гоготнул и достал секундомер.
— Воду грей!
— Да ладно! — заподозрил я розыгрыш. — Вы серьёзно?
Вася помахал у меня перед лицом бланком направления.
— Предельно!
— Да на кой?!
Ничего конкретного аспиранты ответить не смогли, посоветовали не тянуть резину и все вопросы адресовать Звонарю. Я ругнулся в сердцах и скрылся в каморке, там переоделся в комбинезон, натянул кеды и вышел обратно.
— Поехали!
Я нагрел воду, затем потратил минуту на генерацию электроэнергии, а потом ненароком сжёг предохранитель в конструкции, призванной измерить уровень помех. Решил подшутить и ослабил заземление, вот и перестарался.
— Да ну тебя! — расстроился Лёня.
— Сами виноваты! — огрызнулся я. — И вообще — какие планы на вечер? Может, по пиву?
Мы уговорились встретиться на прежнем месте, и я отправился по врачам. Начал с двадцать четвёртого кабинета. В него очереди не было, а дверь стояла распахнутой настежь, вот и заглянул внутрь.
— Разрешите, Максим Львович?
Подтянутый господин с щегольскими усиками и прилизанными волосами оторвался от газеты, вдавил в пепельницу окурок.
— Да-да?
Я подошёл и протянул бланк направления.
— А-а-а… — понимающе протянул врач. — Марина Сергеевна, господин Звонарь просил провести обследование безотлагательно. Я пока настрою установку, а вы займитесь стандартными анализами.
Я поморщился.
— Опять жечь?
Мужеподобная ассистентка щёголя улыбнулась и указала на стул.
— Это обычная процедура. Садитесь.
Обычная? Ну да! Даже несмотря на табачный дым и намеренно устроенный сквозняк, в кабинете ощутимо пахло палёной кожей. Я с обречённым вздохом опустился на стул и выложил перед собой руки. Одно запястье обожгли, второе порезали, затем наложили повязки. Было не слишком больно, скорее уж просто неприятно.
— Проходите! — указала Марина Сергеевна на дверь в смежное помещение.
С установленной там измерительной камерой я работал неоднократно, в инструктаже не возникло нужды, сделал всё как надо. Уже выбравшись наружу, не утерпел и спросил:
— И как?
Максим Львович поглядел с плохо скрываемым неодобрением, но всё же отмалчиваться не стал и сказал, одновременно записывая результаты на бланк:
— Сопротивляемость организма сверхэнергии увеличилась до средних показателей десятого витка.
— А это плохо или хорошо?
— Это объективно.
Пояснений не последовало, и от дальнейших расспросов я воздержался, пообещал зайти через час. В этот час и уложился, поскольку благодаря протекции Звонаря меня везде принимали в первоочередном порядке, а толпившихся в коридорах соискателей вводил в заблуждение синий рабочий комбинезон, обходилось без скандалов.
Занятая обустройством на новом месте Лизавета Наумовна и вовсе сразу шлёпнула штампик и выставила за дверь.
— Ой, Петя, не дуйся! — заявила она напоследок. — Позавчера тебя осматривала, ничего за день измениться не могло!
Я пожал плечами и спустился в подвал, поколебался немного и решил перед визитом в третий кабинет посетить «гадалку». Жгучая брюнетка для начала изучила записанные на бланке результаты обследований, уделив особое внимание данным из двадцать четвёртого кабинета, потом пристально глянула и указала на вход в каменную келью.
— Проходи.
Задание оказалось проще некуда: от меня требовалось просто сидеть и ждать, пока не уловлю сверхэнергетическое воздействие, а как только уловлю, незамедлительно об этом сообщить. Поскольку речь шла не о ментальном сигнале, а об энергетическом излучении, проблем с этим возникнуть не могло, и я с относительным комфортом разместился в каменном мешке и погрузился в лёгкий транс.
Ждал, ждал, ждал. Заподозрил даже, что каким-то образом ухитрился это немудрёное испытание провалить, но почти сразу после этого ощутил пробежавшую по коже щекотку, вроде как чужой взгляд почувствовал, вот и выдохнул:
— Всё!
Но на этом обследование вовсе не закончилось. Стоило только покинуть нишу и рассказать о своих ощущениях, брюнетка позвала в соседнее помещение, дверь в которое до того была завешена ковром. Короткий коридор привёл в процедурный кабинет с белым кафелем на полу и стенах, яркими электрическими лампами под потолком, застеклёнными шкафчиками и прочим современного вида убранством, нисколько не вязавшимся с полутёмным залом гадалки.
— Руку! — потребовала та, и ловко наложила на левый бицепс жгут. — Кулаком поработай.
— Это зачем ещё? — забеспокоился я. — Что колоть будете?
— Жидкие грибы принимал? — ответила брюнетка вопросом на вопрос. — У вытяжки из них действие то же, но клиническая картина чище, а воздействие более контролируемое.
С этими словами она воткнула в набухшую вену иглу и впрыснула препарат. Как-то сразу закружилась голова.
— Идём!
Меня вернули в келью, и на этот раз сверхэнергетическое воздействие я уловил куда раньше, а само оно проявило себя заметно чётче.
— Ну и как? — поинтересовался я, когда брюнетка заполнила бланк, записав на него результаты обследования.
На ответ особо не рассчитывал, но та, как ни странно, отмалчиваться не стала.
— Без патологий. Естественный уровень чувствительности соответствует средним значениям девятого витка, после медикаментозного воздействия достигает предельных величин.
— То есть восприимчивость у меня нормальная? — сообразил я.
— Именно так.
С одной стороны, такое заключение порадовало, с другой — не очень.
Что-то же было во мне не так? Что-то же не позволяло выйти на пик витка!
В третий кабинет я зашёл откровенно сбитый с толку. Плешивый дядька в синем рабочем комбинезоне при моём появлении расплылся в широченной улыбке.
— Ну кто бы подумать мог? Снова ты!
— Здравствуйте, Трофим Фёдорович! — вздохнул я, протягивая бланк. — Прислали вот.
— Да в курсе уже! — усмехнулся тот и подошёл к одному из тёмных проходов, сначала включил там свет, затем усилием воли активировал энергетические экраны. — Ну, сколько пробьёшь?
Я поморщился, опустился на табурет и погасил разом все десять щитов.
Трофим Фёдорович аж крякнул от удивления и не удержался от крепкого словца, а я спросил:
— И к чему это всё? Понимаю, соискателей сразу после инициации обследуют, а меня-то зачем?
Дядька уселся напротив и принялся заполнять бланк.
— А если подумать? — в свою очередь поинтересовался он, макнув стальное перо в чернильницу.
Я пожал плечами.
— Нет, так-то часть обследований какую-то новую информацию может дать…
Трофим Сергеевич покачал головой.
— Почему ты здесь?
— На пик витка выйти не могу.
— Вот! — воздел дядька указательный палец. — В этом-то всё и дело. Думаешь, ты один такой уникальный? Да ни в коем разе! Где место уникальным вещам, я тебе уже говорил!
— Это не ответ.
— Чтоб ты знал, Петенька, причины, которые мешают операторам выйти на пик способностей, относятся к пяти категориям. — Трофим Сергеевич принялся загибать пальцы. — Преимущественно проблемы возникают в силу пониженной чувствительности, аномально высокой сопротивляемости либо же из-за неблагоприятного сочетания этих параметров. Ещё таким образом способны проявляться недиагностируемые патологии, ставшие следствием сбоя инициации. И, на минуточку, у операторов могут быть проблемы с головой. — Он постучал себе пальцем по виску. — Допустим, человек сам не верит, что добьётся успеха. В случае
