— Он уже сказал, — усмехнулся я.
— Правильно сказал. Мало того, что ваши махинации могут банально отследить, так и сверхбыстрое погружение в прану вполне может сварить твои мозги.
— Это понятно, но без выполнения игровых заданий мне не получить кристаллов. За каждый уровень их дается слишком мало.
— Потому я и не говорю — совсем отказаться от махинаций, — подмигнул Алексей. — Просто не увлекаться ими. Все в меру. Теперь по самостоятельному отключению — если припрет. Понимаешь, — он замедлил шаг, — В сущности, манипуляция праной — это воздействие на объекты материального мира. Сейчас ты развиваешься в рамках, заданных тебе Испытанием, но за них можно выйти. И для этого вовсе не обязательно рвать связь с Испытанием. Тебе надо найти разлом — место, где концентрация праны наиболее высока. Насколько мне известно, первые из нас начинали свободное плавание именно оттуда.
— Я что-то чувствовал там, в пещере… Или мне только показалось. Ощущения не из приятных, но вроде бы…
— Ты шагнул в Хаос и вернулся оттуда.
Я уставился на него широко раскрытыми глазами.
— Мне рассказала Эша. Ты не дал ей умереть.
— Не знаю… я искал, как помочь ей, и не нашел ничего лучшего, чем попытаться взять дополнительные силы там, за разломом.
— Ты поступил так, как поступали и до тебя. Не всем удалось возвратиться, некоторые навсегда застряли в Хаосе. Мне нечему тебя учить, — он остановился. — Тебе необходима лишь практика. Но подходи к ней очень осторожно. Когти Хаоса могут ухватить очень цепко. — Он немного помолчал, затем продолжил. Медленно, точно нехотя. — Есть и другой способ. Более быстрый, но и опасный.
— Какой?
— Ты проник в Хаос только разумом. Твое тело оставалось по эту сторону. Если перешагнешь дверь физически — большая часть электроники в твоей голове накроется. Связь с Испытанием прервется, и ее уже нельзя будет восстановить.
— Но?
— Но этот способ еще опаснее. Неподготовленный человек, скорее всего, сойдет с ума в первые же минуты. Кто посильнее — продержится дольше. Но долго там находиться не может никто из людей.
— А как же магия? Способности. Или они тоже исчезнут?
— Нет — выученное один раз, нельзя забыть. Это даже не прочитанная когда-то книга. Знания о манипуляциях праной хранятся в чипе в твоей голове. Теоретически доступ к ним потерять нельзя. Чип не сгорит и не выйдет из строя. Теоретически… на практике все может обстоять довольно сложно. Возможен временный сбой работы чипа.
— Спасибо. Буду иметь в виду. Пока что возвращаться к разлому совсем не хочется. Не понравилось мне там.
— И то верно. Набирайся пока сил. Ты же понимаешь: если покинешь Испытание — обратная дорога в город для тебя будет закрыта?
— Думал над этим. Не знаю. Пока не знаю. У меня там остались родители, родные.
— Времени на раздумья у тебя достаточно, — сказал Алексей. — Взвесь все "за" и "против". Тебе есть что терять в Новой Москве.
— И тут тоже…
— Да.
Он немного помолчал.
— Ты во второй раз спасаешь мою дочь, — проговорил спустя несколько секунд. — О себе молчу. Но она — самое дорогое, что у меня есть. Если что-то будет нужно — только скажи.
— Мне она тоже дорога.
— Я знаю.
Мы постояли, помолчали.
— Ладно, дела не ждут, — улыбнулся Алексей. — Да и вы скоро выезжаете. По-моему, все готово.
* * *
Мы выехали после полудня, плотно перекусив. Особенно плотно перекусил Барсик, который после трапезы буквально отползал по подоконнику, на котором ему поставили миску с мясом и картошкой. Поначалу Изгнанник выбрал только мясо, затем принялся кружить над столом, выслеживая лишний кусок. Но, после того как был отруган за попытку стащить чужое, с грустным видом вернулся к собственной миске и все же доел картошку.
Эша прижималась к моей спине, а Барсик парил в небе, иногда спускаясь к квадроциклу отдохнуть. Несмотря на недавнее обжорство, он вновь быстро обрел прежнюю подвижность.
Насколько я знал, у раскопок "Деформатора" нас уже ждали. Туда же еще вчера вечером верхом отправилась Наира. Таинственная машина располагалась совсем не далеко, километрах в двухстах от Живых камней. Путь в основном пролегал по равнинным участкам, перемежающимися лесистыми участками. Именно они были опаснее всего.
Я нарадоваться не мог на свой новый шлем. Мир реально раздался вширь, обрел большую четкость. Можно больше не опасаться ночных переходов — если, конечно, все еще способен сидеть в седле.
С Эшей о минувшей ночи не разговаривали. Оно и некогда было, а потом мир вокруг и вовсе заполнился рокотом двигателя. Не знаю, о чем думала она, а мне очень хотелось продолжить столь приятное знакомство. Даже была мысль остановиться где-нибудь на полдороге и немного "отвлечься" от дел. Но, после того как на коротком привале нас облепили сотни мелких кровососущих гадов, тут же принявшихся жалить ничуть не слабее концентрированной кислоты, желание поугасло. Такими темпами только прилечь успеешь — тут же оприходуют так, что один скелет останется. Да и то не факт. Хорошие, дорогие доспехи оказались практически бесполезны против неземной мошкары. Твари, размером с ноготь и с жалом, длиной в пару сантиметров, еще долго преследовали нас. Но еще дольше этих поганцев пришлось вытряхивать из-под одежды. Вот тут-то я пожалел, что облачился в полный доспех. Спустя несколько километров, когда основное облако кровопийц осталось за спиной, пришлось снова останавливаться и спешно оголяться. Нет, не для приятных забав. Тело зудело, на месте укусов тут же набухали ярко-красные волдыри. Если бы не способность "Лечение", пришлось бы совсем туго. Один только Барсик находил во всем происходящем что-то веселое. Наблюдая за нашими мучениями, кружил вокруг, что-то бормотал, размахивая лапами. Его же кровососы отчего-то не трогали.
Игра окрестила комаров-переростков просто: "гнус". Но ни характеристик, ни особенностей не выдала. Но этого и не требовалось. Наверняка твари боятся огня, но сам себя не поджаришь, когда они уже ползают по телу.
К счастью, больше нам гнус не встретился.
— А как вы с ними боретесь? — спросил Эшу, вылавливая из одежды последних тварей.
— Стараемся не попадаться на пути, — усмехнулась девчонка. — Обычно в местах, где живет рой, очень тихо. Животные и птицы стараются держаться от него подальше. Спасения нет. Дым, огонь — все очень ненадежно.
— То есть нам повезло?
— Очень сильно.
— Не понимаю, как вам удается все это время выживать. Куда ни плюнь — в какую-нибудь гадость попадешь.
— А ты не плюй, — подмигнула девчонка. — Лучше тихонько стороной обойди.
Дальнейшая дорога прошла без происшествий. Пару раз Барсик указывал на возможную опасность впереди, раз я сам высмотрел подозрительное движение у края лесной чащобы, вдоль которой ехали. Пришлось забирать в сторону, делать небольшой крюк.
Но самое странное — холод. Он пришел неожиданно. Мы точно в прорубь нырнули. Эша попросила остановиться и, размотав объемные тюки, притороченные к квадроциклу, вытащила из них меховые куртки.
— Надевай. — Протянула одну из них мне. — Мы почти на месте.
— Почему так холодно?
— Аномалия. Здесь всегда так.
Замерзший Барсик тут же скользнул мне за пазуху, затаился. Один нос торчит.
— Уверена, что все это безопасно?
— Нет, — улыбнулась Эша. — В записках о холоде нет ни слова, внутри раскопа мы тоже не нашли никакой информации. Но люди тут работают — ничего. Главное, не простудиться. Все равно что вечная зима.
— Только снега нет.
— Зато есть лед. Потому потихоньку едем.
Я кивнул.
Действительно, уже метров через пятнадцать землю сковало ледяным полотном. В конце концов, пришлось идти пешком. Но недалеко.
Раскоп открылся за редким кустарником.
— Ты нашла машину? — спросил я.
— Ага.
— Как?
Раскоп располагался на ровном месте. Ни тебе ориентиров, ни приметных точек. Даже гор земли нет… кстати, а почему нет? Спросил об этом Эшу.
— Так увозят. Ни к чему всем и каждому показывать, что здесь что-то происходит. Хватит одной дыры в земле.
Даже дыра в земле оказалась затянутой камуфляжной сеткой — с расстояния в полсотни метров не различишь.
