Иногда мне даже становится интересно, могут ли они почувствовать его.
Начинают греметь басы, и Хизер, взвизгивая, хватает меня за руку и тащит в отделанную деревом столовую, которую превратили в танцпол. Я растворяюсь в музыке и посмеиваюсь, когда Хизер пытается станцевать фанк стайлз на шестидюймовых каблуках. Затем она наклоняется и целует совершенно незнакомого парня, и тогда я понимаю, что я не особенная. Многие здесь – черт, да, вероятно, большинство – целуют парня или девушку, чтобы забыть кого-то другого. Все мы предпочли бы целовать того особенного человека, но по каким-то причинам не можем или отказываемся. Поэтому собрались здесь.
Я не особенная. Просто мне потребовалось некоторое время, чтобы опуститься до общего уровня. Просто мне потребовалось некоторое время, чтобы стать достаточно безрассудной и забыться. Вот и все.
Выбравшись с танцпола, наливаю себе ром с колой и залпом осушаю стакан. Алкоголь обжигает горло. Но, черт возьми, все в наши дни обжигает. Головная боль наносит неожиданный удар, и я выхожу на улицу и присаживаюсь на ступеньки, где прохладный воздух успокаивает мою пульсирующую голову.
– Ты действительно хорошо над собой поработала. – Раздается голос. Безымянный. Одетый в толстовку и джинсы он, ухмыляясь, садится рядом со мной. – Похудела. Много надо было скинуть. Я впечатлен.
– Я сделала это не ради тебя, – огрызаюсь я.
– Ох, мы оба знаем, что ради меня, Айсис. – Он смеется. – Было весело наблюдать, как ты буквально исчезаешь. Выбираешь еду в столовой. Мы даже делали ставки: съешь ли ты хоть палочку сельдерея, который выбрала, или нет. В большинстве случаев ты не ела. Я проиграл много денег, когда ставил на тебя, свинка.
Я покусываю губу, пытаясь взять себя в руки, чтобы не убежать по привычке. Я не такая слабая, как раньше, и я покажу ему это. Он не может запятнать меня еще большей тьмой. Во мне больше нет света, который можно погасить. Теперь я сплошная тень. Он просто поливает из шланга костер, который находится под водой.
– Помнишь, как ты упала в обморок? – Его смех становится громче. – Черт, это было круто. В самом разгаре игры в вышибалы ты просто...
Его тело словно деревенеет, и он, смеясь во весь голос, падает на бок.
– Господи. Это было смешно. Настоящая умора. Ты уверена, что хочешь учиться в университете, а не выступать со стендапом? Публика точно рассмеется только от одного вида твоего лица. Тебе даже не придется ничего говорить. Лееегкие деньги. – Он прищуривается и качает головой. – И кто тебя красил, твоя бабушка?
– Что тебе нужно? – спрашиваю я резко.
Безымянный пожимает плечами, засовывая руки в карманы.
– Просто решил поздороваться. Я знаю Тайлера и хотел немного виски, вот и пришел. Девушки здесь неплохие. Но ты – совсем другая история. Ты выделяешься, как нарыв на пальце.
Он лжет. Раньше он делал это лучше… или, может, просто я стала лучше распознавать ложь?
– Что тебе на самом деле нужно, придурок?
Он удивляется, а затем аплодирует.
– Ого, ничего себе. «Придурок». У тебя три года не хватало мужества произнести мое имя, не говоря уже об оскорблениях. Я впечатлен. Мое почтение твоему психиатру.
– Я никогда не ходила к психиатру. Он мне не нужен.
– Знаю. Ты просто пыталась покончить с собой.
Я резко перевожу взгляд на его колено, и он смеется, хлопая по нему
– Да, я знаю, для чего была вся эта диета. Меня ты не обманешь, свинка. Любой дурак мог заметить, что ты хочешь умереть. А знаешь, что лучше всего? Никто тебя не остановил. Даже твоя дерьмовая тетушка. – Он наклоняется и шепчет: – Все хотели, чтобы ты умерла. Так почему ты не исполнила всеобщее желание?
Вулканическое жерло моего сердца сочится, извергая горячую лаву на легкие, желудок, печень и сразу же их обугливая. Безымянный улыбается.
– Знаешь, о тебе ходят слухи. Не про твое уродство, как обычно, а более... странные. Будто Айсис Блейк становится тусовщицей и, если напьется, лижется со всеми подряд.
Я стараюсь дышать, просто продолжать дышать, не позволяя воспоминаниям захлестнуть меня. Безымянный вытаскивает из кармана сигарету и подкуривает ее. Мое сердцебиение подскакивает до немыслимых высот, и я слышу только пронзительный белый шум. Руки начинают дрожать, шрамы на запястье болят от призрачного ожога. Безымянный ухмыляется, пуская дым мне в лицо.
– Что такое? Тот высокомерный красавчик не захотел тебя трахнуть? Поэтому ты бросаешься на любого, у кого есть губы?
Отголоски боли вновь обжигают мне кожу, и я застываю, пустив корни в ступеньки. Снова этот запах сигаретного дыма, который клубится у моего лица и пропитывает волосы… Я хочу, чтобы все это исчезло. Перестало существовать. Я не хочу здесь находиться. Я хочу немедленно провалиться сквозь землю. Хочу упасть в обморок. Если я достаточно долго буду задерживать дыхание, то потеряю сознание, и все закончится.
Безымянный посмеивается, мое молчание подтверждает все, что ему нужно.
– Видишь, Айсис, я знал, что он этого не сделает. Он умный, талантливый, красивый парень. Такой парень никогда не захочет девчонку вроде тебя. Это правило природы: красавчики не встречаются с уродинами. Никогда. Ты пыталась превзойти свой статус, а он поставил тебя на место. Какой замечательный парень. Мое мнение о нем кардинально изменилось. – Он наклоняется, и у меня желчь подступает к горлу. – Или может... может, более того, ты рассказала ему, что между нами произошло, и он просто не хочет трахать испорченную девчонку. Потому что ты такая. Испорченная. Мусор. Грязь. Никто больше тебя не захочет. Не после...
– Айсис? Что здесь происходит?
Ужасные черные чары спадают, и я снова могу двигаться, снова могу думать. Я поворачиваюсь и вижу огромное тело Кирана возле двери. Безымянный улыбается ему, включая свое очарование на полную мощь.
– Да ничего особенного. Просто небольшой разговор между старыми друзьями. Ты знаешь, где Тайлер?
Киран сердито смотрит на него, а затем поднимает палец вверх.
– Наверху.
Встав, Безымянный похлопывает его по плечу.
– Спасибо.
Когда он уходит, Киран присаживается на ступеньки рядом со мной.
– Эй, ты в порядке?
– Да. – Я прочищаю горло, и боль утихает. – Старый друг.
– Мне так не показалось.
– Он... ничего. Не бери в голову.
Киран вздыхает.
– Слушай. Я, Ульфрик и несколько девчонок собираемся в город. Там сегодня в одном клубе вечеринка в стиле рейв. Хочешь с нами?
Может, Киран и гигантер, который входит в команду по рестлингу и заваливает все зачеты по английскому, но у него милые темные глаза, как у щенка, и он невероятно чуткий. Он точно знает, что сказать и сделать, чтобы человеку стало лучше, думаю, он обладает шестым чувством – невидимой антенной, благодаря которой улавливает настроение каждого. В этом он похож на Рена. Киран знает, что теперь, когда рядом Безымянный, я не хочу здесь оставаться.
Я киваю.
– Да. Конечно. Кто за рулем?
– Я, – с усмешкой отвечает Киран. – Сегодня я трезвый водитель, но ты можешь называть меня сэр Шофер. И ты получаешь ружье.5
– Эх, если бы у меня было ружье, – бормочу я, когда следую за Кираном к его «Крайслеру ПТ Крузер». Возле машины нас уже ждут две девушки в облегающих платьях и огромный блондин, который немного похож на кровожадного викинга.
– То что бы ты с ним делала? – спрашивает Киран, смеясь.
– Отправилась бы на пикник. Основала инди-группу. Убивала людей.
– Мы собираемся убивать людей? – Девушка в красном платье хлопает в ладоши. – Давайте начнем с профессора Саммерса. Мы сделаем миру одолжение.
– Он не настолько плох. – Закатив глаза, Киран заводит машину и выезжает.
– Я сама видела, как вчера он с помощью отражающей ручки заглядывал Тессе под юбку. – Девушка в красном платье слегка толкает свою подругу в зеленом наряде – должно быть, Тессу, потому что та смиренно откидывается на сиденье. Красное платье улыбается мне. – Привет, я Ливи.
– Айсис, – представляюсь я и смотрю на Тессу. – Ты донесла на него?
Тесса качает головой, так и не взглянув на меня.
– Кампусу до этого нет дела, – усмехаясь, произносит Ливи. – Они принимают доносы и складывают их в огромный шкаф, к которому никто никогда не прикасается. Я видела его. Это то же самое, что кричать на кирпичную стену.
Тесса наконец поднимает глаза.
– Даже если бы я донесла на него, они бы мне не поверили. – Голос у нее подавленный. – Они никогда не верят девушкам. Они бы спросили, что на мне было надето. И это оказалось бы не его виной, а моей.
Я сжимаю кулаки, и Киран устало вздыхает.
– Это несправедливо, – хмурясь, произносит Ульфрик с отчетливым шведским (?) акцентом. – В Дании в мой прошлый университет увольнять всех подонков. – Он подчеркивает слово «увольнять» жестоким приемом каратэ в воздухе.
– Что ж, добро пожаловать в Америку. – Ливи пожимает плечами. – Страну свободных сексуальных домогательств к девушкам и дом храбрых снаружи, трусливых внутри.
