Да и вообще он тебя просто не заметит. Ты же серая мышка.
– "Я выманю его запахом раненой птицы – упрямо сказала я. Этот стервятник не сможет пролететь мимо, он чувствует кровь на расстоянии.
Он аж поперхнулся и посмотрел на меня хищным взглядом, – "А что будешь делать, когда он приземлится около тебя? – лукаво и злобно ухмыльнулся он, кося большим прозрачным голубым глазом в форме рыбки с выражением мистического безумия.
– "Потом я подыграю ему, что поддалась его обаянию. – деловито ляпнула я.
– "А ты значит не поддалась?", – с интересом и любопытством спросил он.
– "Да ты ерунду то не говори", -ответила я. – Я никогда ничего не делаю просто так! Это с моей то патологической ленью. Меня спасает только чувство юмора и здравый смысл. – Конечно я без ума от него".
– "Ты просто окутана его чарами, как и все остальные, только думаешь, что можешь храбро справиться. Мммда. Только мозгов не хватит… Окажешься в его власти. И не только в постели."
– "Не хватит сил – хватит обаяния. – пробурчала я ему. – Нyууу, к тому же я наведу череду мелких случайных препятствий и буду удерживать его на расстоянии резервными силами."
– "Но тебе никогда не обрести над ним власть, – ответил он… И когда ты станешь ослабевать, он с наслаждением вонзит свои когти тебе в сердце и разорвет твою душу на мелкие клочки".
– "Никто не собирается подпускать его близко настолько. Я создам романтическую атмосферу, а потом оглаушу его отказом. А после, пока он будет приходить в себя, опять окружу вниманием. Такая тактика постепенно размягчит его."
– "Но ведь он никогда не сможет полюбить тебя настоящую?", – недоуменно сказал он.
– "Все верно,– ответила я. Но дело в том, что я как-то постепенно и очень давно его полюбила и думаю нужно этот вопрос решить. Он меня не полюбит, это точно, но он привыкнет к тому что я существую. У него есть очень уязвимое место – он может привыкнуть к обстановке. Постепенно он привыкнет и ко мне. И со временем он меня увидит. Увидит так, как вижу его я. Не внешнюю оболочку и не внешние проявления, а мою энергию. Она движется в том же ритме что и его, я это сразу почувствовала".
–"Но ты понимаешь, чем рискуешь?"
– "Честно говоря, ничем", – ответила я. Я так давно его люблю, что это кажется уже естественным моим состоянием.
Он презрительно рассмеялся: "Хочешь быть слугой дьявола?"
– "Ну, слуга из меня никудышняя, с моей то ленью и разгильдяйством".
– "Не волнуйся, он тебя куда-нибудь приспособит. Ты не представляешь,
насколько он хитер".
– "Ладно. Не надо меня учить," – ответила я. Иди, зови его. И достань из шкафа те его большие коричневые крылья, они мне нравятся, еще вон те мускулистые лапы с когтями и хищный взгляд. Я хочу побольше эротики.
– "Ха-ха-ха", – опять рассмеялся он. Я вижу ты тупая, как ребенок. – Завтра ты будешь в его власти, но коготки я достану, если ты так хочешь".
– "Ах да, я забыла сказать. Напомни ему, что ему нужно выпить таблетки от простуды и доделать заказ по работе. Иди, буди уже его".
– "Ты крылышки то поправь, старушка, с насмешкой сказал он. – И спинку выпрями. А то будешь не раненая птица, а дохлая собака.
– "Спасибо, старый друг. В тебе иногда проглядывает какое-то сочувствие.
– "Только сочувствия ты и достойна, в твоем то положении,– грустно ответил он. – Мне жаль тебя. Если что – запомни – бей первой. Если не успеешь и ударит он, – притворись мертвой и он уйдет. Удачи…"
У него была красная коробочка крылышек с черными аккуратненькими точечками. Когда он был совсем молод, они жили в зелёных зарослях, где божьих коровок было много. Они залетали по вечерам в дом и кружили как мухи вокруг лампы. Только когда они садились, становилось видно, что это это коровки.
У него всё было, теперь уже да. И конечно счастье тоже. И на душе было так свежо и умыто, чистенько-чистенько, как после летнего дождя во время солнца и радуги. Но он ощутил какое-то смутное беспокойство. – Что-то я позабыл, какую-то незначительную мелочь, похожую на шелуху от орешка.
Он собрал быстро свои деловые принадлежности, документы, чертежи, краски и пошёл на работу. Мужественно, размеренно, не спеша он вышагивал по улице с возвышенным, окрылённым и несколько отрешённым взглядом, привлекая внимание женщин этим контрастом притягательности, мужественности, романтичности и недосягаемости. И они готовы были падать и падать божьими красными и чёрными блестящими бусинками на руки, на ботинки, на голову и ползали, крепко удерживаясь маленькими лапками.
Но его эти особенности коровок сейчас не очень заботили. У него развязался шнурок. А переход из весны в лето породил сырую погоду и у мужчины-божьей-коровки текли сопли. Нос покраснел и несчастный и хлюпающий вид придал ему облик совершенного мальчишки, этакого сладкого маменького сыночка, мужественного и одновременно трогательного. Это пронзило сердца всех женщин в автобусе, в котором он ехал на работу, и они встрепенулись и зашуршали, приподнимая крылышки для полёта и недовольно поглядывая друг на друга. А он, заметив это, гордо поднял подбородок и принял вид сладкой конфеты, которую ни в коем случае трогать нельзя. И тут… он понял, что его беспокоило. На его красной спине больше не было чёрных пятнышек, а была просто гладкая. красная и блестящая. От испуга он заплакал и выбежал из автобуса. Но тут он заметил одну чёрненькую точку на том месте крыла, где раньше пятен не было. Она тихонько двигалась и он понял ,что это малышка-божья коровка, вся чёрненькая с двумя красными пятнышками, по одному на каждом крыле симметрично. Интересно, – подумал он – парные пятнышки и всего два. И вообще чёрных коровок нечасто встретишь. Она переползла к нему в ладони, проползла по указательному и среднему пальцам, затем заползла между ними и на нижнюю сторону. Затем взлетела и села ему на щёку близко к носу и губам. Я соскучилась, – сказала она. От растерянности у него слёзы на глаза навернулись. Она поцеловала его в губы, на которых была влага его слёз и поразила его детской открытостью. Можно я всегда буду с тобой? – спросила она. Поползай у меня по лицу, – попросил он, – когда ты так делаешь, мне кажется, что это ангел меня целует – так славно, нежно и щекотно. Она села на его лицо
