его дар под контроль. Потому что воздействие, которое тот явно не может контролировать, как сейчас, — это оружие массового поражения. Мысли путались, я не могла собраться и сформулить то, что хотела сказать.
— А вдруг это не магия? — шепнул Этен. Почему его губы почти касаются моих? И почему я не против?! — Я что-то чувствую к тебе. А ты? Я хочу быть рядом с тобой. Хочу узнать тебя до конца, понять, о чем ты думаешь и чего хочешь, твои самые сокровенные желания и намерения. А ты? Чего хочешь ты?
Я смотрела на полные, четко очерченные губы Этена и думала, что хочу его поцеловать. Почему нет? Мне хотелось узнать, буду ли я чувствовать то же самое, что чувствовала, когда меня поцеловал его величество в первый и последний раз.
Губы Этена оказались нежными и мягкими. Бережными, и наверняка мне должно было бы быть приятно. Но почему-то не было. Мне было… безразлично. Похожие эмоции бывают, когда смотришь на витрину, украшенную муляжами пирожных. Должно выглядеть аппетитно, но почему-то отталкивает.
Внутри все кричало — от тревоги, от страха, от чего-то непонятного. Где-то за креслом раздался тихий шорох, писк, и я оторвалась от губ Этена, мгновенно придя в себя.
Глава 26
Мы с Этеном вскочили одновременно. Мои волосы все еще были всклокочены после боя подушками, да и Этен выглядел не лучше. К этому можно прибавить позу, в которой нас застал его величество, и румянец, который жег мне щеки. Да уж. Никакой дедукции не надо, как говорится. Еще пара таких сцен — и я вполне начну оправдывать слухи, которые ходят обо мне во дворце.
Выглядел король… Взбешенным. Как один из тех зимних волков, которые от ярости и голода готовы рисковать жизнью и бросаться на человеческое жилье.
— Смею вам напомнить, леди Мария, — процедил король, — что занятие со стражниками начнется уже через час. И я бы не хотел вас ждать. Несмотря на, несомненно, более интересные дела, которые у вас появились.
— Мы… мы занимались танцами, — проблеяла я. Почему я чувствую себя виноватой? Почему хочу оправдаться? Еще недавно я была бы рада тому, что вывела короля из себя. Сейчас — нет.
— Я вижу. Этен, — король кивнул камергеру, а затем развернулся и вышел. От того, с каким хлопком он закрыл дверь, едва не облетела лепнина со стен.
Мы с Этеном переглянулись, как школьники, которых застали за курением.
— А чего он хотел-то? — прошептала я, и Этен пожал плечами.
— Продолжим? — преувеличенно бодро спросил он. — С каскардой ты уже неплохо справляешься, давай попробуем перейти к аллемандам? Они немного сложнее, но я уверен, у тебя получится.
Покачав головой, я шагнула назад.
— Извини, мне лучше уйти сейчас.
— Ладно, — нахмурился Этен. — Тогда продолжим завтра.
— Я… лучше не стоит, Этен. Пока мы не найдем способ справиться с твоей магией, я… могу натворить глупостей, когда ты рядом.
“Конечно, — ожил внутренний голос, — ты бы хотела натворить глупостей с кое-кем другим вместо этого. Вот только этому кое-кому ты не сдалась ни под каким соусом”.
— Почему ты думаешь, что дело в моей магии? — подошел ближе Этен, заглядывая в глаза. — Ты нравишься мне, я хочу быть ближе, хочу тебя узнать. И я вижу, что тоже нравлюсь тебе, не отрицай. Что не так?
— Я… Мне стоит уйти сейчас. Извини.
Из-за кресла раздался одобрительный писк, и я пулей выскочила из комнаты, не обращая внимания, что следом за мной, прижимаясь к стенам, шмыгнула маленькая черная тень, которая с недавних пор следует за мной по пятам.
Нужно сосредоточиться на деле.
Тренировочная площадка, спрятанная в глубине сада, больше всего походила на стадион. Он был сооружен специально для наших занятий — раньше на этом месте, расположенном почти под самой дворцовой стеной, росли кусты и редкие тонкие деревья, валялась утварь, которая всегда скапливается в большом хозяйстве. Самым лучшим было то, что сюда в отсутствие мощеных дорожек никто из придворных случайно забрести не мог, а на всякий случай в паре десятков шагов от нас дежурили стражники и легко могли отвадить нежеланных гостей (а заодно и спросить, зачем им понадобилось забираться так далеко).
Кровь внутри все еще бурлила, разбереженная близостью Этена и неожиданным приходом его величества. Где-то в глубине души я понимала, что все сделала правильно, — но как же это было сложно! Как бы хотелось поверить Этену и обмануть себя в том, чьи губы я на самом деле хочу целовать.
Издалека я увидела, что на стадионе меня ожидают не только стражники, дисциплинированные и серьезные, с которыми мы уже успели найти общий язык, но и несколько девушек. Они стояли у самого края стадиона тесным кружком и о чем-то перешептывались.
Грифон и Октоп вместе взятые бы их побрали! Совсем забыла о том, что его величество грозился прислать для нашего обучения нескольких придворных леди, “чтобы проверить, эффективна ли ваша система обучения для женщин, леди Мария”.
И ведь как назло понтиф Серго снова пропадает в библиотеке, так что помощи от него ждать не стоит. Вот грифонье... перо.
Не любила я придворных девушек, что ж тут поделать. И у меня были на то причины.
— Она берет за это сто золотых, я сама слышала, — услышала я одну из них. Одетую в шикарный костюм для верховой езды, оттороченный золотом. Ее длинные рыжие волосы были собраны в высокую прическу и закреплены шпильками с драгоценными камнями, ярко блестящими на солнце. Девушка была красивая и фигуристая настолько, что просто не могла бы оставить равнодушным ни одного мужчину, если он не слепой.
— Да откуда ты это можешь знать? Все ты выдумываешь! — оборвала ее вторая, одетая более скромно, но все равно с явным намеком на высокий статус: даже шпоры ее сапог были золотыми! (Кое-кто понимает выражение “костюм для верховой езды” слишком буквально.)
— И ничего не выдумываю, — обиделась рыжая. — Мне Лорри сказал, а он видел эту Марию еще в тот день, когда она появилась во дворце. И до этого, у мадам Виктуар, они тоже встречались. Если ты понимаешь, о чем я.
Никто их них меня, подошедшую почти вплотную, не видел. А жаль, снова выслушивать сплетни, которые
