из служанок.
Царь тем временем уселся на трон, Анфиса послушно встала рядом.
– Ну, Емельян, молодец! Справился со вторым заданием! – похвалила она. Слова были приятные и лестные, но с ними разительно контрастировали тон, каким они были произнесены – сухой и отстранённый, – и натянутая улыбка. – Исполняю папенькин наказ, – церемонно продолжала Анфиса. Повернувшись к трону, она поклонилась отцу с видом глубочайшего почтения и покорности, а потом обвела взглядом всех присутствующих. – Замуж согласна! – торжественно объявила царская дочка.
Все оживились и захлопали в ладоши, радуясь, что всё благополучно завершилось и скоро они от души погуляют на богатой свадьбе.
– Ну вот! – довольно воскликнул царь. – Наконец-то!
Только этого и дожидавшийся, портной тут же бросился к Емеле снять мерки для свадебного наряда. Он прикидывал, что и как сделать, куда-то пришпиливал булавки и записывал цифры в блокнотик, бормоча их себе под нос.
– Дай-ка я тебя обниму! – направился царь к будущему зятю, широко раскинув руки.
К Анфисе подошёл ювелир и стал показывать разнообразные обручальные кольца. Однако она, даже не взглянув на них, с грохотом захлопнула протянутую шкатулку с образцами.
– Но как же выходить замуж без матушкиного благословения? – вдруг заявила царская дочка и, повернувшись к жениху, предложила: – Поэтому сходи, Емельян, на тот свет и принеси мне весточку от покойной матери моей, Агриппины. – Это прозвучало так запросто, словно она просила прогуляться в ближайший лес за грибами и ягодами.
Повисла напряжённая тишина. Только что все ликовали и радовались, а теперь замерли, потрясённые – на этот раз никто не сомневался, что это действительно жуткое желание уж точно невыполнимое. Шутка ли – на тот свет отправиться! Туда-то, как известно, попасть легко, а вот оттуда ещё никто не возвращался...
Портной бросил своё занятие и в испуге застыл с измерительной лентой в руках.
А Анфиса, не обращая ни на кого внимания, направилась к выходу из тронного зала.
– С жениха мерки снял? – бросила она, проходя мимо портного. И, не дожидаясь ответа, невозмутимо посоветовала: – Гробовщику передай.
Старичок-боярин от неожиданности уронил свою слуховую дудку.
Емеля был удивлён не меньше всех остальных, но старался держать лицо.
– Да чего вы все приуныли-то? – с преувеличенным энтузиазмом воскликнул он. – Достану я эту весточку... Да, царь-батюшка? – обратился он к будущему тестю.
Но тот вместо ответа лишь обречённо стянул с головы корону.
* * *
Ночью пошёл дождь. Емеле и Василисе не спалось – они сидели на постоялом дворе и обсуждали, стоит ли пытаться выполнить очередное задание царской дочки. И первые-то два казались невыполнимыми, но уж это таким и было на самом деле. Василиса это хорошо понимала, а вот Емеля, кажется, не очень. Но девушка видела, что разубеждать его бесполезно, и решила показать наглядно, насколько безнадёжен этот поход.
На подоконнике Василиса разложила импровизированную карту из верёвок и овощей, которые обозначали географические объекты, и теперь водила по ним пальцем, а Емеля внимательно следил за ним.
– Вот это твоя деревня, – объясняла девушка. – Вот это лес заповедный, река Смородина. А за ней тот свет начинается, царство Кощеево. Если хочешь навсегда там остаться, то добро пожаловать!
Емеля никак не отреагировал на это сомнительное предложение, и Василиса с грустью продолжила:
– Нельзя людям живым на тот свет, Емеля, нет оттуда возврата... Бежать надо, – вдруг предложила она. – Ночь укроет.
Емеля не спешил отвечать, напряжённо вглядываясь в самодельную карту. Деревня, лес, река...
– Ещё чего, – наконец упрямо заявил он. – Никогда ещё Емеля ни от кого не бегал. Что люди скажут?
– Что люди скажут?! – взвилась Василиса. – Скажут, что был Емеля – да весь вышел!
– Слушай, – вдруг осенило его, – а у меня же есть ещё третье желание, правильно?
– Ну, – неохотно согласилась девушка.
– Вот если до самого края дойду, его и использую, – оживился Емеля. – Вот для чего его берёг. – Он выглядел весьма довольным, что нашёл решение.
Василиса поднялась и, ни слова не говоря, вышла за дверь.
* * *
На следующий день царь-батюшка в тоске и печали сидел в каретном сарае – единственном месте, где он мог укрыться от всех и поразмыслить в тишине и покое. Компанию ему на этот раз составлял Кот Баюн, с которым Феофан неожиданно нашёл общий язык и сдружился.
Кот Баюн сидел на широком подоконнике, глядел в окно и водил хвостом, время от времени встревоженно поворачивая голову к царю – чуял, что тот расстроен, но не знал, как его утешить. Рядом стояло блюдце с молоком, но кота интересовал голубь, сидящий на стропилах за окном. Кот, припав к подоконнику, приготовился к атаке, но наглую птицу это нисколько не испугало – понимая, что хищнику до него не допрыгнуть, голубь с интересом поглядывал на него, наклонив голову, словно дразня и явно не собираясь улетать.
Царь-батюшка тем временем одним пальцем нажимал на кнопки чудесного баяна-самоиграна, в задумчивости неумело наигрывая «Степь да степь кругом». Решившись наконец, кот бросился на голубя, но врезался в окно и сполз по нему обратно на подоконник, а голубь взмахнул крыльями и неохотно снялся с места.
– Степь да степь круго-ом... – печально выводил царь. – Путь далёк лежит... – Он вдруг оборвал самого себя и доверительно сообщил коту: – Вот что. Ты скажи Емеле: если вдруг он сбежит, я на это дело глаза закрою.
– Побег? – удивился Кот Баюн.
– Конечно! – подтвердил царь.
– Побег – это разумно, – согласился кот. – Но поздно.
Феофан уставился на него, ничего не понимая:
– Как это?
– Ушёл Емеля, – пояснил тот.
– Как ушёл?! – не поверил царь.
– Так. В ночь и ушёл, – подтвердил Кот Баюн.
Повисло нехорошее молчание. Кот спрыгнул с подоконника и теперь испуганно выглядывал из-под стола, опасаясь царского гнева. Но тот только ещё сильнее опечалился.
– Эх... Пропадёт наш Емеля-то, – посетовал Феофан. Всё-таки разгневавшись, он бессильно постучал кулаком по столу, и кот пригнул голову от страха. Поздно спохватился! Вчера надо было Емелю предупреждать. Видел же, что парень на всё готов, да не сообразил сразу. А он вон какой прыткий оказался! Эх, пропадёт ни за что из-за дочкиных капризов...
Емеля с Василисой
