раз спас его от смерти и тварей, что водятся в глубине заснеженных гор. Прими благодарность нашего рода. Терять часть своей крови всегда очень больно, и мы не надеялись, что увидим его снова.
Зуар, хоть ты и говнюк, но ты благородный говнюк, уважаю.
— Спасибо и… хорошо, что всё обошлось.
«Рад стараться» я не стал говорить, так как что-что, но ради кого-то стараться вот так я был не готов.
— Да, мы рады этому ещё больше, чем ты, — кивнул он. — Ты, я так предполагаю, держишь путь в равнины Вигириив великую империю Ёхендхай.
— Да.
— Что ж, пусть здесь осталось не так много, путь всё равно не близок. Я вижу, ты вымотан, понимаю, в горах самому выжить сложно, не говоря о том, чтобы уберечь и товарища. Мы бы предложил тебе остаться у нас на пару дней, переночевать, набраться сил, после чего мы поможем тебе пересечь горы до конца. Это наименьшее, чем мы можем отплатить тебе.
— Я… да, почему бы и нет, — кивнул я.
— Раз так, быть может посетишь наш праздник, что мы проводим у себя в деревне. С возвращением Зуара он будет ещё радостней для всех нас.
— Я… не буду обещать, как получится, — не стал я ввязываться сразу во все эти авантюры.
— Что же, знай, что нам будет радостно видеть тебя на нём. Человек, что, рискуя собой, вступился за члена нашей деревни и рода — родной не по крови, но по духу, которого мы всегда будем рады видеть.
— Спасибо.
После этого меня сопроводила, но уже другая девушка, не Фрио, в умывальню, здание из камня с бадьями. Что здесь было несомненно главным преимуществом, так это горячая вода…
Блин, а практически растаял в ней, едва уместился в бадью, аж писать захотелось. Тепло, хорошо, уютно — казалось, что я впервые в жизни чувствую такое наслаждение. Ещё бы порукоблудить можно было, и вообще кайф…
Хотя и без этого неплохо. За время моего пребывания здесь, это было впервые, когда я мог насладиться именно горячей водой, и моему восторгу не было предела. А ещё лучше было то, что я мог смыть с себя всю эту кровь, грязь, после чего набрать ещё одну бадью и уже понежиться в тёплой воде, будучи чистым.
— Тебе спинку потереть? — спросила Люнь.
— Тебе не стыдно смотреть на меня голого?
— Ой, а то я там, у вас, мужиков, что-то не видела, — отмахнулась она.
— А много их насмотрелась?
Но Люнь даже не уловила суть вопроса, продолжая о чём-то о своём.
— Вы же как болячку подцепите, бежите со слезами просить исцелить от неё. А вот совать куда не попадя не надо! Так что да, насмотрелась я на них на всю жизнь. А хочешь, я и тебя проверю?
— Нет, спасибо, не надо. К тому же я здесь её ни с кем не спал.
— Так ты девственник?
— А тебе какая разница?
— Ох эта юная незагрязнённая похоть… — с какой-то назидательностью проворковала она. — Тебе ещё столько предстоит узнать об этом, Юнксу.
— Как скажешь, конечно, Люнь, как скажешь…
Как только я помылся и вышел чистый и благоухающий, меня тут же повели ужинать. И как я был рад нормально пожрать. Салат, суп с рыбой, какое-то пшено с жаренным мясом, мёд с хлебом и молока хоть опейся им. После строго мясной диеты это было просто что-то невиданное. Пушистый, правда не сильно разделял мою радость разнообразию, явно предпочитая всему это всё же сырое мясцо, хотя был не против разделить трапезу со мной.
Сам Зу-Зу вызвал то же своеобразный фурор. Будучи демоническим зверем, он вызывал у всех желание тут же прикончить его. Но будучи моим питомцем, никто этого сделать по понятным причинам не мог. А дети, что здесь водились по округе и вовсе пытались его погладить, чего он пока избегал.
Не знаю, хранит верность?
И всё вроде было отлично, но это лишь до того момента, пока я не лёг спать.
Разместили меня с почётом в хозяйском доме, и я даже свет не стал тушить, чтобы свеча разгоняла тьму, но…
Я уснул.
А вместе со сном пришли кошмары.
Я вновь был во тьме, один, в этих коридорах, сырых и тёмных, где не было и намёка на свет. Но тем не менее я видел. Я видел эти коридоры и видел тела, что остались здесь навсегда. И мне даже казалось, что их всех я знаю, но не могу просто вспомнить.
А потом услышал хихиканье, безумное хихиканье, которое было похоже на чавканье голодной твари. Оно становилось всё ближе и ближе до тех пор, пока не появлялось передо мной. Оно, хозяин подземелья, что жрёт человеческие души. И сколько я не смотрел, я не мог понять, что это, не мог разглядеть, а оно уже тянуло ко мне руки, хватало и начинало орать…
И в этом месте я вновь проснулся с диким криком. Сел, продолжая кричать, но не до конца понимая, что кричу, собственно, я, перебудив не только Зу-Зу, но и весь дом.
Не успел я оглянуться, как в комнату влетел Теер со своим братом, Зуар с невесткой, женщина, жена Теера, и ещё кто-то.
Думаю, у них от такой побудки сердце едва не остановилось.
— Что произошло?! — казалось, брат Теера уже готов сойтись с чем угодно не на жизнь, а на смерть.
Но… глядя на комнату, все скоро поняли, что кроме меня, собственно, здесь больше никого и нет. И все взгляды скрестились на мне.
От поднятого переполоха мне стало неловко. Даже стыдно было смотреть на них.
— Извините. Это… меня мучают кошмары в последнее время.
— Я же говорю, что ничего не происходит, — фыркнул Зуар в своей манере. — У него на протяжении всего пути они были. Каждую ночь.
Кажется, их гостеприимство чуть-чуть, но дало трещину — никто не был готов вот так подскакивать. Да, они скрывали недовольство под понимающими улыбками и кивками, но по глазам вижу, что каждый думал в ключе «вот и приютили себе на голову». Или мне так просто кажется… И только старик выглядел спокойно и невозмутимо.
— Всех нас мучают кошмары, особенно, когда смерть проходит так близко. Со временем проходит у всех.
— Боюсь, это не тот род кошмаров, — покачал я головой.
— И какой же это род кошмаров? — спросил он просто ради вежливости.
Я не знал, стоит ли ему рассказывать или нет, ведь Зуар благополучно обо всём промолчал, как я понял. Но потом подумал, что может старик что-то знает?
Я спрашивал Люнь по этому поводу, но она была
