ли до тебя сейчас, чужак. Все думали, что он погиб, поэтому… — он развёл руками. — Подожди пока. И пока ты ждёшь, может тогда покажешь, что умеешь?
В принципе, ожидаемо. Если в деревне культ силы, то молодым дай только возможность сразиться с другим, чтобы испытать себя и показать свою силу. Это не враждебность, это скорее как само собой разумеющееся: побороться, показать свои возможности и так далее.
— Нет, извини, нет сил.
— У мужчины и нет сил? — попытался он взять меня на понт.
— Парень, — раздражённо посмотрел я ему в глаза. — Я тащил Зуара на себе больше недели в снегу по колено после того, как отбил его у одной твари, что хотел его съесть. Как ты думаешь, это нормально, уставшему мне драться с отдохнувшим тобой?
— Да.
Честно говоря, я даже растерялся. И не могу сказать, отчего я растерялся больше: от наглости или от того, что это было сказано, как само собой разумеющееся. Парень передо мной будто действительно не понимал, что в этом такого.
— Извини, парень, не сегодня.
Мне нечего было им доказывать. Всё, что нужно, я и так сам знал, а что думают какие-то первые парни на деревне, меня не сильно интересовало. К тому же я знал, что в том же фехтовании они предпочитали силу и напор тактике и приёмам. И что против живности работало хорошо, против людей было проигрышным вариантом.
— Ну как знаешь, чужак, как знаешь, — усмехнулся он и пошёл дальше своей дорогой, оставив меня в покое.
— А ведь ты мог его победить, — заметила Люнь.
— И?
— Зауважали бы.
— А мне нужно это уважение?
— Как знать, как бы к тебе тогда отнеслись. Может даже отплатили бы лучше. Это ведь деревня, — она окинула её взглядом. — У них здесь всё просто: честность и сила — залог хорошего будущего.
— Мне сложно представить, что вот так всю жизнь провести здесь, в окружении гор — это залог хорошего будущего. Чтобы потом твои дети и внуки вот так жили одной и той же жизнью.
— Не хватает цели? — улыбнулась Люнь.
— Стремления к чему-то. Жить каждый день, понимая, что завтра будет то же самое, — вздохнул я. — Ну для кого-то это и есть счастье.
Я стоял, облокотившись на ограду, когда мимо ходили туда-сюда люди, суетились, общались. Девушки, что проходили мимо, бросали на меня заинтересованные взгляды. Мужики более подозрительные, которые практически граничили с враждебностью.
Я буквально слышал их мысли: «чужак, чужак, что этому чужаку здесь надо, что он замыслил против нас, а не выйдет ли это нам боком?» и подобное в том же духе. И я бы им хотел сказать, что сам бы рад свалить отсюда подальше, но увы, мне нужна плата за помощь, так как вся моя снаряга пала смертью храбрых.
Но в конце концов, и на меня обратили внимание. Девушка, всё той же характерной внешности: глаза довольно узкие, будто щурится, щёчки округлые — она вышла из дома и подошла ко мне, мило улыбнувшись.
— Янксу?
— Юнксу, — поправил я её.
— Ой, прошу прощения, — улыбнулась она. — Фрио, рада встретить вас.
Я не удержался и окинул её взглядом.
Такой не совсем обычный наряд, что-то типа ципао, но конкретно утеплённое, с рукавами, которое носят с штанами. Она была в теле, именно что не толстая, очень даже плотненькая, стройная и крепкая. Особенно взгляд задержался на её груди, которая у девушек такого телосложения всегда была крупной. Да не удержался, слегка тормознул на такой красоте…
Мой взгляд она тоже заметила, улыбнувшись чуть шире, и слегка выпятив грудь, отчего та стала ещё красноречивее. Дразнит, зараза…
— Идём? Старший хочет увидеть того, кто спас Зуара.
Всё же признали! А, а что я говорил?! Вот кто молодец! Я молодец! Сука, как горд собой…
— Глава деревни?
— Да. А Зуар его внук. Он тебе не говорил?
— Было не до этого, — честно ответил я.
— Его дядя Теер, один из сыновей старшего взял его в первый раз в охрану каравана и такое несчастье. Сход лавины. Мы думали, что нет больше Зуара, — вздохнула она.
— А ты для них…
— А я прислуживаю в доме старейшины, — улыбнулась девушка. — А потом, возможно, займусь делами деревни.
Втроём (включая енота) мы подошли к двери, на вид довольно крепкой, и при этом с узорами из металла, которые вычерчивали дракона (опять), в которую Фрио и постучала. Дверь нам открыл уже знакомый мне Теер, глава каравана.
— Здравствуй, чужеземец, — уже не чужак, а чужеземец. Растём однако.
— День добрый, Теер, — кивнул я.
Дом был не маленький, учитывая, что мы сначала попали в прихожую и уже потом в главный зал, где в центре стоял квадратный стол и было… достаточно много народу.
Кто-то сидел за столом, кто-то стоял у стены, и все они смотрели на меня: заинтересованно, оценивающе, некоторые с недоверием. Особенно невеста Зуара — она смотрела на меня так, будто видела во мне лишь врага или сучку-соперницу.
А в центре стола сидел конкретный такой китайский мыслитель, смахивающий на Пэй Мэя, но более подкаченного и крупного. Короткая седая бородка, но зато усы длинные, из-за чего он смахивал на сома.
Я, последовав примеру Фрио, поклонился ему, и тот жестом предложил мне присесть с ними за стол.
Как я и сказал, домик отличался от других. И если внешне он так сильно не выделялся, то внутри его более богатое убранство сразу бросалось в глаза, показывая статус жильцов. Здесь и резьба, и стены исписаны линиями, создающими картинку, и мебель явно нескромная.
А ещё я сразу понял, что здесь очень пахло благовониями. Источник находился у дальнего угла: небольшая тумбочка, где этих благовоний натыкано больше, чем в аду колов для грешников. Всевозможные фигурки, амулеты… Здесь были поминки или они всегда так пыхтят по-чёрному? То-то у деда глаза словно смеются.
Рядом со стариком сидела бабулька, тоже такая бывалая, крепкая, на которой весь дом, если так можно выразиться. Прямая, с длинными расчёсанными седыми волосами, вся аккуратная.
Что касается остальных, почти рядом сидел спокойный Зуар со своей невесткой. Мужчина, как медведь, с женщиной сидели с боку, Теер, который подсел к своей жене, напротив. Я как бы сел напротив всей семьи, будто это было допрос. Остальные, включая Фрио, стояли в стороне.
— Зонг Белый моё имя, — коснулся своей груди старший, кивнув.
— Гуань Юнксу, — повторил я за ним движения.
— Признаю честно, сначала я, как и другие, подумал, что Зуар принёс тебя. Каково было удивление, когда выяснилось, что это ты несколько
