сильнее, – прокашлявшись, чтобы голос не хрипел, ответил я. Император рассмеялся.
– Надо же, а я надеялся, что ты не полное ничтожество!
– Отец! – не сдержал возмущения.
– Я уже говорил называть меня мой император или твоих мозгов и на это не хватает!
– Да, мой император.
– Так что девка, что она натворила?
– Разозлилась, и ее сила сработала неверно, она снова сорвала атаку.
– Так успокой ее.
– Спокойствие тоже вряд ли сработает, она ликвидирует заряды от страха.
– Ну так в чем проблема?
– Кажется, она смирилась и больше не боится за себя в бою.
– Хм, а за тебя?
– С чего бы ей за меня бояться? Она ненавидит меня, она ненавидит все, что связано с войной.
– Так соблазни ее! – от этой мысли стало как-то тесно в груди, но я постарался не подавать вида.
– Как?
– Ты привык на все готовенькое, а тут стоило бабе заартачиться, так ты сразу сдулся, трус! Ты что зря такой смазливый что ли? Весь в свою шлюху мать! – я скрипнул зубами, сжав кулаки до хруста.
– Я постараюсь, мой император, – и оборвал связь, боясь высказать отцу все, что накипело!
Алтея
Я опасалась после дежурства возвращаться в шатер к Эдмону, все еще надеясь, что он пошутил, но, когда зашла в свою привычную палатку, оказалось, что даже место мое занято.
Руфина посмотрела на меня взглядом, в котором смешались подозрение и жалость, и велела идти к генералу. Я и пошла, даже сгорбилась немного от расстройства. Плелась еле-еле, оглядываясь по сторонам, хотела увидеть хотя бы мельком своего защитника, успокоить его, но не получилось.
Когда все же зашла в шатер, чуть не растянулась прямо на входе, потому что увиденное заставило меня споткнуться.
Посреди шатра был накрыт походный столик. Чего на нем только не было, даже цветы и открытая бутылка, судя по всему, алкоголь…
Генерал сидел за столиком, явно кого-то дожидаясь, а при виде меня подскочил и воскликнул:
– Ты где так долго шаталась?
– Я могу уйти! Ты кого-то ждешь? – вопрос сорвался с губ прежде, чем я подумала о его уместности.
– Конечно, – я решила, что он позволяет мне удалиться, и развернулась на выход.
– Ты куда? – снова возмущенное восклицание.
– Погуляю пока, – умнее ответа не нашлось.
– Я тебе погуляю! И так заждался, чтобы после дежурства сразу шла сюда, понятно?
– Да я как бы и шла, – неуверенно ответила я.
– Ну да, почти час, хотя от границы лагеря идти минут пять.
– Так я не помешаю? – решила все же уточнить.
– Нет, садись уже, я голодный! – что же получается, он решил устроить романтический ужин для меня? Уже страшно.
Села, на походном стуле было не очень-то удобно, но Эдмон со своей комплекцией, кажется, чувствовал себя вполне комфортно. Вот, что значит привычка.
Я была обескуражена происходящим и не знала, как к этому относится.
Эдмон начал сосредоточено есть, видимо, действительно проголодался. Почему тогда ждал меня? Я ему что, аппетит улучшаю?
Сама несмело положила что-то из первого попавшегося блюда в тарелку и стала есть, все еще глядя на генерала.
Когда первый шок прошел, стала подмечать, что он очень аккуратно выглядит: побрился, причесался, приоделся. Конечно, он и не бритый, и грязный неотразим, но сейчас он просто картинка!
Мы жевали молча какое-то время, потом Эдмон вдруг встрепенулся и кинулся разливать напиток. Я вздрогнула от его порывистых движений, напугал. Он заметил мою реакцию и, кажется, смутился.
– Пей, – коротко сказал он, салютуя своим бокалом.
– Не хочется, – на мой ответ на меня так грозно посмотрели, что я схватила бокал и отпила почти половину.
– Вот и молодец, – да, дела, что же он ко мне прицепился со своими угощениями, я бы лучше у костра с девчонками поела. При этой мысли я грустно вздохнула. – Не понравилось? – мой вздох приняли на свой счет.
– Нет, что ты, просто устала, наверно.
– Тогда можешь полежать, – Эдмон кивнул на лежанку, а я с трудом сглотнула.
– Не настолько, чтобы спать, мне и тут хорошо.
– Ладно сиди, – мне милостиво разрешили.
Мы опять помолчали. Потом Эдмон попросил меня рассказать что-то о себе. Честно говоря, не знала, что ему рассказывать, ведь я так и не знаю, какая информация обо мне у него есть. Решила рассказать самое безопасное о себе: свой опыт торговли на рынке.
Он слушал не перебивая, а мне нравилось смотреть на перемены в его лице. Он так интересно реагировал на мой рассказ.
Сначала покровительственное выражение знания всего и вся, понимания самой истины, когда делилась опасениями насчет своего успеха в продажах, он явно думал, что справился бы лучше.
Но стоило рассказать, что я тогда придумала, то тут же в его глаза появилась детская растерянность, которая отражает то, что он на самом деле ничего в этой жизни не понимает. И так хотелось в этот момент его обнять, утешить, помочь!
Меня смутила моя мысль, и я замолчала.
– Устала? – его заботливый тон смутил меня еще больше.
– Да, можно в душ?
– Конечно.
Пока я прогревала свои замученные косточки под горячей водой, тянула время и гадала, что ждет меня дальше, ведь неспроста эта затея с ужином. Еще и в ушах слегка шумело, вино коварное оказалось. Где он только это все раздобыл, наверно порталом? Это же только мы в одну сторону ходим, а некоторые не возвращаются. Эта мысль отрезвила, я выключила воду, одела чистый тренировочный костюм, в которых мы спали и утром тренировались, и смело пошла обратно.
Эдмон лежал на походной койке, но смотрелось так, будто это королевское ложе, хотя по сравнению с моей так и было, удобно, конечно, но куда деваться мне? Весь день я возвращалась к мысли, что мне придется спать в одной постели с генералом, но до конца не хотелось верить, что так и будет.
– Чего застыла, я спать хочу. Ложись скорей.
– Куда? – глупый вопрос, но надежда, как говорится, была еще жива.
– Сюда, – и он отогнул одеяло. Вот же засада, еще и одеяло одно на двоих, жуть какая!
– Может, я на стуле посплю? – не особо веря, что это возможно, упрямо уточнила я.
Ответом мне была вздернутая бровь
