— Я знал, что ты сдержишь слово.
— Привет, Рем, — говорю я дружелюбно, хотя мне малость не по себе.
Мы все вместе разминаемся, следуя указаниям Рема. Неохамел с еще несколькими Хамелеонами пришли поглазеть на предстоящее зрелище. Если бы не два ряда солдат с одной стороны и два ряда Кабанов с другой, можно было бы подумать, что время вернулось вспять и мы снова в Доме.
Команды занимают исходные позиции. Мяч вбрасывается над головами двух капитанов, Рем вытягивается и захватывает его. Значит, они начинают игру. Мы внимательно следим за их движениями, чтобы угадать, какую стратегию они выбрали. Это один из классических дебютов, Аттик 2.1; можно было его ожидать, поскольку это любимый дебют Рема. Оба пробивателя встают перед ведущим и бросаются единым блоком на своих противников. Ведущий быстро прорывается вперед к цели. Если пробиватели «работают хорошо», то по меньшей мере двое игроков из команды противника будут смяты до момента, когда в игру вступит Рем. Мне приходит на ум вариант защиты, который мы еще ни разу не использовали. Юлий нокаутирует двоих Фиолетовых из нашей команды. Пока второй из них еще не распластался на земле, я бросаюсь на шею Рему и обманным движением выхватываю у него мяч. Передаю его Октавию, тот прыгает на спину Клавдию, чтобы пустить в ход нашу новую стратегию, «толстого зверюгу». Взбешенный Рем разворачивается и бьет головой в ребра нашему ведущему, тот испускает дикий вопль, но продолжает работать. Я прорываюсь к Рему, чтобы попытаться его заблокировать. Получаю страшный удар в челюсть, но не сдаюсь. Краем глаза я замечаю, как Павел и Неохамел обмениваются взглядами, и Неохамел выразительно скребет у себя под мышкой. Павел кивает, кидается к Октавию, запускает пальцы ему под мышки и начинает щекотать. Я слышу, как Октавий судорожно глотает воздух, испускает истошный вопль и ослабляет хватку. Противники перехватывают мяч. Все кончено.
Я сижу на стуле со связанными за спиной руками, в плохо освещенной комнате. Какие-то люди рядом тихо переговариваются. Чувствую, что на меня смотрят. С трудом поднимаю веки. Передо мной колышутся тени. А потом туман будто рассеивается. Вижу перед собой двух Цезарей, сидящих за длинным столом, и седого человека, волосы которого стянуты назад; он подает еле заметный знак, требуя тишины.
— Здравствуй, Мето. Добро пожаловать в Дом.
Продолжение следует…
Мето — француз, хотя он этого еще не знает. Но он знает французский алфавит, и потому его имя шифруется именно такими числами. (В русском алфавите имя МЕТО шифровалось бы так: 14-6-20-16). И он абсолютно прав, говоря, что самая распространенная буква — «е»: во французском языке так оно и есть. Здесь и далее примечания переводчика.
Мы помним, что Мето — француз, поэтому ему приходят в голову французские слова.
