Его сиятельство Северн, склонный к помпезности, однажды высказал мнение, что Геро отличается некоторым фривольным легкомыслием, и неизменно приветствовал ее лишь небрежным поклоном. Надо сказать, этому обстоятельству мисс Милбурн изо всех сил пыталась не радоваться чересчур уж явно.
Визит в «Олмакс» стал для Геро сплошным удовольствием. Она сочла всех присутствующих людьми исключительно милыми и обходительными, не обратив ни малейшего внимания на холодную сдержанность миссис Драммонд Баррел или критические взоры принцессы Эстергази. Геро не могла нарадоваться тому, что ее ладошка лежит в руке Шерри, и если ему вечер, где главным развлечением являлись танцы, а не карты, показался скучноватым, то он был чрезвычайно рад приему, оказанному его супруге, поэтому воздержался даже от резких комментариев в отношении прохладительных напитков. Его светлость великодушно дотерпел до конца, принял участие в нескольких танцах, представил Геро всем наиболее влиятельным персонам из присутствующих посетителей и вообще вел себя примерно. Но, когда они возвращались домой, Шерри пообещал показать жене нечто более занимательное, чем то сборище, на котором они только что побывали, уверив Геро, что ей непременно понравится. Она не думала, будто что-либо может оказаться еще более замечательным, но с ним была готова отправиться куда угодно, и три или четыре дня спустя попала на маскарад в Ковент-Гарден, ожидая получить массу удовольствий.
Вечер действительно, как и обещал Шерри, превзошел все ее ожидания, хотя и не в том смысле, который он имел в виду, сравнивая его со сдержанной атмосферой в «Олмаксе». Надев маски, они обнаружили, что Оперный театр переполнен представителями всех сословий, ужасно шумевшими и веселившимися от души. Шерри заказал одну из нижних лож и, станцевав несколько раз с женой, подвел ее к ложе, чтобы вкусно отужинать, запивая изысканные блюда пуншем из шампанского со льдом и замороженными фруктами.
Пока они сидели за столиком, виконт, забывшись, насмешничал над прохаживающимися мимо дамами, лениво разглядывая в лорнет их лодыжки, привлекшие его рассеянное внимание, и вместе с Геро потешался над несколькими супружескими парами, оказавшимися в пределах видимости. Леди Шерингем ничуть не возражала против этого и даже сама обращала его внимание на особенно стройную ножку или изящную фигурку, пытаясь угадать, кто скрывается под маской, и обучаясь у своего неисправимого мужа распознавать признаки, по которым в будущем можно отличить тех, кого он загадочно именовал «девицами легкого поведения».
И вот одна из таких девиц, уже некоторое время наблюдавшая за их ложей, прошла мимо них, столь соблазнительно оглянувшись на него и покачивая бедрами, что никто на месте виконта не смог бы устоять.
– Кажется, я знаю эту маленькую птичку! – воскликнул он. – Я должен взглянуть, не Проказница ли это Нэнси. Ставлю пятьсот фунтов – это она и есть, дерзкая баловница!
С такими словами он внезапно покинул Геро и бросился в погоню за соблазнительной сиреной, проталкиваясь сквозь толпу на первом этаже огромного театра. Девушка сочла его поступок хорошей шуткой, наблюдая за тем, как он пытается завоевать расположение дамы, внезапно превратившейся в стыдливую скромницу, глаза которой, однако, озорно поблескивали в прорези маски и выдавали ее с головой.
И вдруг Геро обнаружила, что она теперь не одна, потому что в ложу вторгся какой-то незнакомец в маске, без затей перешагнув через невысокий бордюр, отгораживающий ее от зала. Мисс Уонтедж удивленно обернулась, когда игривый мужской голос проговорил ей прямо на ухо:
– Скучаете в одиночестве, моя дорогая?
– Да. А вы кто? – наивно поинтересовалась Геро.
– Еще одна одинокая душа! – ответил незнакомец, без приглашения усаживаясь на опустевшее место Шерри и нагло кладя руку на спинку ее стула. – Сжальтесь надо мной, прекрасная незнакомка!
Поначалу Геро вообразила, будто незваный гость – один из тех, с кем она успела подружиться, но голос его показался ей совершенно незнакомым, а его фамильярность так и вовсе вызывала у нее негодование. Тем не менее она вполне благоразумно ответила:
– Вы не можете знать, красива я или нет, сэр, а еще я уверена, что вы не были мне представлены. Прошу вас удалиться!
Но он, лишь рассмеявшись в ответ, обронил:
– Смотри, какая гордая маленькая кошечка! Быть может, представиться вам по всей форме? И, если я так сделаю, тогда вы скажете мне, как я могу вас называть?
– Нет, не скажу, – напрямик заявила Геро. – И ваше имя мне тоже решительно неинтересно! Уходите!
– Непослушная кошечка выпускает коготки! – игриво упрекнул ее мучитель. – А почему бы, спрашивается, мне вдруг не сделать вам приятное? Уверен, я буду рад доставить вам удовольствие, когда увижу вас!
– Вы меня не увидите, а если сейчас же не покинете мою ложу, тогда уйду я! – заявила Геро, выпрямляясь на стуле. Под маской лицо ее залила краска гнева.
Незнакомец одной рукой обнял девушку за плечи.
– Нет-нет, я уверен, вы не откажете мне в возможности полюбоваться вашим личиком! – проворковал он, другой рукой пытаясь развязать тесемки ее маски.
Геро, возмущенно вскрикнув, сделала попытку оттолкнуть его. Виконт, намеревавшийся проделать те же манипуляции, что и навязчивый незнакомец, в этот самый момент случайно оглянулся на свою ложу. У него вырвалось ругательство; пораженная леди, изображавшая сопротивление, вдруг поняла, что оказалась на свободе, и оцепенело уставилась ему вслед, наблюдая, как его светлость мчится к своей ложе. Виконт легко перепрыгнул через перегородку, поднял наглеца со стула и нанес ему сокрушительный удар в челюсть, отчего тот простерся на полу.
– Ох, спасибо тебе, Энтони! – выдохнула Геро. – Не знаю, кто он такой, но он мне противен, а ему, очевидно, показалось, будто я – девица легкого поведения! Я так рада, что ты вернулся!
Небольшая потасовка тут же привлекла внимание гуляющих.
– Проклятье! – воскликнул Шерри, заметив это. – Прости меня, Котенок: это я во всем виноват! Эй, ты, убирайся из моей ложи, если не хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за… шиворот!
Незваный гость, поднявшись и успев оценить положение вкупе с манерой боя своего противника, пробормотал нечто похожее на извинение и выскользнул через дверь, оставив на полу собственный передний зуб. Шерри вновь опустился на свой стул, потирая костяшки пальцев.
– Чуть руку не сломал об этот мешок с костями, – жизнерадостно пожаловался он. – Не обращай внимания на тех зевак, Котенок! Мне не следовало оставлять тебя одну. Все время забываю, что теперь я женатый человек! Он не причинил тебе вреда, а?
– Нет, что ты! – ответила Геро. – Мне кажется, он был немного пьян. Ему очень хотелось взглянуть на мое лицо, но я ему не позволила. Это бисквиты с кремом? Пожалуйста, положи мне один. Да, и еще налей, наверное, капельку того холодного напитка. Так это была Проказница Нэнси?
– Котенок, – растроганно произнес виконт, – ты лучшая из жен, о которых я когда-либо мог мечтать, честное слово! Давай выпьем за тебя, чертенок!
– Что ж, а ты – самый лучший муж, Энтони, – ответила Геро, порозовев от удовольствия.
– Ничуть, – возразил виконт с несколько неожиданной скромностью. – Девять женщин из десяти уже грохнулись бы в обморок после того, что здесь произошло, а всю обратную дорогу домой обвиняли бы меня в случившемся! Вот что я тебе скажу: я рад, что мы поженились. Это не совсем то, что я собирался сделать, но все устроилось как нельзя лучше. Впрочем, так я и думал.
– Ох, Шерри! – только и вздохнула в ответ Геро, тронутая словами его светлости.
Виконт вновь наполнил ее бокал.
– А вот Несравненную я бы ни за что не уговорил появиться на маскараде в Ковент-Гарден, – заметил он. – Хотя, если подумать, и тебя приводить сюда мне тоже не следовало.
– Как, только из-за того, что это глупое создание попыталось сорвать с меня маску? Какая ерунда, Шерри! Мне здесь очень нравится!
– Ты хорошая девочка, – заявил виконт. – Будь я проклят, если после этого не арендую ложу в оперу!
