Вздрогнув, я падаю на Кирана и обнимаю его за талию. Он останавливается.
– Айсис? – кричит он. – Ты в порядке?
– Я... я... нет, – смеюсь, – не в порядке. Я чертовски не в порядке.
– Эй, воу, хорошо. Давай выведем тебя на воздух.
Я висну на руке Кира, пока он выводит меня сквозь толпу из клуба. Когда мы проходим мимо вышибалы, я бросаю на того взгляд.
– Мне не тридцать три, – выбалтываю я.
– Я знаю, – отвечает он, закатывая глаза.
Едва Киран отпускает меня на ступеньках, мои глаза выхватывают тлеющие кончики сигарет в руках у компании ребят, и я начинаю дрожать. Киран замечает это и уводит нас подальше от них. Я жадно глотаю воздух, давясь пустотой и в то же время всей полнотой мира. Киран терпеливо ждет, глядя на звездное небо. Когда давление уменьшается и мир теряет яркость, я лепечу:
– Извини. Ты должен вернуться... иди в клуб и веселись. Со мной не весело. Я умираю.
– Ты не умираешь. – Он смеется.
– Еще как умираю. Чуть быстрее, чем большинство людей.
Киран озадаченно смотрит на меня, но мне все равно, слова Софии раздаются в моей голове, принося долгожданное облегчение после слов Безымянного. Его слова звучат как лай бешеной собаки, разрывающей мне горло, ее – как звук хрустальных колокольчиков и капель дождя.
Неудивительно, что Джек ее любил.
Неудивительно, что Джек сломался, когда потерял ее.
Неудивительно, что он больше никогда никого не захочет. С ней никто не сравнится.
Я смеюсь, но смех превращается во что-то странное, и я начинаю кусать руку, чтобы это остановить. Киран убирает мою руку ото рта, и на рукаве кофты я замечаю темно-красный круг. Ерунда.
– Айсис, ты действительно меня пугаешь, – мягко произносит он.
– Да, я пугаю многих людей. Такая уж я. Хэллоуинтаун меня полюбит. Но больше никто. Кроме моей мамы. Она у меня замечательная, а я ее бросила… я такая эгоистка.
Киран молчит. Я чувствую, как темнота начинает отступать. Уличные фонари яркие и массивные, словно гигантские желтые светлячки.
– Есть один парень, – говорю я и смеюсь. – Да как и у каждой девчонки, верно? Всегда есть парень. Какой-то парень. Какой-то парень, который что-то не сделал. И он мне нравится.
– Если он тебе нравится, просто подойди и поцелуй его, – говорит Киран.
– Ты ничего не знаешь.
Киран смеется, и я, схватившись за голову, опираюсь на его плечо. Ночь такая темная, а он такой теплый… мне нужен кто-то сильный. Кто-то, кто удержит меня от исчезновения во тьме. Или, может, уже слишком поздно. Может, я уже исчезла, и теперь моя жизнь состоит из тьмы, в которую лишь изредка проникают короткие вспышки света.
– Я тебе нравлюсь? – спрашиваю я у Кирана. Дерзко, но сейчас я чувствую себя такой легкомысленной.
Киран прочищает горло.
– Ну... эм...
– Да или нет.
– Да, – отвечает он, – нравишься.
Никто больше тебя не захочет.
– Ты хочешь меня? – Я прижимаюсь грудью к его плечу, как Геморрой прижималась к Джеку.
Киран вновь прочищает горло.
– Да. С тех пор, как мы подружились, я...
Я тянусь и целую его, и он целует меня в ответ, нежно, но страстно. Это не Джек. Это всегда не Джек. И никогда им не будет. Я не хочу плакать, поэтому целую сильнее, глубже. Рука Кирана скользит мне под кофту, и я позволяю...
– Ты!
Я поднимаю глаза и вижу, как Чарли Морияма обвиняюще указывает на меня. А за ним тот самый человек, которого мне уж точно не стоит видеть сегодня… или вообще когда-либо.
* * *
– Как ты слушаешь это дерьмо? – ворчит Чарли, выключая мою оперную музыку.
– Я так понимаю, ты не фанат полных итальянцев, поющих о страданиях из-за женщин?
Чарли проводит рукой по своим растрепанным волосам, поправляя их.
– Если бы я хотел слушать придурков, жалующихся на сучек, то слушал бы Бигги Смоллса. Или Наса.
– Ну конечно, ведь, называя женщин «сучки», ты очень далеко продвинешься в отношениях с ними, – говорю я и на светофоре поворачиваю налево.
– Меня не волнуют сучки, ясно? Все они плаксивые и пекутся лишь о твоих деньгах, они хотят, чтобы ты их красиво одевал, покупал им мороженое и гигантские кольца. С меня этого хватит. Я просто сосредоточусь на приобретении особняка, а затем куплю себе несколько сучек.
– Ты не купишь ни сучек, ни особняк. Ты купишь дом для своей бабушки.
Краснея, Чарли бросает на меня убийственный взгляд.
– Какое идиотское дерьмо только что вылетело из твоего рта? Клянусь, ты тупеешь с каждым днем.
Я паркуюсь перед убогим клубом «Черный ход». Как же тяжело заставить себя ответить ему обычной холодностью. Он такой жалкий, такой мягкий внутри, хоть и упорно старается быть твердым снаружи.
Он мне кое-кого напоминает.
– Ну, надеюсь, ты умнеешь, потому что кто-то из нас должен быть достаточно смышленым, чтобы допросить хозяина клуба.
Чарли лишь ворчит, пряча под рукав пару кастетов. Я открываю диктофон на телефоне, чтобы получить неопровержимые доказательства на пленке.
– Он будет разговаривать неохотно, – предупреждаю я. – Его зовут Терранс.
– Да мне пофиг, как его зовут, давай просто намнем ему бока.
– Никто никого бить не будет, – произношу я стальным, не требующим возражений тоном. – Терранс бизнесмен. Его легко убедить рядом логических способов, которым я был бы более чем рад тебя обучить.
Чарли стонет.
– Плевать. Давай просто сделаем это. Можешь заговаривать этого осла сколько хочешь, но если мы этим ничего не добьемся, то я перейду к плану «Б» – к избиению.
– Зачастую, если цель никогда раньше не избивали, угроза избиения более эффективна, чем само избиение. Такой слабый и богатый человек, как Терранс, расколется без единого удара.
Я выбираюсь из машины, и Чарли с задумчивым выражением на лице следует моему примеру.
– Вероятно, на сей раз ты прав. – Мы с Чарли мельком показывает свои удостоверения, и вышибала пропускает нас внутрь. – Кстати, как у вас дела с Бриттани?
– Хорошо, – отвечаю я автоматически. – Она очень настойчивая.
Я не говорю ему, что она лишь вещь, средство достижения цели. Кукольная замена, на которую я переношу запретные воспоминания о девушке, которую бросил во благо.
– Ты это так называешь? – Чарли ржет, пока мы огибаем клубную толпу. – Она круглосуточно околачивается возле нашей двери. И едва сдерживается, чтобы не запрыгнуть на твой ледяной член до того, как я выйду из комнаты.
Я пожимаю плечами.
– Чем ты занимался до того, как тебя нашел Грегори? – внимательно изучая меня, спрашивает Чарли.
– Я видел дамских угодников, но даже лучшие из них не пробуждали у девушек огонь желания средь бела дня. Что делает тебя таким особенным?
– Я знаю, как обращаться с женщинами, – отвечаю я. – Урок первый: не называть их сучками.
– Пока они не начнут вести себя соответственно, – пытается исправить Чарли.
– У некоторых женщин специфические вкусы, но и они оценят это только в спальне. Никогда их не оскорбляй.
Пока мозг Чарли пытается переварить эту информацию, я подхожу к двери в VIP-зал, по обе стороны которой стоят охранники. Один из них выставляет руку, останавливая меня.
– Ты кто? – спрашивает он.
– Эй, отойди, отойди! – Чарли напирает грудью. – Мы здесь по делу.
– Назовитесь или убирайтесь, – настаивает охранник.
– Джек Хантер, – представляюсь я. – У нас назначена здесь встреча с Террансом.
Охранник отворачивается и, приложив пальцы к уху, говорит в наушник. Спустя несколько секунд он поворачивается обратно и открывает дверь своей мускулистой рукой. Входя внутрь, Чарли салютует ему, я же молча проскальзываю мимо. Музыка звучит здесь глухо, на черном стеклянном столике охлаждается шампанское в ведерке со льдом. Диваны из настоящей кожи отбрасывают блики под ярким освещением. На диванах, потягивая шампанское и печатая что-то в телефонах, сидят еще двое охранников. Они огромные и мускулистые, но им не справиться с Чарли. Он наш элемент неожиданности, в драке Чарли просто разъяренный тасманский дьявол, мне остаются лишь объедки.
Когда мы заходим, они поднимают глаза и, встав, быстро нас обыскивают. Чарли жалуется, но я затыкаю его взглядом, поскольку следом за нами в зал заходит мужчина в безупречном костюме в тонкую полоску. Хоть он и полный, костюм очень хорошо на нем сидит. Его седые волосы редкие, макушка лысая, глаза водянистые, а кожа орехового цвета из-за одержимости солярием. Его пальцы украшают десятки колец – насколько я могу судить – с настоящими драгоценными камнями. Чистыми, без изъянов. Этот мужчина очень богат, и у него большие связи.
– Джентльмены! – Присев, Терранс улыбается и протягивает мне руку. – Добро пожаловать в мою скромную обитель. Рад, что вы смогли прийти так скоро.
– Здесь чудесно, – говорю я, пожимая его руку. Мы садимся, и Терранс наливает шампанское.
– Выпьете?
– Нет, спасибо, – отвечаю я. – Мы не хотели бы отнимать у вас времени больше, чем необходимо.
