она дичь, сварила вкусный и жирный плов. Наготовила она всего, а сама спряталась в сундук.
Вечером пришли домой семеро юношей. Вошли они в дом и только собрались варить еду, как увидели, что и плов сварен и испеченные лепешки с булочками лежат на столе.
Подивились этому братья. До сих пор никто не приходил к ним в дом, а тут кто-то даже еду им приготовил. «Кто бы там ни был, завтра узнаем», — сказали они и с удовольствием стали есть плов и лепешки с булочками.
Утром все братья ушли на охоту, а самый старший, для того, чтоб узнать, кто к ним приходил, спрятался дома. Он наблюдал за домом и незаметно уснул. Гульмох увидела, что юноша уснул, вышла из сундука, опять замесила тесто, напекла вкусных лепешек и булочек, наделала три-четыре сита пельменей и снова спряталась в сундук.
Проснулся старший брат, увидел, что и лепешки с булочками горячие лежат и пельмени приготовлены. Сидел он, удивленный, и смотрел на все это, а тут и братья его подоспели.
— Кто же был у нас? — спросили они.
— Я нечаянно уснул, а проснувшись, увидел, что все это уже приготовлено, — ответил старший брат. Младшие братья посмеялись над сонливостью старшего брата и решили каждый день оставаться по одному дома, чтобы узнать, кто же приходит к ним. Но ни один из шести братьев не мог удержаться от сна.
Вот караулить дом остался самый младший брат. Его тоже начал одолевать сон, но он взял и порезал себе палец да присыпал его солью. Рану его так разъело, что и сон прошел.
Так лежал он и наблюдал за домом и вдруг увидел, что из одного сундука вылезла красивая девочка. Он хотел тут же вскочить и поймать ее, но раздумал — решил посмотреть, что она будет делать.
Гульмох опять замесила тесто, напекла булочек и лепешек, сварила наваристый суп и, оставив вскипяченный чайник у очага, пошла прятаться в сундук, но в это время младший брат вскочил и схватил ее за руку.
— Кто ты? Человек ты или пери, поселившаяся в нашем доме?
— Я не пери, а наверное, ваша сестра. У меня было семь братьев и вас семь, значит вы мои братья!
— Мы семеро братьев, но у нас нет сестры! — ответил младший брат.
Тут девочка рассказала ему все по порядку, так, как ей рассказывала мать. И младший брат убедился, что перед ним его сестра. Радостный, обнял он ее, поцеловал, стал расспрашивать о ней самой, о родителях. Так сидели они и разговаривали до прихода старших братьев. Все они радостные и счастливые не могли наговориться с долгожданной сестрой и сожалели, что в день ее рождения были кем-то обмануты.
Гульмох стала жить с братьями. Довольные и веселые стали они теперь ходить на охоту. Сестра убиралась дома, стирала, шила. Чтоб она не скучала, братья принесли сестре кошку. Гульмох полюбила кошку и без нее ничего не делала и даже не ела.
Как-то утром девочка застелила постели, подмела пол и вымела веником изюминку, потом подняла, подула на нее и положила ее в рот. Кошка рассердилась на девочку за это, побежала и погасила огонь в очаге.
Гульмох замесила тесто, и вот оно уже поднялось. Нужно было растопить печку-танур, и она пошла к очагу за огнем, но увидела, что огонь потух. Ей нечем было разжигать печку-танур, и она очень опечалилась.
Вышла Гульмох за ворота, посмотрела во все стороны и вдруг увидела, что в одном месте леса поднимается над деревьями узенькая струйка дыма. Не упуская дымок из вида, девочка пошла на него.
Вот подошла она к огню и видит, что около него сидит баба-яга и кормит грудью ребенка, придерживая его одной рукой. Другой рукой она помешивала жарящуюся в котле пшеницу. Волей-неволей Гульмох подошла к бабе-яге и сказала:
— Здравствуйте, бабушка!
— Здравствуй, — ответила баба-яга, — если б ты со мной не поздоровалась, съела бы тебя живьем! Зачем пришла?
— У меня погас огонь, я за огнем пришла.
Баба-яга дала ей немного огня, а также горсточку пшеницы и сказала:
— Эту пшеницу бросай на дорогу, по которой будешь идти, и чтоб хватило ее до самого твоего дома!
Гульмох, разбрасывая пшеницу, пришла домой. Она накалила печку-танур, напекла лепешек, пожарила мясных пирожков и приготовила очень вкусный обед. Пришли ее братья, пообедали. И, отогнав все заботы, долго сидели и разговаривали, благодарные своей искусной сестре. Потом все легли спать, а рано утром снова семеро братьев отправились на охоту.
Только Гульмох вышла во двор и стала подметать его, как вдруг в ворота въехала баба-яга верхом на козле. Въехала она и закричала:
— У, выродок, иди возьми моего козла и привяжи его где-нибудь!
Подбежала к ней Гульмох, взяла козла и привязала его к колышку.
— Теперь иди причеши меня! — приказала баба-яга.
Гульмох стала причесывать бабу-ягу. И вдруг она увидела, что разбросанные ею пшеничные зерна баба-яга собрала по дороге в горсть, и теперь они превратились в иголку. И эту иголку она всадила в бедро девочки. От боли Гульмох крепко сжала зубы, но продолжала расчесывать волосы бабы-яги, а та стала сосать ее кровь.
Так продолжалось несколько дней. Красивая, здоровая девочка пожелтела, подурнела. Однажды братья спросили у нее:
— Что с тобой? Или ты недоедаешь, или ты недопиваешь, или ты скучаешь у нас? Почему ты блекнешь с каждым днем?
Гульмох рассказала, что с ней случилось. На другой день самый младший брат не пошел на охоту. Он вырыл перед дверью дома яму, около нее положил большой камень, а сам спрятался за дверью. Вскоре въехала во двор баба-яга и крикнула:
— Эй, выродок, иди бери моего козла и привязывай!
Подбежала к ней Гульмох, взяла козла, привязала его к колышку и пошла в дом. Баба-яга за
