наивно распахнув глаза, спросила я.
— Вы вывели из строя мою стражу.
Действительно, стражники после моих упражнений, несмотря на легкую "заминку", вряд ли оставались грозной силой, способной защитить короля от смерти. Но в том и состоял коварный план.
— Это побочный эффект, — сказала я.
— Побочный эффект чего? — спросил король.
Выглядел сейчас он усталым и бледным, будто посеревшим в одночасье. Ничего общего с тем радостным правителем, который пришел в сад проверять, как исполняются его указы.
Я закусила губу. Не знаю, чего я ожидала, но почему-то не этого. Я думала, король выйдет из себя, но не ожидала такого холодного спокойствия. Почему-то я почувствовала себя школьницей, которая от скуки перебила все окна в школе, а теперь вынуждена оправдываться перед директором.
— Нет, я не могла бы подробнее рассказать о методах обучения, ваше величество, — наконец сказала я. — До того, как я оказалась в том лесу, я понятия не имела о том, что владею магией, а также о том, что могу ею управлять. Думаю, мне не нужно еще раз говорить вам о том, почему. — Дождавшись кивка, я продолжила: — Также я думаю, что мне не стоит говорить о проблеме, с которой я столкнулась в тот день, и которую мне нужно решить, чтобы снова попасть домой и увидеть родных. Увы, справиться с ней самостоятельно, без вашего содействия, или содействия человека, которому вы могли бы это поручить, я не могу.
— И как это связано с тем, что вы заставили мою стражу бегать вокруг дворца и перетаскивать камни?
— Мне нужны, — я сглотнула. — Гарантии.
— Вот как, — король откинулся в кресле и пристально посмотрел на меня. — Занятно.
Интересно, сколько ему лет? Вряд ли он намного старше меня, кажется, королю пока нет даже тридцати. Несмотря на то это, его величество сейчас смотрел на меня тяжелым взглядом человека, чей жизненный опыт намного серьезнее, чем обычно имеют его ровесники. По крайней мере, в моем мире.
Невольно я вспомнила его же в лесу, где приняла за языкастого разбойника, в тренировочной комнате, где король общался со своими стражниками как с товарищами, а не как с подданными, — легко и на равных. В обеденном зале, когда он меня поцеловал и на секунду в его чертах, в чертах потомственного аристократа, проступил дикий зверь, жадный до крови. Сколько же в вас личин, ваше величество? И какая из них — настоящая?
После долгой паузы король проговорил:
— И вы решили, что саботировать мои приказы — лучший способ заручиться поддержкой?
Я опустила взгляд, чувствуя себя так, будто оказалась в кино про игроков в покер. В той самой сцене, когда они напряженно вглядываются в лица и в глаза друг друга, принимая решение о том, стоит ли раскрывать карты.
— Ваше величество, — тихо сказала я, глядя на свои руки, — ясно дал понять, что мое мнение и желания не будут иметь значения, если они противоречат желаниям… благу Аренции. Ваша откровенность вынуждает меня... быть осторожной. Как вы знаете, сейчас я здесь одна и, увы, не могу обратиться за защитой ни к кому из родных.
Стоящий за моей спиной Этен крякнул, но тут же вежливо замаскировал свою реакцию кашлем. Кроу молчал, казалось, даже не дыша.
— И что же помешало вам рассказать мне все как есть вчера? — процедил король.
— Я думаю… — начала я, а затем уже громче продолжила. Играть — так по-крупному: — Я думаю, что владение волшебством — мой единственный козырь сейчас, ваше величество.
Ну вот, карты на стол. Обычно в кино после этого сразу становится понятно, кто победил, а кто проиграл. Жалко, что в жизни все сложнее.
— Леди Мария, — мягко произнес король, — как вы думаете. Ну, просто порассуждаем, вы ведь немного знаете обо мне. Смогу ли я заставить вас сделать то, что мне нужно?
— Я думаю, у вас будет для этого мало возможностей, ваше величество.
Король улыбнулся. Прищурил глаза, в которых на мгновение блеснул азарт.
— Правда? И почему же? Давайте представим — просто в теории, конечно же, — если на одной чаше весов будет лежать следование моим указам, а на второй, к примеру… Даже не знаю… сломанный палец на правой руке. Ладно, пускай не сломанный. Сильно ушибленный. В этом случае у меня тоже будет мало возможностей на вас повлиять?
Ох, только бы ему в голову не пришло проверять это на практике! Я выпрямила спину и посмотрела в сине-зеленые глаза его величества. Надо же создать видимость того, что я знаю, о чем говорю! И вообще уверена в себе. И поджилки у меня не трясутся, нет.
— Верно, ваше величество, — спокойно ответила я. — Боюсь, так вы сделаете только хуже.
— Неужели? — поднял брови король. — И почему же вы так думаете?
— Потому что благодаря Этену я знаю старые сказки.
— Благодаря Этену, значит, — протянул король, бросив взгляд поверх моей головы. — Так что же, леди Мария. Какое они имеют отношение к нашей ситуации?
Я откинулась назад, стараясь изобразить на лице независимое выражение. Сжала руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь.
Мамочка, помоги мне! Халява, приди! Так, нет, это из другой оперы.
Силой отогнав прочь картинки из “Молота ведьм”, вставшие перед глазами, я произнесла:
— Такого всплеска магии, как вчера, не случалось уже много веков. Это ваши слова, ваше величество, не мои. Где гарантия, что магия не исчезнет, если вы надавите? Осьминог Октоп ушел, когда Сторан Завоеватель попытался подчинить его силой. А это значит, что любое давление уничтожит магию внутри меня, как когда-то прогнало Октопа. Ваш предок когда-то наступил на эти грабли. Хотите повторить его ошибку?
— Вы не посмеете! — рявкнул король. Лицо его исказилось злобой.
Ага, вот и больная мозоль. Приятно познакомиться.
— Вряд ли это будет зависеть от меня, — пожала я плечами.
Король приглушенно рыкнул, и меня от затылка до копчика пробрало дрожью. Только на этот раз — совсем не от страха. В животе свернулось что-то теплое, почти горячее, как наяву я представила, каково было бы ощутить это рычание своими губами. Только — совсем в другой момент и совсем при других обстоятельствах. На ум пришли воспоминания о теле короля, горячем и твердом, вжимающем меня в стену, о его руках и о его поцелуе.
Так, держи себя в руках, Маша! Влюбиться в короля — это такая глупость, еще хуже, чем влюбиться в рок-звезду. Тебе нужно домой к сессиям и к работе в кафе, а его наверняка ждет какая-нибудь аристократка на выданье. Или даже
