User - i cf85044c3a33e6c4

выскакиваю из ванной.

— Я скоро вернусь, — кричу я уже от дверей, даже видеть Брюса сил нет.

Выскакиваю на улицу, хватаюсь за телефон и залезаю в приложение «Карты». Набираю в

поиске: ломбард. Несколько минут у меня уходит на ориентирование на местности, пару раз я

сворачиваю не туда, огибаю лишний квартал, но в итоге оказываюсь перед заветной вывеской.

Они уже почти закрылись, влетаю в помещение. За прилавком стоит старик с водянистыми

глазами. И выглядит он весьма ушлым, значит, придется и мне схитрить.

— Я пришла не продавать, просто спросить. Мне нужен честный ответ на вопрос:

переплавлено ли кольцо.

— Сколько? — спрашивает он без тени интереса.

Неохотно выкладываю сто баксов. Удовлетворенно кивает и берет в руки кольцо.

— Ну, либо ваш мастер наравне с Богом. Либо его плавили в той форме, что сейчас.

— А бриллиант настоящий? — выпаливаю я порывисто.

— Еще сто.

Вот гад! Картеру хватило одного пристального взгляда, чтобы сообщить мне подробности.

— У меня только шестьдесят с собой, — признаюсь я. И это чистая правда. У меня

останется доллар и двадцать пять центов…

— Пойдет, — ничуть не расстраивается мастер и сгребает все, что я ему предложила. —

Камень подлинный. Чистейший.

Выхожу из ломбарда и хватаюсь за перила, ибо иначе упаду. Я окончательно запуталась.

Вопрос с Шоном решается явно не так, как хотелось бы. Какого черта он делает?! Я обязана

выяснить! Хватаю телефон и набираю номер Картера. Не знаю, что сказать. Какого черта ты

мне подарил помолвочное колечко вместо того, которое у меня уже было, и даже не сказал?

Сбрасываю звонок. Я в бешенстве, в ярости. Снова набираю его номер. А ноутбук, такого черта

ты сломал мне ноутбук и купил новый? И колечко, на кой черт ты это сделал? Ты же явно не

собирался мне ничего предлагать. Снова сбрасываю звонок и закрываю лицо руками, пытаюсь

отдышаться. Но тут раздается входящий.

— Первый раз я подумал, что ты ошиблась номером, но на втором понял, что ты просто

трусишь. Решил упростить тебе задачу, — меланхолично сообщает мне Шон. — Ну? Я слушаю.

Видно, день сегодня какой-то особенный, звезды, там, Луна, все не в тех фазах, и я

моментально выхожу из себя. Хотя это неважно, Шона-то обидеть не страшно…

— Кольцо не переплавлено! Ты больной на всю голову! Какого черта, Картер?! Ноутбуки и

колечки, что дальше? Обменяемся паролями от фэйсбука?!

— Не обольщайся, — сухо говорит он.

—Слааааава тебе Господи! — ядовито выдыхаю я в трубку.

— Обращайся. — Шон отзывается на Господа! Какая, чтоб его, неожиданность! —

Действительно жаждешь со мной пообщаться, Конелл?

— Не против бы выслушать развернутое объяснение хоть какому-нибудь из твоих

гипернелогичных поступков!

— Жди, я скоро подъеду.

— Я…

Я не уверена, что встретиться с Шоном — хорошая идея. Но я должна выяснить про

кольцо. Не пойду на уступки — ничего не скажет.

— Хорошо… — вздыхаю я.

Я стою в домашней одежде посреди весьма оживленного перекрестка и мерзну, надо

сказать, здесь весьма прохладно. Шон приезжает минут через пятнадцать, значит, был где-то

поблизости. Где? У своей голубоглазки, с которой ночью встретиться не удалось из-за моего

колечка? Наверное, вы уже догадались, что я в бешенстве. Сажусь в машину и смотрю на его

профиль. Даже головы ко мне не повернул!

— Зачем ты это сделал? — раздраженно спрашиваю я, пока он без труда вливается в поток

машин. А ведь стоило бы спросить, куда мы едем. Я не рассчитывала на масштабное

путешествие.

— Ну что ты, это ведь так мило — носить стекляшку не по размеру! — хмыкает он. —

Считай это… моим свадебным вам подарком. Я, кстати, приглашен? А дату вы назначили?

— Нет еще, — сквозь зубы шиплю я. Вот гад. Он еще и усмехается!

Шон останавливается на светофоре, снимает руки с руля и проводит ими по бедрам.

Нервничает? Ой! А куда это я смотрю?

— А ноутбук? Зачем ты убил мой ноутбук?

— Он старый и не раз с ФБР пообщавшийся.

— И все? Для этого не обязательно было проливать на него кофе, достаточно было меня

припугнуть, и я бы побежала за новым.

— И купила бы дешевое дерьмо. А тут я хоть за процессом проследил.

Сжимаю зубы так, что они грозят разрушиться.

— Куда ты меня везешь? — Еще пара в пух и прах разбитых аргументов, и я точно выйду

на тропу войны! Типа, какого хрена ты меня то на журнальный столик бросаешь, то

подарочками осыпаешь, притворяясь, что все идет в точности как нужно?

— Увидишь, — бросает Шон, даже не глядя.

— Не увидишь, а отвечай, или я ухожу!

Однако, он хмыкает и резко трогается с места, так как загорается зеленый. Я ударяю по

приборной панели ладонью. Боль чуточку успокаивает, и только благодаря ей до странного

офисного здания, на парковку которого заруливает мазда, мы доезжаем без потерь. Ну что ж, он

меня привез не к себе и не в отель, а то он ведь может тонко намекнуть на продолжение

банкета. Только вот я чувствую облегчение или расстройство?

Машин на стоянке почти нет, здание, судя по всему, пока не используется. Мы заходим в

лифт, и Шон прикладывает к панели магнитный ключ. Кнопки отсутствуют. Обалдеть, это куда

ж мы едем-то? Остается только удивляться. Наконец, двери лифта открываются, и мы входим в

круглое абсолютно пустое громадное помещение с отштукатуренными стенами и полной

панорамой на Сидней. Отсюда видно воду. Красота!

— Где мы, Шон?

— В будущем офисе Бабочек.

— Серьезно? — у меня на лице появляется совершенно идиотическая счастливая улыбка.

Шон, однако, моим эмоциональным состоянием не интересуется, он плюхается на пол и достает

из кармана сложенный лист. Разворачивает. И я вижу чертеж. Присаживаюсь рядом. На мне

спортивные бриджи и старый растянутый топик, волосы кое-как убраны наверх эластичной

лентой. Вряд ли стоит расстраиваться, если на этом великолепии останется строительная пыль.

— Основное помещение, — сообщает мне Шон. Присматриваюсь к чертежу

повнимательнее. В центре суперкомпьютер, а по кругу — столы хакеров. — Я невольно

улыбаюсь. — Стены будут круглыми, без окон, чтобы машина была в безопасности. А тут

будет мой кабинет, — гордо объявляет он, тыкая пальцем в сектор схемы. — Конференц-зал.

Уголок отдыха с кофе.

У меня к горлу подступают слезы. Это всего лишь офис, а ощущение такое, будто он дом

для меня строит. Ничего не могу с собой поделать: мне хочется плакать оттого, что это

неправда. И мысли о Брюсе совсем не помогают. Как же такое могло случиться? Когда?

— Здесь потрясающе, — хрипло произношу я. — Это хорошо, что Бабочки теперь не три

кубометра воздуха и моток оптоволоконного провода.

— И, тем не менее, очень опасно. Бабочки не просто так не собираются в одном мест. И

все, на что я делаю ставку, заключается в изолированности Австралии от остального мира. Но

ощущение единства и надежности нам теперь необходимо. То, что сделали с нами власти… —

и он замолкает, отворачивается к окну. Сколько бы я не смотрела туда же, его призраков я там

не вижу.

— Расскажешь? — не сдержавшись, спрашиваю я. Он не поворачивается ко мне, но

отвечает согласием.

— Тот день, когда меня впервые арестовали, стал всего лишь началом целой череды

приводов. Когда они взяли меня впервые, у них не было ничего. А я сам вырыл себе могилу—

ты исчезла. Меня допрашивали. Раз за разом. Я могу повторить все, что говорил агентам, не

просыпаясь. А еще они мешали мне искать тебя. Приходилось действовать тайно, временами

незаконно. Было сложно. И я не пожалел, что Леклер сдох, Джо. Смерти я ему не желал, но

если бы была возможность вернуться в ту ночь — ничего не изменил бы. А ты?

— А при чем здесь я?

— А при том, что ты можешь мне объяснить зачем разыгрываешь невесту этого

придурочного? — Вау! У нас случился такой плавный переход темы, что ощущение, будто по

голове ударили. Сижу и ошалело моргаю. — Из-за меня? — продолжает, тем временем, Шон.

— Угу, и солнце из-за тебя всходит, — бормочу я себе под нос, закатывая глаза. А ведь он

прав…

— Я спрашиваю серьезно. Его привезли на Сицилию твои родители. Чтобы на тебе женить.

Не вижу иной причины на это подписаться.

Старательно не отрывая глаз от залива, меняю тему.

— Он ненавидит Австралию и Сидней… — и меня. — За что он ненавидит это место?

— Он не одинок. Пани тоже ненавидит.

— Пани? — Вот это новости!

— Я думал, что она затопит своими слезами и соплями весь город. Сколько тут жила —