информация может быть устаревшей, но общее представление передать смогу. Если брать всех мертвецов, то на нижнем уровне находятся обычные мертвяки. Свежеподнятые трупы. В битве с тем стариком погибших именно так поднимали. Следующий уровень — мертвяки обычные, обработанные, усиленные. Крепкие, быстрые, с когтями. Атаки Маслом на них разве что физического типа действуют. Их способны создавать некроманты и старшие упыри. Последнего вы видели возле скелета.
— Ага, — покивал мужчина, будто я ему что-то обычное рассказываю. — Пока воздержусь от вопросов.
Я хмыкнул и продолжил:
— Дальше идут мертвяки элитные. Эдакие машины для разрушения, но функции могут быть разные. Отдельно стоят всякие духи. Как мелочевка, так и подобия той змеи, которую вы видели. Последняя категория самая интересная. Это твари разумные, обычно с какой-то специализацией. Некроманты или мастера плоти занимаются созданием новых видов. Младшие упыри — собирают жизненную силу с людей, убивая и мучая. Старшие упыри — ну, они тоже собирать могут, в горбу копят запасы. На поле боя превращаются… Это вы тоже видели. Считайте, в живую фабрику. Нам сильно повезло, что упырь слил запас сил на короля. Иначе бы так легко не отделались.
— Я бы не сказал, что было легко.
— Раз мы живы, значит, было легко.
— Смысл в твоих словах точно есть, — улыбнулся мужчина. — А тот старик кем был?
— Какой-то новый вид, отвечающий за распространение болезней, — пожал я плечами. — Силу вы его оценили. Элита, но не самая могущественная.
— Есть твари куда сильнее? Насколько?
— Я к этому и веду. Пытаюсь обрисовать вам общую картину, чтобы как раз про силу понятнее было. Если проводить аналогии, то тот старик — как ваша дочь. Настоящая элита — ну вот разница такая же, как между вами и Ариной.
— То есть в бою против настоящей элиты я не выстою, — резюмировал мужчина спокойно.
— Без шансов, — кивнул я. — Вы и против обычной элиты вряд ли продержитесь долго, из-за захвата территории эманациями смерти. Вас тупо задавят. Плюс Масло — это примитивная сила, состоящая из различных энергий. Против мертвых она не особо эффективна. Следовательно, вам остаются только физические атаки. Это при том, что как раз мертвые будут атаковать энергиями смерти в полную силу. Да и физически они тоже бывают крайне сильны.
— Тогда как против них сражаться? Секрет в твоей силе? Дюже она чистая.
— Моя сила называется Кровь, — приоткрыл я этот секрет. — Если не усложнять, то Кровь — это следующая ступень развития Масла. Чистая сила. Которая достигается за счёт Служения. Клятвы и обеты тоже к этому имеют отношение. Но есть нюанс. Служение чему-то темному не подойдет. Нужно служить человечеству, да и миру в целом.
— И кровь доступна любому? Не только целителю? — нахмурился Владимир Геннадьевич.
Слово «Кровь» он сказал без особого почтения. На что я лишь вздохнул и переносицу потер.
— Знаете, я успел подумать, как разговор вести. Проблема в том, что нужно рассказать слишком много. Я вон уже сколько сказал, а до королей ещё не добрался, — покачал я головой. — Нет, Кровь не доступна любому. Только тому, кто Служит. Воинам тоже. Целители, воины-защитники, жрецы, мудрецы, маги.
— Что ещё за маги и мудрецы? Прости-прости, — выставил мужчина ладони. — Давай по порядку. Про Кровь я понял. Что с королями?
— Нежить отличается по силе, разумности и способностям. Я в своё время делил тварей на офицеров, герцогов и королей… — это была упрощенная классификация, но если сейчас с подробностями начну рассказывать, то разговор на неделю затянется. — По названию, думаю, понятно, что к чему. Офицеры управляли небольшими отрядами нежити. Герцоги — уже несколькими отрядами. Небольшой армией, по сути. А короли… Они способны управлять тысячами тварей. Причем с координацией и тактикой у них всё в порядке. Вот и представьте себе того скелета, покрытого броней из кристаллизованного Масла, способного одним ударом уничтожить квартал, и в то же время управлять десятком-другим тысяч мертвых, в том числе элитными особями. И вся эта масса действует если не синхронно, то около того.
— Тебя послушать, так это существо чудовищно сильно.
— Так и есть.
— И ты их встречал в прошлой жизни?
— Более того, я нескольких умудрился прибить.
— Насколько же ты был силен? — вскинул брови мужчина.
— Ну да посильнее, чем сейчас, — криво усмехнулся я.
Мужчина задумался. Отхлебнул чаю. А потом как-то подобрался, сделался серьезным.
— Это всё очень интересно, но не отменяет главного вопроса. Какие цели преследуют мертвые? И кто они такие? Я считал, что это какая-то организация. С простыми целями в виде богатства и власти. Но если эти короли и правда настолько сильны, то, думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что хватит одного, чтобы захватить весь наш мир. Зачем настолько избыточная мощь?
— Это и правда главный вопрос, — медленно кивнул я. — Потому что короли не самые сильные. Над ними стоит император, а над императорами — бог.
— Бог?
— Да. Сверхсущность. А этот мир — всего лишь кормушка для него. Скотобойня, если хотите.
— Бог… — эхом отозвался он.
Начиналась самая неприятная часть переговоров. Мои откровения могли настолько напугать, что реакция могла последовать любая.
Ну что ж, посмотрим, из какого теста сделан Владимир Геннадьевич.
Чужим гостеприимством я пользовался до позднего вечера. Да и то, как посмотреть. Проговорили мы с Владимиром Геннадьевичем часа два. Я постарался обозначить основные моменты, риски, вероятные угрозы, как сам сражался в прошлой жизни.
Дальше оставалось лишь ждать реакции. Информация-то тяжелая, её переварить надо. В лучшем случае у меня появится новый союзник, готовый поддержать. В худшем — меня прикопают по-тихому. Да и если просто перестанут общаться, это тоже будет неприятной новостью. Потому что даже если Кузнецовы, с которыми у меня неплохие отношения сложились, и чей глава так легко пошёл против мёртвых биться, в итоге решат слиться, то чего уж говорить о других аристократах. Можно будет смело утверждать, что поиск союзников, на которых можно положиться, — задача, обречённая на провал.
Как разговор закончили, я у Арины ещё несколько часов провёл. Задремать умудрился. Как стемнело, Владимир Геннадьевич меня домой отвёз.
— Уверен, что хочешь к себе? — спросил он, когда в
