть еще лишний час.
− Ты едва не опоздала, - как бы между прочим замечает мой брат. - Раньше ты была
дома до сирены. Что произошло?
− Я задумалась у стены.
− О чем около нее можно думать? - пожимает плечами Оливер.
Мама выскакивает в гостиную и на ходу застегивает пряжку своих туфлей.
− Приходи пораньше. Ты запоздала.
− Мам, просто я...
− Прости, я опаздываю. Объяснишься завтра.
− Мам! - пытаюсь я задержать ее. Но этого не случается.
− Потом! Все потом!
Мама хватает сумочку и пакет с едой для себя. Через минуту ее уже нет в доме.
Оливер медленно встает с дивана.
Натягивая куртку, он причмокивает губами.
− Куда ты? - я беспокоюсь за него.
− Все туда же! - бросает мне брат и подмигивает. - Ложитесь спать пораньше. Меня не
ждите.
− Оливер, не ходи! Мне неуютно. Сегодня напротив стены расклеили новые плакаты с
теми, кто пролезает через стену.
Я держу за руку своего двадцатилетнего брата, который ведет себя как подросток.
Оливер подрабатывает в автомастерской. Брат бросил школу, не доучившись всего
год.
Тогда нам очень были нужны деньги. Мы считали каждую крошку хлеба.
Оливер беспечный, но если дело касается семьи, то брат становится серьезным. Он
считает, что обязан заменить нам отца с Несс. Но я не считаю, что это верно. Мама на
стороне брата.
− Уложи Несс и сама не засиживайся допоздна. Все. Я ушел! - хлопает за ним дверь. Я
остаюсь одна с сестрой.
Закрываю первую железную дверь на все шесть замков. Захлопываю вторую. Щелкает
еще три замка. На окна опускаются железные ставни.
Брат ушел на всю ночь, а мама не вернется до самого утра.
− Несс! - зову я сестру. Та шелестит фантиком от батончика в кухне. Она уже там.
Маленький моторчик. Я ее очень люблю.
− Я тут, Виви! - кричит она мне.
Она жует. Это слышно в ее голосе. Она торопится, словно кто-то отнимет этот
батончик у нее.
− Уже нужно готовится ко сну, солнышко! - попросила я сестру.
− Угу! - донеслось из дальней комнаты, что служила нам кухней.
Я усаживаюсь на диван, подбирая под себя ноги. По полу у нас дует. Мы живем не
богато. Обыденно. Но мы не жалуемся. Мы вместе. И нам так нравится.
Тыкаю бессмысленно в кнопки пульта. Ни одной хорошей программы. Наш мэр и его
правительство курирует то, что будет пропущено к нам на экраны.
Я злюсь и выключаю телевизор. В доме воцаряется тишина.
На улице слышны мявкание бездомных котов. Они тощие, но живучие. Всегда им
удивляюсь, когда они выныривают ко мне под ноги из подворотни. Мне бы нужно у них
поучиться. Они живут вопреки всему.
Кто-то бринькает звонком велосипеда, проезжая мимо нашего домика, что находится
на самой окраине города. Мы находимся у самой Громады. И это пугает еще больше, чем
нам нужно.
Это рабочая окраина. Это окраина жизни. И мы находимся на ней.
Если ее перейти, то мы окажемся просто за стеной.
Мне очень хочется открыть окна или выйти на крыльцо.
Я хочу сесть на наши скрипящее ступеньки, что давно уже пора менять, и просто
смотреть на звезды. Я их видела лишь на картинках старых журналов и на фотографиях
своего брата.
Да, он иногда делает их, фотографируя для нас с Несс природу в ночном окрасе.
− Я делаю это лишь для моей красавицы, Ванессы, - треплет он всегда щеку сестры, прежде, чем вывалить очередную стопку плохо сделанных фоток. На них он и его друзья: Райан и Даг.
Они фотографируются то на фоне дерева, что освещено с одной стороны луной, то на
фоне старого дома, куда они забрались на крышу. Там я вижу звезды над их головами. Я
могу представить, что их вижу я. Сама и напрямую.
Пусть, Оливер и говорит, что делает это ради Несс, но я знаю, что делает это он
больше ради меня, чем нее. Несс не интересует ночной город. Она еще маленькая и любит
платья и куклы. Звездное небо ее не привлекает.
Брат подкалывает меня постоянно. Но я понимаю, что он так выражает свою любовь
ко мне. На самом деле, он порвет за меня любого. За маму. За Несс. За всех нас.
Когда-нибудь я увижу небо ночью и вдохну ночную свежесть. Я обещаю себе это.
Наклоняюсь, чтобы дотянуться до сумки, где меня ждет домашняя работа назавтра.
Я успеваю ухватится лишь краем руки за лямку сумки, когда слышу кашель своей
сестры. Он утробный и очень глухой.
Что-то не так и я это чувствую.
Вскакиваю. Сумка летит на пол, обрывая крючок, на котором она висела. Мне
неважно.
Влетаю в кухню, едва не врезавшись в косяк лбом.
Несс стоит, облокотившись на стол. Она согнулась. Ее рука лежит на животе.
− Что с тобой? Тебе плохо?! - кидаюсь я к сестре. Я нахожусь на грани истерики.
− Мой живот... он очень болит, Виви... мне больно! - Несс падает на колени, сжимаясь
в комок. Я не знаю, что мне делать.
Нужно отвезти сестру в больницу. Она не так далеко от нас. Для таких как мы. Для
семей рабочих. Но я не могу выйти. Тем более, Несс не может выйти. Комендантский час
в разгаре.
Я метаюсь по кухне в агонии. Я в панике.
Сдираю с сушилки полотенце и мочу его в холодной воде из крана. Прикладываю ко
лбу сестры. Она уже выпила единственную таблетку от болей в животе. Ей немного легче, но все еще плохо.
Когда-то были телефоны... Но сейчас их нет. Они не нужны нашем правительству.
Линии все оборваны и давно забыты. Не позвонишь.
Я могу попытаться попросить помощи у соседей. Но никто не поможет. Я знаю это.
Все это знают.
Никто в нашем районе, да и в городе, не доверяет другому. Родные с трудом верят
друг другу. О соседях и друзьях не идет и речи.
Многие подозревают кого-то из простых в пособничестве Хладным. Это лишь
попытка найти ответ на вопрос: как Хладные попадают к нам из-за стены?
Все боятся. И все молчат.
Интерес к этому вопросу подогревается постоянно мэром. Он выступает с призывами
по десять раз на дню. Он старается подавить нашу волю. Он хочет, чтобы мы видели свое
спасение лишь в нем.
− Все будет хорошо! Я тебе помогу. Сейчас мы пойдем в больницу. Я понесу тебя! -
киваю я самой себе, держа за руку Несс. По щекам катятся слезы.
В памяти всплывает фильм о опасности аппендицита.
− Я не потерю тебя! - молюсь я за то, чтобы Оливер пришел как можно скорее.
− Мы не можем пойти в больницу, - улыбается, сквозь боль, Несс. Ей плохо. Она
держится. Но ей всего десять. Она не должна так страдать. Нет!
− Мы пойдем! Поднимайся! Осторожнее, - помогаю я сестре забраться себе на спину.
Чувствую, как рушится ее тело всем весом на мой позвоночник.
− Нам нельзя, мы можем... - пытается вразумить меня сестра.
− Молчи. Ничего не говори! Скоро тебе помогут!
Я бегом мчусь к выходу, стараясь сильно не трясти Несс. Ее сводит судорога. Я
чувствую ее. Она дергается.
− Мне плохо! - плачет Несс. Ее голос осип.
− Не бойся, принцесса, все будет с тобой хорошо! - обещаю я ей, сама не зная так ли
это на самом деле. В своей жизни я ни в чем не уверена.
Хватаю связку ключей и отпираю многочисленные замки, проклиная все на свете.
Перед последним замком, моя рука дрогнет. Но я справляюсь. Ради сестры я все
преодолею.
Распахиваю дверь, луч фонаря — неяркий, блеклый и грязный — бросает мне свои
лучи в глаза. Я жмурюсь. Просто из-за неожиданности.
На улице лишь островки света от фонарей, которые ведут в обе стороны дороги. Их
