- Готов ли ты поручиться за свой амулет? - Передразнил мой друг голос нашего подельника, коверкая его интонации. - Кто вообще назначил его главным? Мы не обязаны слушаться его приказаний! - Кажется боль все же начала выводить терпеливого Орнона из себя и он, чуть ли не впервые на моей памяти, проявил свое недовольство в открытую, не позаботившись завернуть его в обертку из едкого сарказма.
- Не обязаны, - кивнул я, хотя во мраке этот жест и был бесполезен, как сито, для переноски воды на длинные расстояния. - Вот только он прав. - Я и сам все время думал только о том, как бы мой амулет не отбросил концы раньше времени, прежде чем мы успеем покинуть Бездну и услышав о моей полной солидарности с торопливым контрабандистом, Орнон как-то сразу сник, и все же прикусил свой язык, что само по себе было просто невероятно. Обычно только тварям Мертвого мира, внезапно обрушившимся на нас из-за угла, удавалось остановить его беззаботный треп, и я признаться даже не верил, что мой друг, просто физически, способен молчать дольше пары минут к ряду, когда в безмолвии не было жизненно важной необходимости. Но дальнейший путь мы все же проделали в гробовом молчании, словно рассорившаяся пара, в которой каждый был слишком горд, чтобы пойти извиняться первым, и я даже успел заскучать в наступившей тишине нарушаемой лишь нашим тяжелым дыханием и редким шипением Орнона, когда ему случалось сделать не самый удачный шаг.
Неожиданно раздавшийся впереди душераздирающий вопль Кавила заставил меня вздрогнуть от неожиданности, и чуть не уронив пошатнувшегося подельника, я рефлекторно схватиться за висящий на поясе короткий и широкий меч - гладиус. Наш скрывшийся во мраке компаньон, как и все прочие контрабандисты отваживающиеся работать в Бездне, никогда не отличался особой пугливостью. Он не стал бы так громко вопить, не случись с ним что-то действительно страшное, и я и не раздумывая ни секунды, бросился к нему, как на пожар, грозящий перекинуться на мой собственный деревянный дом, оставив Орнона за спиной. Что-то недовольно прокричав мне в спину, он мгновенно остался далеко позади и конечно же был жутко недоволен, что я позволил себе бросить его одного, и не дал возможности помочь в нагрянувших неприятностях, но от хромого подельника было бы слишком мало пользы в очередной схватке с одной из тварей Мертвого мира и вырвавшись от него далеко вперед, я лишь заботился о его собственной безопасности, не решившись тащить ослабленного друга, и легкую добычу для тварей, в самую гущу нависшей над нашими головами новой опасности.
Ни один, даже самый опытный и умелый воин, в одиночку, не смог бы долго противостоять порождениям Мертвого мира, и я летел вперед не разбирая дороги, каждую минуту рискуя налететь лбом на очередной выступ низкого потолка или провалиться в невидимую во мраке расщелину, но мне повезло и Кавил не успел уйти далеко. Я нагнал его на середине пути. Мой подельник, так и не добравшись до нужной развилки, замер посреди прохода, словно оцепенев, и держал свой арбалет подрагивающими от страха руками, опустив его к полу, словно уже отчаялся дожить до спасения и лишившись последнего огонька надежды в груди, даже не и думал сопротивляться, борясь за свою драгоценную жизнь.
Не раз и не два слышав байку о том, что все скончавшиеся в Мертвом мире не могут обрести после смерти покоя и навсегда остаются блуждать на просторах этого проклятого и гиблого места, я признаться, никогда прежде не верил всем этим россказням, считая, что все это лишь часть того бреда и страшных легенд, которым так любят пугать нежелающих засыпать в своих постелях детишек, но стоило мне только подскочить к Кавилу почти что в плотную, как я неожиданно для самого себя узрел невероятное подтверждение всех этих историй. Прямо перед моим компаньоном, на расстоянии всего в пару шагов, разгоняя окружающий нас мрак тусклым, словно бы лунным и рассеянным светом, замер Минор, наш покойный чародей, оставшийся на одной с тварями стороне завала и тот, кого мы все уже давно успели похоронить, и не надеялись увидеть когда ни будь снова. От одного только его прозрачного вида, седина на моих висках чуть было не поднялась дыбом словно шерсть на загривке у испуганной кошки, и не веря собственным глазам я даже сделал пару боязливых шагов назад, словно это и в правду могло спасти меня от увиденного и рассеять все возможные воспоминания об этой неожиданной встрече.
Судя по виду явившегося к нам с того света призрака, обрушившиеся с потолка серые глыбы, не смогли укрыть его целиком и голодные порождения Бездны все же сумели добраться до его плоти. Изодранные когтями доспехи висели на нем словно тряпичные лохмотья, в которых даже кузнец никогда бы не смог опознать своей долгой и кропотливой работы. Правая рука была оторвана по самое плечо, оставив в напоминание о себе лишь обглоданную, торчащую кость, а сквозь распоротый клыками живот, я увидел прозрачные, но от того не ставшие менее жуткими и отвратительными, изодранные внутренности, от одного вида которых мне мгновенно сделалось дурно. По спине пронеслась целая лавина ледяных мурашек, к горлу подступил неприятный комок, а на лбу выступили крупные градины холодного пота. С огромным трудом подавив в себе жгучее желание броситься прочь с диким криком, я остался стоять на своем месте, словно бы надежно связанный по рукам и ногам ледяными цепями страха и ужаса, и не мог даже взгляд отвести от этой ужасающей душу картины, скованный оцепенением.
Минор, стоявший до этого неподвижно, словно статуя сотканная из света, при моем появлении, будто бы пробудился от долгого сна, и медленно повернул свою тонкую шею в мою сторону, упер в меня жуткий взгляд давно остекленевших и пустых голубях глаз. От этого мертвого взора меня мгновенно накрыла волна ледяного замогильного холода, словно кто-то огромный запихнул меня с головой в высокий сугроб, и мгновенно продрогнув до костей, я ощутил мелкую и предательскую дрожь во всем теле.
То мгновение, не продлившееся наверное и пары секунд, показалось мне целой вечностью, за которую можно не только успеть прожить целую жизнь, благополучно состариться, но даже и родиться по новой, если те религиозные проповедники на площади не лгали об ожидающим нас всех перерождении в новой форме.
Когда призраку наконец надоело лицезреть мою перепуганную и бледную от страха физиономию, он опустил свой ледяной взгляд к полу, заставив меня вздохнуть с несказанным облегчением, и единственной оставшейся у него рукой, указал нам направление к далекой развилке.
- На лево, - с трудом прохрипел он, словно каждое сказанное в слух слово причиняло ему нестерпимые муки. - Затем в низ, еще раз на лево, проход с низким сводом. - Закончил Минор и начал медленно таять, растворяясь прямо у нас на глазах. Его форма и очертания поплыли, фигура превратилась в размытую кляксу и прежде чем я успел опомниться, размытое пятно тусклого света исчезло окончательно, потухнув словно фонарь в котором прогорело все масло.
Несколько долгих минут, мы с Кавилом хранили траурное молчание, попросту не представляя что тут можно было сказать, я бы наверное и вовсе еще очень долго стоял на одном месте, словно пораженный громом, но мой подельник все же смог прийти в себя первым, и нарушив молчание, вывел меня из охватившего меня ступора своим грубоватым, словно простуженным, хрипловатым голосом.
- Я чуть богам душу не отдал, когда он возник прямо из воздуха, - признался он, утерев со лба пот и прислонился спиной к холодной стене.
- Как и я, - не сразу вернулся ко мне потерянный во мраке дар речи.
- Кавил, Дронг! - Долетело до нас из тьмы и внезапно вспомнив о брошенном друге, я тут же поспешил к хромому контрабандисту.
- Что стряслось?! - Стоило мне приблизиться и Орнон, тяжело дыша, но не выпуская тяжелого меча из рук, тут же повис у меня на плече. - На кого вы нарвались? Все в порядке? Вы целы? - Тут же обрушил он на меня целый ливень вопросов, но прежде чем я успел раскрыть рот для ответа, Кавил уже успел опередить меня, нагло соврав в лицо нашему подельнику.
- Все уже в полном порядке, - заявил он. - Мне просто померещилось что-то во мраке. - Не став пугать Орнона понапрасну, и тратить драгоценное время на долгие объяснения он, похоже куда раньше меня пришел в норму и сразу же взявшись за голову, тут же засобирался в дорогу, даже и не подумав дать запыхавшемуся компаньону вожделенную передышку.
- Тьма его побери! - Недовольно прошипел ему в след Орнон, как только удаляющиеся шаги Кавила начали затихать во мраке. - Я чуть было зубы в порошок не стер, скрипя ими от боли, что бы только успеть к нему на помощь!
- Мы сейчас все на взводе, любой шорох и странная тень могут показаться прожорливой тварью, притаившейся на потолке в ожидании жертвы. - Ни сколько не покривил душей я, сказав чистую правду. Странствуя по подземельям мы обнаружили в них лишь страх и отчаяние, тягостное чувство обреченности, тяжким грузом лежащее на плечах постоянно, и ни на миг не позволяющее расслабиться. Даже отдых и сон не могли принести облегчения от безысходности, натянутые нервы, у каждого члена команды, могли начать сдавать в любую минуту и оставалось лишь поражаться, тому как хладнокровно мы продолжали себя вести, еще ни разу не сцепившись между собой по самому незначительному и пустяковому поводу.
