щёлкнул тумблером на пульте.
— Нужно дождаться приказа командира о принятии соединения, — назидательно произнёс Вербицкий.
— Соединять? — тут же обернулся ко мне лейтенант, и я с трудом удержалась от улыбки.
— Уже соединил, — заметила я и посмотрела на экран, где появилсястарший диспетчер космофлота Андрей Радчук. — Добрый день, Андрей!
— У нас на Байконуре ещё утро, а у вас в Гоби, действительно, уже день, — улыбнулся он. — Рад вас видеть, коллеги. Сожалею, но вам придётся подождать входа в систему. Сегодня почти на всех пропускных станциях очереди. Диспетчеры работают с полной нагрузкой. Перед вами «Маршал Конев», «Имперский орёл» и «Золотая Калифорния». После вам будет предоставлен проход без задержек по зелёному лучу. В районе вашего космодрома два дня была песчаная буря, потому он закрыт для посетителей. Семьи ждут вас дома. Сейчас ветер почти утих, но довольно жарко, сорок два градуса по Цельсию. В Москве — плюс двадцать, в Париже — плюс двадцать пять, в Пекине — плюс двадцать три, дождь в 16.42. В Лондоне утром дождь, но к обеду закончится, плюс двадцать. Вопросы?
— Вот этот «чемоданчик» называется «Имперский орёл»? — поинтересовался Кроу,рассматривая грузовичок, казавшийся ещё меньше рядом с мощным десантным кораблём.
— Именно так, — невозмутимо кивнул ему Радчук и перевёл взгляд на меня. — Я могу быть вам ещё чем-то полезен, командор?
— А что с «Паладином»? — спросила я, указав на экран, где серебрилась вторая баркентина.
— Они пока не подавали заявку на вход. Кажется, у них контрольные стрельбы. Они отстрелялись, — он опустил взгляд на свой пульт. — Пришла заявка. Они пойдут за вами.
— Спасибо, Андрей. Не будем вас задерживать. До встречи на Земле.
— До встречи, — кивнул он и пропал с экрана.
— Связаться с «Паладином»? — обернулся ко мне Фарок.
Я заметила, как двинулась с места махина крейсера, приближаясь к обозначенному маяками коридору, а следом на его место шустро продвинулся «чемоданчик».
— Дома увидимся, — немного подумав, ответила я и обернулась к пилоту: — Кроу, занимаем очередь на вход.
Проход к Земле по зелёному лучу и посадка на наш космодром прошли без происшествий. Сидевшие за пультами офицеры принялись отключать системы корабля, готовя его к передаче технической службе. Я сидела в кресле, оглядывая открывшуюся на экранах панораму светло-серой, раскалённой солнцем степи. Чуть в стороне поблескивал хрустальными стенами наземный административный корпус, похожий на юрту. Ни «Кудесника», ни «Фудзивары» на площадках не было, но вскоре рядом с нами точно в выделенное перекрестье плавно опустился «Паладин».
На пульте связи призывно пискнул сигнал, и Фарок щёлкнул тумблером.
— Где этот ормийский стервец? — раздался из динамиков голос старшего радиста Оскара Триггви.
— Я здесь, — тут же отозвался Фарок, невозмутимо взглянув на экран.
— Смотри-ка, откликнулся, — усмехнулся Оскар и только тут заметил меня и смутился.
— У нас один ормиец в экипаже, — недовольно проворчал Вербицкий, посмотрев на коллегу.
— Вообще-то, я на стервеца среагировал, — пояснил лейтенант.
— Прошу прощения, командор, — пробормотал Триггви. — Мы просто хотели поздравить вашего новобранца с окончанием испытательного срока и с зачислением в подразделение.
— Впредь выбирайте выражения, выходя на связь, капитан, — назидательно произнёс Хок и обернулся ко мне. — Техническая служба готова к работе, запрашивают вход.
— Опускайте лифты, — разрешила я. — Все свободны. Я останусь, сдам звездолёт техникам и поговорю с Азаровым.
— Мне задержаться? — уточнил он.
— Нет. Я сама справлюсь.
Он кивнул и с удовольствием потянулся. Киса спрыгнул на пол и, подняв свой огромный пушистый хвост, неторопливо двинулся к выходу.
— Парни, кто-нибудь знает, кафе работает? — спросил Булатов.
— Только что открылось, — сообщил Вербицкий, посмотрев на пульт. — По команде из диспетчерской космофлота кухня активирована и готова к выполнению заказов. Спасибо Радчуку. Он знает, что нужно скитальцам космоса.
— Идём, подождем ребят с «Паладина» там, — поднялся с места Кроу.
Офицеры не спеша отключали пульты и, простившись со мной, расходились, а я наблюдала, как из-под днища «Паладина» опускаются блестящие трубы лифтовых шахт, уходя вниз, под покрытие взлётно-посадочного поля, где в недрах земли располагался весь комплекс обслуживания космодрома.
Браслет связи призывно пискнул и отвлёк меня от созерцания.
— Я с ребятами в кафе, — сообщил мне Джулиан, надевая куртку. — Подожду тебя там.
— Ладно, — кивнула я и обернулась к входу в отсек как раз в тот момент, когда напороге появились техники, пришедшие, чтоб принять звездолёт.
В этот раз в уютном кафе административного корпуса было непривычно шумно. Маленький космодром, затерянный в пустыне, был предназначен для одного подразделения поисково-спасательного космофлота, и пока на нём базировались только четыре звездолёта. Не так часто члены экипажей задерживались в небольшом зальчике, чтоб отметить возвращение из полёта, и командование не видело необходимости держать здесь персонал. Кафе было автоматическим и полностью компьютеризированным, однако, вполне комфортным.
Здесь были светло-бежевые стены, расписанные пасторальными пейзажами, изображавшими залитые солнцем долины и виноградники. В керамических вазонах росли пышные растения, их вьющиеся ветви оплетали кружевные шпалеры, создавая густые колонны из зелени, в гуще которой пестрели яркие ароматные цветы. В центре уютного зала меланхолично журчал маленький фонтанчик, и его хрустальные струйки падали в чашу из розового мрамора, в которой резвились завезённые с дальней планеты-океана радужные рыбки с плавниками и хвостами, похожими на шёлковые ленточки.
Столики с прозрачными столешницами, в которые были встроены сенсорные панели терминалов, предназначались для размещения двух-четырёх человек, но по команде могли сдвигаться, образуя длинные столы для большой компании. Вокруг них стояли разноцветные стулья с высокими изогнутыми спинками, которые подстраивались под любую спину.
Сдвинув столы в центре зала, члены экипажей «Пилигрима» и «Паладина» расселись вокруг них, делясь новостями и набирая на сенсорных панелях свои заказы. Уже через несколько минут вставленные в столешницы лючки начали с мелодичнымзвоном открываться и из них выезжали тарелки из цветного стекла, на которых, распространяя аппетитные запахи, дымились горячие закуски или причудливыми башенками возвышались сложные слоистые салаты. Мягко поблескивали кубиками льда бокалы и стаканы с разноцветными коктейлями. Кто-то включил музыку.
— Друзья мои! — возвысив голос, проговорил Джим Ноттингем и, поднявшись,постучал вилкой по своему бокалу с мохито, привлекая внимание собравшихся. — У нас есть две прекрасные новости, и обе они касаются командора Олдриджа.
— Кончай, Джим, — проворчал сидевший рядом Бен, но тот отмахнулся.
—
