его автора криолитовому посвящению? Всякое может быть.
— Ну да. Тоже верно — Герман задумался, продолжая шагать по залитой солнцем пыльной дороге — Еще он любит рисовать. Помните, как в Натолисе он заживо спустил с одного из бойцов Доминиона шкуру, а затем вырезал на ней карту? Я еще перепутал сосок с пирамидой.
— Чего? — ужаснулся Аквариус — Вырезал карту на коже?
— Ай, не бери в голову. Просто бумаги под рукой не оказалось — ответил я — Про его страсть к рисованию я тоже подумал, но опять-таки слишком мелко. Все-таки ему не десять. Фломастерами и акварельками тут не отделаешься.
— Согласен.
— О! Знаю — улыбнулся Герман — Как насчет скакуна? Помните тех черных монстров, что были у Питоху? Выглядели мощно.
— Кстати да — кивнул Глас — Можно попробовать обратиться к Нурда Зиару. Вдруг тот не откажется продать одного? Или если не получится, то я могу написать Мистеру О, спросить, что да как. Уверен, на черном рынке они тоже найдутся.
— Идея неплохая, но не подходит — ответил я — Те скакуны механические, а Гундахар ненавидит технику. Даже импланты Августа отказался себе ставить.
— А, точняк.
В принципе, генерала можно понять. Август — технопат. А это значит, что в случае конфликта и применения боевой формы, каждый установленный в чьё-либо тело имплант потенциально становится его оружием. Я уже видел, как инженер сражается. И смог воочию убедиться в том, что ему не составит большого труда перегрузить чужую оптику, нарушить герметичность загруженных в БМИИ инвольтационных батарей или вызвать в каком-либо из имплантов короткое замыкание. А если еще установить в суставы дополнительные микророторы для поднятия ловкости, то и обездвижит противника не хуже тетродоксина. Убить — не убьёт, но вот попортить жизнь может знатно.
Поэтому необходимо всецело Августу доверять, чтобы рискнуть ставить себе его разработки. А Гундахар не доверяет никому. И наверное, в этом плане стоит брать с него пример.
Нет, я не отказывался от своих слов. Для меня и для Германа инженер действительно стал как отец, но тем не менее. Чем больше я размышлял о наличии в своём теле имплантов, как и о том, что при желании их легко можно хакнуть, тем скорее приходил к выводу, что необходимо избавиться от них как можно скорее. Либо всегда держать возвращение к истоку на уровне пятидесяти процентов и выше, чтобы в любой момент быть готовым принять боевую форму. Стихиалиям плевать на технику. Как и на любые негативные эффекты и дебафы, что были наложены до трансформации.
Тем временем, мы наконец-таки сошли с раскаленной дороги и двинулись к болотам напрямик через лес. Не дремучий и темный как те, что мы видели прежде, а наоборот, чистый и светлый. Больше напоминающий сад. Низкорослые кривые березки, кусты цветущего вереска, испускающие приятный медовый аромат, и зеленое покрывало травы с журчащим вдалеке ручейком, что отбрасывал на торчащие из земли валуны яркие блики.
Чудесная картина. Хоть бросай все дела и останавливайся на пикник.
— …ты мне еще похрюкай, клыкастый ублюдок. Забился трусливо в кусты вот и сиди. И чтобы ни звука, а не то догоню и зажарю на вертеле. С яблоком в заднице…
Герман посмотрел на шагающего впереди Гундахара.
— С кем это он говорит?
— Не знаю. Кабана увидел походу. И я бы попросил вас не отвлекаться, многоуважаемый танк. Идти осталось всего ничего, а проблему мы так и не решили.
— Честно говоря, у меня уже закончились идеи — ответил Герман, вытирая со лба пот — И так уже озвучил штук двадцать.
— У меня тоже. Но тем не менее.
— Ладно, если не получается решить вопрос по-простому, предлагаю включить логику — сказал я — Все мы знаем, что когда-то давно генерал был кровавым диктатором и тираном. Так? Предлагаю от этого и отталкиваться.
— Не понял. И как это может помочь? — спросил Герман.
— Ну, вот скажи, что самое важное для любого тирана? Какова его главная цель? Разумеется, за исключением решения семейных проблем.
— Без понятия. Абсолютная власть?
— Бессмертие — улыбнулся я — Причем не физическое, а скорее в умах. Все равно, что желание навсегда вписать своё имя в историю.
— Так он уже вписал своё имя в историю.
— Этого мало. Многие Гундахара забыли и его это бесит. Поэтому я уверен, что он бы не прочь вновь заявить о себе. Помните, как он расцвел, когда Август преподнес ему жезл Иль-Трон?
— Хм-м-м… Прямо-таки «возвращение джедая» — Герман задумался — Может, памятник ему поставим? В центре города.
— С его-то манией величия? — усмехнулся Глас — Боюсь, в таком случае эта статуя должна быть размером с Аргентависа, если не больше. Причем выполненная из чистого золота.
— Нет, статуя не пойдет. Да и не успеем — ответил я — Лично я бы предложил кое-что куда более простое и изящное.
— И?
— Что если мы переименуем Табрис? Назовём этот город в честь Эанны?
Маг удивленно кашлянул, но промолчал.
— Даже не знаю — задумался Герман — Больно радикально. Да и тебе это очков не прибавит. Не успел главное вступить в должность префекта, как уже готов переименовать целый город.
— Согласен. Звучит дико — улыбнулся Глас — Но в то же время я требую пояснений, ибо моё чутьё пиар-менеджера только что учуяло запах хорошей идеи.
Шаман покрутил кончики усов, с любопытством поглядывая в мою сторону.
— Мир помнит Гундахара, прежде всего, как злобного и жестокого маньяка убийцу — начал я — И этот образ настолько прочно укоренился в умах большинства, что никому не играет на пользу. Ни ему, ни нам. Более того, Небесный Доминион и так уже подхватил эту тему, внушая всем и каждому, что армией Вергилия командует исчадие ада. Помесь Хусейна, Каддафи и Гитлера. Но мы-то с вами знаем, что это не так. Точнее — не во всём.
— И ты хочешь повлиять на это, сменив название города?
— Угу. Как следствие, генерал останется доволен, на что я искренне возлагаю большие надежды, а жители Элирма получат серьезное напоминание об истории трагичной любви. Причем любви игва к человеку, что позволит взглянуть на Гундахара с другой стороны. Более человечной. Думаю, это всерьез повлияет на всеобщий настрой. Как и позволит разглядеть в нем крупицы добра.
— А ты опасный человек, господин Эо — усмехнулся шаман — Только показался на политической арене, как уже планируешь многоходовочки. Но есть одно «но»: генерал не раз повторял, что ему плевать на весь мир. И участие в эпичных разборках его больше не интересует. В связи с чем, я
