— Прекрасная, возвышенная мечта! Но твой дед и его приспешники никогда этого не допустят.
— Я уже все обдумал. Нужно «очернить» нашу территорию, заставив всех поверить в серьезное заражение. Тогда никто не отважится к ней подступиться. Ну а пока ты должен рекомендовать мне солдата, на которого я смогу положиться.
— Ахиллес. Надеюсь, он еще жив.
Иероним долго думает, а затем продолжает:
— Только, Мето, не форсируй события. Ты не должен вовлекать всех этих людей в свою авантюру, пока не будешь уверен в успехе. Постарайся прийти ко мне еще раз, и мы все обсудим.
— Ладно, но прикажи остальным меня выпустить. Мой лучший друг по имени Марк получил право на «Возвращение в семью». Мне очень хочется повидаться с ним, если ты не против…
— Конечно, иди прямо сейчас, пока нет твоей надсмотрщицы. Я даже могу подбросить тебя на мотоцикле, если не боишься.
— Я уже катался с неким Борисом и остался в живых… Чего не скажешь о нем самом…
— Так это был ты? Ну, он получил по заслугам.
Семья Марка тоже проживает в квартале «Э». Его дом охраняет юноша в забавной форме, который проверяет документы у всех входящих. Я дожидаюсь, пока он не заинтересуется хорошенькой девушкой, спрашивающей дорогу, и прошмыгиваю у него за спиной. Я поднимаюсь на третий этаж по широкой белокаменной лестнице и звоню в дверь. Открывает молодая женщина в фартуке, которая окидывает меня взглядом с головы до ног:
— Что вам угодно, молодой человек?
— Мне хотелось бы встретиться с Оливье. Я его друг.
— А как вас зовут?
— Э… Брюно.
— Сейчас узнаю, — говорит она и закрывает дверь у меня перед носом.
Я жду на площадке секунд тридцать. Вернувшийся домой сосед с отвращением смотрит на мой босяцкий наряд: надеюсь, он не поднимет тревогу. Наконец появляется мой друг.
— Это ты? Это ты! Ты здесь! — он чуть ли не кричит. — Пошли быстрее.
Марк не в силах сдержать слезы, но вскоре берет себя в руки:
— Я каждый день думаю о тебе, Октавии и Клавдии. Я так по вас скучаю! Как они?
Я рассказываю новости и даже раскрываю ему свой великий замысел, а потом спрашиваю:
— А как твоя семья? Ты рад?
— Не очень. Я здесь только потому, что моя сестра умерла. Тут повсюду ее фотографии. Моя мать пытается мне улыбаться, но, наверное, я напоминаю ей, что ее дорогая дочь исчезла, и обычно все заканчивается слезами. Как-никак, а я — лишь запасной вариант. Меня выбрали за неимением лучшего, и к тому же я совсем их не знаю. Моя настоящая семья — это вы. Если тебе удастся преобразить остров, я уеду обратно к вам: здесь я чувствую себя не в своей тарелке.
Марк рассказывает о своем коллеже, подробно описывает свои школьные принадлежности и показывает все комнаты своей квартиры. Он всячески пытается оттянуть минуту прощания.
— А теперь мне нужно идти, Марк.
— Погоди, я должен тебе кое-что показать.
Он достает из шкафа в гостиной толстую тетрадь, забитую фотоснимками, и показывает мужчину в центре небольшой группки.
— Этой фотографии около десятка лет, но его легко узнать. Юпитер — мой дядя, брат моей матери. До скорого, Мето.
Войдя в комнату, где нас поселили «сорняки», я вижу, что Каэлина рассматривает себя в зеркале: на ней так называемая «юбка» желтого цвета. Каэлина подмигивает мне и припадает губами к моему уху. Она говорит еле слышно, и мне щекотно от теплого воздуха, который она выдыхает:
— Ты где был?
— Прогулялся с Иеронимом. Мы даже понравились друг другу, и его заинтересовал мой план. А ты?
— Рита предложила потратить немного денег в магазине одежды. Я никогда этого не делала, но, по-моему, это помогает лучше понять образ жизни здешних девчонок.
— Каэлина, нам пока незачем оставаться на континенте. Иерониму нужно время, чтобы подумать и переговорить с членами своей группы. Мы должны предупредить начальников наших Домов, что собираемся вернуться.
— Ладно, я займусь этим. Хочешь пойти со мной?
Мы шагаем, плотно прижимаясь друг к другу, и тут вдруг она целует меня в губы. Я верчу головой во все стороны, пытаясь отыскать источник угрозы, а Каэлина смеется:
— Нам ничто не угрожает, Мето, я просто хотела проверить твою реакцию. Тебе не понравилось?
— Напротив. Если это в интересах задания, повторяй сколько хочешь.
Мы подходим к почтовому ящику для частных лиц, куда Каэлина бросает лист бумаги, который она прятала в заднем кармане.
— Вот и все, проще простого. Завтра утром зайдем за ответом.
Мы не спеша возвращаемся, изредка проделывая «тесты на быстроту реакции», которые всякий раз вызывают странное ощущение у меня в животе.
Мы впервые обедаем с остальными, и атмосфера мне импонирует. Люди за столом травят байки: обед то и дело прерывается безудержным смехом самых юных участников банды. Мальчонка по имени Жанно корчит мне рожи.
По возвращении в комнату мы ложимся на кровать, и Каэлина шепчет:
— Что мне можно будет рассказать, когда мы вернемся?
— Только то, что они хотят услышать: нам удалось внедриться в банду «сорняков», мы выдержали экзамен, завоевали их доверие, Иероним заинтересовался нашим планом и хочет еще с нами встретиться, но потребуются новые поездки, чтобы посадить его на крючок. Вот и все.
— Пока я с тобой, все кажется так просто, но… Они будут спрашивать меня о тебе, Мето… Если я отвечу нечестно, то предам их.
— Тебе решать, хочешь ли ты их предать. Я знаю, что ты хорошая. Чем больше тебя узнаю, тем сильнее чувствую нашу близость. Я дорожу тобой… питаю к тебе чувства, которых никогда не испытывал раньше.
На краткий миг она прижимаемся своими губами к моим, а потом резко отстраняется:
— Я забыла, что за нами следят. «Брат и сестра» не должны этого делать, ведь это прелюдия к спариванию.
— Каэлина, они знают, что нас прислали из Домов.
— Откуда? Но ведь «сорняки» ненавидят таких, как мы… Нам нельзя здесь больше оставаться!
— Иероним поручился за нас, поскольку доверяет мне.
Моя спутница не знает, что и думать. Уставившись в потолок, она долго размышляет, а затем вдруг разворачивается ко мне и шепчет на ухо:
— Если они все знают, значит, можно целоваться.
Когда я открываю глаза, моя подруга сидит на краю кровати, уставившись перед собой.
— Ты думаешь обо мне, Каэлина?
Она заставляет себя улыбнуться, но отвечает серьезным тоном:
— Если хочешь знать, я думала о тебе всю ночь. Мето, ради тебя я предам свою семью.
— Ты о ком? О тех, кто лишил тебя прошлого, манипулирует тобою и подвергает твою жизнь опасности? Ты же хорошо разбираешься в людях, Каэлина! Твоя семья — это твоя подруга Люсия и… я. Нам ты можешь доверять, потому что мы искренне тебя любим. Пока ты не нашла свою настоящую семью, тебе придется создать новую.
— Я никогда не узнаю о настоящей, если даже она существует.
Я чувствую, что она вот-вот расплачется. Я кладу руку ей на плечо и добавляю:
— Когда-нибудь узнаешь, Каэлина. Даю тебе слово.
Отправление назначено на ноль часов четыре минуты для Каэлины и на час тридцать семь для меня. Наши хозяева настоятельно советуют нам не выходить из дома: в утренних газетах опубликовано довольно точное описание парочки юных террористов. Дело в том, что на подступах к заводу нас зафиксировала камера наблюдения.
Иероним ненадолго заходит в дом и приглашает меня одного в подвальную комнату. Моя подруга корчит при этом недовольную гримасу.
— Мы подготовим вылазку в дом Марка-Аврелия, расположенный в загородном районе Зоны № 17. По нашим сведениям, это была его главная резиденция, а также резиденция его семьи, пока он не поселился в своем официальном жилище. Теперь он приезжает туда исключительно на выходных. Поэтому мы думаем, что ты тоже там жил, пока тебя не сослали на Гелиос. Мне хотелось узнать, сохранились ли у тебя какие-то воспоминания об этом месте?
— Я помню только запах смазки, которую иногда используют в механике, и запах котельной, где я прятался. Но откуда мне знать, насколько эти детали соответствуют реальности?
— Возможно, речь идет о секретной мастерской Марка-Аврелия… Тебе непременно нужно участвовать в осмотре, Мето. Надо будет устроить так, чтобы тебя снова отправили на задание через неделю. Есть идеи, как заставить их это сделать?
— Да, я должен завершить операцию по твоему «возвращению», Иероним.
Когда я открываю дверь, Каэлина отворачивается: ей не нравятся все эти секреты. После нескольких минут неловкого молчания она интересуется:
— Ты мне не расскажешь?
— А ты хочешь?
— Нет, не очень. Боюсь, что им удастся меня расколоть.
Мы решаем немного вздремнуть, и я смотрю, как она спит. Пользуясь возможностью, я пишу маленькую записку и засовываю в ее вещи:
