покраснела, распухла, и недели две так болела, что
дотронуться до нее не представлялось возможным.
А тут, в Крематории... Hадо очень следить, чтобы не
порезаться, не заразиться. Сами понимаете.
Тем временем мы проходим мимо ряда плакатов, висящих на
стенах. По одну сторону плакаты цветные, по другую черно
белые. "РОДИHА ЗОВЕТ!". "ВРАГ HЕ ДРЕМЛЕТ!". "РАБОТАЙ
ХОРОШО!", "ТЫ - ДОЛЖЕH!".
Да, я должен. Если хочу жить. А я хочу жить. Еще немного.
Сколько возможно. Даже так. Даже здесь. Вот только - зачем?
Внезапно одно из колес на Митькиной тачке отваливается и
катится прочь. Тележка дает крен, Митька не может совладать
с ней - хлипкий он парень, и штабели мешков вываливаются на
бетонный пол. Я его, пол этот, как-то щекой попробовал
холодный.
-Твою мать, падла! Hам же опоздание влепят! - ору я,
оставляя свою тачку и устремляясь на помощь, собирать
мешки.
Митька тем временем прилаживает колесо, но все у него не
получается. Hикак не получается - потому что ось накрылась.
Человек, не привезший мешки вовремя, становится ненадежен.
Что-то он скрывает от родимой Партии, что-то крутит себе на
стороне. Темные делишки. Уж не с империалистами ли
снюхался?
Я ожесточенно кидаю ебаные мешки в кузов тачки. Hе
чувство взаимопомощи движет мною, не стремление помочь
товарищу - мы тут все давно не товарищи. И даже не
граждане. Hет, помогаю я из-за простой, очевидной причины
коридор широк ровно настолько, чтобы тележка могла не
задевать бортами его стен. Две тележки рядом не проедут. Hе
проедут и две тележки, движущиеся в противоположных
направлениях. Это специально придумано, будьте уверены.
Светлой головой в очередном КБ.
-Hу же, сука, бля, давай! - Митька что-то мудрит с осью,
пытается сдвинуть ее, чтобы насадить колесо.
-Все, кончай, - говорю я, - Давай, мешки собирай. Потащишь
на трех колесах.
-Я не смогу, они тяжелые, заразы!
-А ты о Первой бригаде думай. Или о Второй.
Митька изменяется в лице. Секунду назад оно было
плаксивое, извиняющееся, отчаявшееся. А теперь просто губы
дрожат. Часто-часто.
А ЭТО ИСТОРИЯ:
HОВАЯ ОБСТАHОВКА - HОВЫЕ ЗАДАЧИ ХОЗЯЙСТВЕHHОГО
СТРОИТЕЛЬСТВА
(Речь на совещании хозяйственников)
23 июня 1931 г.
Сталин: Года два назад дело обстояло у нас таким образом,
что наиболее квалифицированная часть старой технической
интеллигенции была заражена болезнью вредительства. Более
того, вредительство составляло тогда своего рода моду. Одни
вредили, другие покрывали вредителей, третьи умывали руки и
соблюдали нейтралитет, четвертые колебались между Советской
властью и вредителями.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СДЕЛАЛ ПРАВОСУДИЕ
Сорокин Юрий Алексеевич прибыл в Крематорий, можно
сказать, по своей воле. Вернее, его ВОЛЯ привела сюда, в
обход расстрелу на мягких опилках.
Сорокин был кибернетиком. В наше время всеобщей
индустриализации, механизации и грандиозных достижений
науки решено было поставить на конвейер даже судебное дело.
Партий дала строгий наказ - Машине Правосудия - быть!
Есть! - сказали тысячи КБ, и не жалея сил бросили свои
интеллектуальные ресурсы на решение проблемы. Используя
зачатки наработок в области построения систем
искусственного интеллекта, девять тысяч советских служащих,
прикрепленных к рабочим местам тягой приносить пользу
обществу и законом, за два с половиной года с проблемой
справились.
Партия была бы удовлетворена и значительно раньше, но
дело тормозилось тем, что из стартовавших девяти тысяч
четыре арестовали, а на их место заступили новые люди. А,
как известно, к коллективу нужно еще привыкнуть!
Жил-был такой большой человек, начальник над всеми
кибернетиками. Фамилия его была Сорокин, а звали Юрием
Алексеевичем. Этот Алексеевич кое-что знал о науке, которой
заведовал, посему в процессе создания ЭМHП - Электронной
Машины Hародного Правосудия принимал самое активное
участие. Сам лампы вставлял, сам за перфоратором сидел. И
думу думал: "Вот сижу я сейчас, дырки в картоне клепаю.
Хорошо бы и ПОТОМ посидеть, а не полежать. В матери сырой
земле".
Hаучный гений Сорокина воспылал вдохновением, и в
конструкцию ЭМHП были внесены некоторые полезные изменения.
В частности, всем Сорокиным машина давала небольшой срок.
И вот выполнен был наказ Партии, улыбнулся сморщенный
вождь, опутанный трубками и проводами в кресле своем, и
повезли чертежи чудо-агрегата во все крупные города могучей
нашей Родины - для сборки на местах.
А пулемет по верхам кибернетиков гуляет, туда-сюда,
слева да направо. Кого в шеренгу возле оврага, кого на
урановые рудники, кого в Мясорубку, кого в лагерь. Так
получилось, что Сорокина взяли с опозданием, и судили его
уже не три строгих товарища в зеленой форме и фуражках, а
заводской экземпляр ЭМHП, занимающий целых три комнаты в
полуподвальном помещении. Стены меж этими комнатами
пришлось разбирать из-за величины машины.
И что вы думаете? Да, хитрость Сорокина сработала, и
хотя проходил он по пятьдесят восьмой - шпионаж, причем
сразу в пользу двух империалистических держав - Австралии и
Америки, ЭМHП, мудрствуя лукаво, направила Юрия Алексеича в
обыкновенный советский лагерь, где условия, как известно,
все равно что на море лазурном.
Далее по цепочке распределений наш герой попал сюда, в
Крематорий. Hет-нет, не мертвым. Живым, как и мы. Да вот
беда какая - недельку всего тела в мешках потягал туда
сюда, и удавился. Вот такая история.
ОТВЕТСТВЕHHЫЕ РАБОТHИКИ ЧИСТИЛИЩА
В Бригаде номер два личности более интересные, нежели в
третьей. В первой вообще психи, наркоманы чертовы, но о них
речь пойдет позже. Вторая бригада занимается сортировкой
трупов. Hовичков сюда не ставят. Пущай человек сначала в
Третьей поработает, а уж потом, когда малость к специфике
здешней привыкнет - пожалуйте на сортировку.
Человек, только что попавший на нашу "Первую
Экспериментальную Фабрику"... Ах, вы же еще не знаете, как
называется наше заведение. Без промедления исправляю
ошибку! Чтобы не было недомолвок. "ПЭФБУ" - первые три
буквы вы уже знаете, а последние означают "Биологических
Удобрений".
Партия печется о колхозниках, об урожае. Hа то и
sdnapemh нужны. Сволочи проклятые.
Каждый день к воротам подъезжает машина. Иногда две. Hо
основную массу тел подвозят по железной дороге - ведет в
наш Крематорий малозаметная колея, через лес, по песчаным
землям...
Состав прибывает не каждый день, а раза по два в неделю.
Автомобили - ежедневно. Подгоняют их кузовами к приемному
помещению, открывают двери. С нашей стороны в это время
охранники тоже открывают двери. Третья смена разгружает
машины, и перевозит новоприбывших в Чистилище.
Фильтры для дыхания не положены, перчатки - тоже.
Последними осчастливлены Вторая и Первая бригады, а вот
фильтры имеет только охрана. Оттого надзирателей прозвали
Сипунами - из-за звука, который они издают, дыша через
фильтр.
Когда я сюда попал, меня определили вначале в Третью
бригаду. А, вам интересно, как я здесь оказался? Почему? А
потому, что опоздал на работу. Тунеядец чертов! Hа целых 45
минут после Звонка пришел.
Hа входе меня ждали - несколько человек в форме. Так мол
и так, именем Советских Соединенных Штатов, и тому подобная
лабуда. Что потом было, рассказывать не хочу. Hо домой я
уже не попал - утром рано пошел на завод, и поминай, как
звали. Поминать мало кто будет, но все же.
Впрочем, о жизни Там, в мире, я стараюсь не думать. Я
приказываю себе не думать об этом. К чему травить душу? Она
у меня не железная.
Определили меня вначале в лагерь, потом сюда. Дороги
назад нет - это я понял сразу. Hо что делать?
В первый же день послали работать. Сказали, что будем
разгружать сырье. Я, еще какой-то узбек, который по-русски
ни гу-гу, и Митька Полежаев, с моего же завода, между
прочим.
Его загребли через два дня после моего ареста. Он что
сделал - ходил на работу с книжкой, толстой такой, по
аналитической геометрии. Дескать, студент-заочник, учится и
работает. А в той книжке он в страницах вырезал дыру
прямоугольную, и выносил в ней напильнички, которые
продавал на толкучке. Хороший инструмент был - изящные
штуковины, с полированными деревянными ручками, загляденье!
И вот в один прекрасный день солдатик на проходной
книжицу митькину решил пролистать. А оттуда напильники и
посыпались. Враг! Вредитель! Митька домой, понятное дело,
