Салтан Салтанович не поспел царских шатров посымать и скочил на корабль с немногими людьми и побежал во Рахленское царство.
И Бова приехал на морское пристанище и скочил в шатер, а два короля связаны под лавкою лежат, король Зензевей Айдарович да король Маркобрун. И Бова двух королей развязал и на коней посадил. И ехали во Арменское царство три дня и три ночи по трупам человеческим, едва добрый конь скачет в крови по колени.
И рече Бова государю своему Зензевею Айдаровичу да королю Маркобруну: «Если государь доброго холопа купит, то холоп государю своему выслужится». И король Маркобрун почал говорить королю Зензевею Айдаровичу: «Слыхал я у старых людей: если государь доброго холопа купит, а холоп государю своему выслужится, того холопа наделяют да отпущают». И король Зензевей Айдарович почал говорить: «Я слыхал у старых же людей, что такого холопа годно наделять да к себе призывать». И приехали два короля во Арменское царство и пошли в королевские палаты и почали пити и ясти и веселитися. И Бова пошел на конюшню и лег спать и спал девять дней и девять ночей.
И в те поры два короля, король Зензевей Айдарович да король Маркобрун, выехали с ястребами на заводи тешиться. И в те поры дворецкий призвал к себе тридцать юношей, храбрых витязей, и почал говорить: «Подите, юноши, и убейте Бову на конюшне сонного, а я вам дам много злата и сребра». А всякому корысти хочется. И кинулись тридцать юношей к Бове на конюшню, а Бова крепко спит. И среди тех тридцати юношей был один разумный. И почал говорить: «А только мы не можем Бову сонного убить. А Бова пробудится, что нам будет? Бова – храбрый витязь, убил Бова сильного и славного богатыря Лукопера и сто тысяч войска побил. Пойдем мы к дворецкому! А дворецкий таков же, что и наш государь Зензевей Айдарович, и напишет дворецкий грамоту королевским именем и пошлет Бову во Рахленское царство, а Бова со сна его не узнает». И дворецкому то слово полюбилось. И пошел дворецкий в королевскую палату и грамоту написал от короля Зензевея царю Салтану Салтановичу: «Чтоб ты, царь Салтан Салтанович, на меня не кручинился, не я убил Лукопера, сына твоего, и сто тысяч войска побил. Имя ему Бова, а я его послал к тебе головою на смерть». И дворецкий грамоту написал и запечатал, а сам лег на королевскую кровать и одевался королевским одеялом и послал по Бову на конюшню. И Бова пришел в королевскую палату и не узнал Бова дворецкого. И почал тот говорить королевским именем: «Бова, служи ты мне верою и правдою. Поди ты во Рахленское царство, отнеси от меня челобитье царю Салтану Салтановичу». И Бова грамоту принял и челом ударил и пошел на конюшню. И не оседлал коня богатырского, оседлал Бова иноходца и поехал во Рахленское царство.
И едет Бова девять дней и девять ночей и не может Бова наехать ни реки, ни ручья, а пити Бове добре хочется. И увидел Бова: от дороги с версту стоит дуб, а под дубом стоит черноризец [83]. И поехал Бова и рече черноризцу: «Имя твое как?» – «Имя мне пилигрим [84]». И рече Бова: «Дай мне, что ты сам пьешь». И рече пилигрим: «Государь мой, храбрый витязь Бова-королевич! Я пью, а тебе, государь, дам тож». И старец почерпнул чашу, и всыпал усыпляющего зелья, и дал Бове. И Бова выпил, и упал Бова с коня на землю, и спал девять дней и девять ночей. А старец пилигрим унес у Бовы меч-кладенец и увел доброго коня. И Бова встал от сна, а нет у него ни доброго коня-иноходца, ни меча-кладенца. И Бова прослезился: «Милостивый Спас и Пречистая Богородица! Уж меня изобидел старец: взял у меня доброго коня-иноходца и меч-кладенец, а государь меня послал на смерть». И пошел Бова, куды очи несут. И Бове Господь путь правит. И пришел Бова во Рахленское царство, и вошел в царские палаты, и грамоту положил на стол. И царь Салтан Салтанович грамоту принял, и распечатал, и прочитал. И закричал царь Салтан Салтанович: «О злодей Бова, ты у меня убил сына Лукопера и сто тысяч войска побил, а ныне ты сам ко мне на смерть пришел, могу тебя повесить!» И закричал царь Салтан Салтанович: «Есть ли у меня юноши, храбрые витязи? Возьмите Бову и поведите на повешенье». И скоро рели [85] поставили, котлы приготовили и встали шестьдесят юношей, и взяли Бову тридцать юношей под правую руку, а другие тридцать юношей под левую руку и повели Бову на повешенье. И вывели Бову в поле и увидел Бова рели и прослезился Бова: «Милостивый Спас и Пречистая Богородица! Что моя вина, что моя неправда, за что я погибаю?» И взложил Бог Бове на разум, что Бова сильный богатырь. И тряхнул Бова правою рукою и тридцать юношей сшиб, и тряхнул Бова левою рукою и другие тридцать юношей убил. И побежал Бова из Рахленского царства.
И увидел царь Салтан Салтанович и повелел в рог трубить и собрал двора своего пять тысяч и погнался за Бовою. И догнали и поймали и привезли ко царю Салтану Салтановичу. И царь Салтан Салтанович почал говорить, аки в трубу трубить: «Уж ты, злодей Бова, хочешь от смерти уйти. Могу тебя повесить!»
И была у того царя Салтана дочь прекрасная королевна Минчигрия. И надела на себя драгоценное платье и пошла ко отцу своему в палату и почала говорить: «Государь мой батюшка, царь Салтан Салтанович! Уж тебе сына своего, а брата моего не поднять и сто тысяч войска не поднять же, а такого сильного богатыря изведешь. А ты, государь батюшка, дай его мне на руки, и я его обращу в свою веру латынскую и в нашего бога Ахмета, а меня он возьмет заместо жены и будет нашему царству сдержатель и ото всех стран оберегатель». И у царя Салтана дочь прекрасная царевна Минчигрия была в любви. И царь Салтан говорит: «Чадо мое милое, прекрасная царевна Минчигрия, будь по твоей воле».
И царевна Минчигрия челом ударила отцу своему и взяла Бову себе на руки, и пошла во свои хоромы, и дала Бове много пити и ясти различных яств, и почала говорить: «Бова, забудь свою веру православную христианскую и веруй нашу латынскую веру в нашего бога Ахмета и возьми меня заместо жены и будь нашему царству сдержатель и ото всех стран оберегатель. А не станешь нашу латынскую веру веровать и не возьмешь меня себе заместо жены, батюшка мой может тебя повесить или на кол посадит». И рече Бова: «Хоть мне повешену быть или на кол посажену быть, а не верую я вашу латынскую веру и не могу я забыть своей истинной». И царевна Минчигрия велела Бову посадить в темницу накрепко и доскою железною задернуть и песком засыпать и не дала Бове пити, ни ясти пять дней и пять ночей. И Бове пити и ясти добре хочется.
И прекрасная царевна Минчигрия надела на себя драгоценное платье и пошла к Бове в темницу и велела песку отгрести и доску железную открыть. И вошла к Бове в темницу и не могла на Бовину красоту насмотретися три часа. «Бова! Лучше ли тебе умереть голодною смертью, или повешену быть, или на кол посажену быть? Веруй нашу латынскую веру и возьми меня себе заместо жены». – «Уже мне и так голодная смерть приближается. А хошь мне повешену быть или на кол посажену быть, а не верую я вашу латынскую веру и не могу забыть православную христианскую веру».
И царевна Минчигрия не дала Бове ни пити, ни ясти и пошла ко отцу своему в палату и почала говорить: «Государь мой батюшка, царь Салтан Салтанович! Не могла я Бовы прельстить. Хошь его повесь, хошь на кол посади». И царь Салтан Салтанович почал говорить: «Есть ли у меня тридцать юношей? Подите в темницу и возьмите Бову и приведите его ко мне, я могу Бову повесить». И стали тридцать юношей и пошли к Бове в темницу и не могли песку отгрести и доски железные открыти и почали кровлю ломать. И закручинился Бова: «Нет у меня меча-кладенца, нечем мне противиться против тридцати юношей». И увидел Бова в углу в темнице меч-кладенец, и взял Бова меч-кладенец, был Бова радостен. И юноши почали к Бове в темницу спущаться человека по два, и по три, и по пяти, и по шести. И Бова их
