звукам артиллерийской стрельбы, что сейчас доносилась с левого фланга. Бой 56-го полка шел нешуточный, немцы бросили на него превосходящие силы, подошли к Маздаме, а от нее до КП 67-й дивизии меньше пяти километров…
Ожесточенный бой за приграничный с Латвией литовский городишко Скуодис продолжался целые сутки — с вечера прошлого дня немцы прощупывали позиции выдвинувшимся далеко вперед от Дарбеная авангардом, состоящим из разведывательного батальона, усиленного батареей ПТО и пехотной ротой. А с утра ввели в бой главные силы — на штурм городка пошли три пехотных батальона — целый полк. В это же время второй германский полк стал обходить фланг 67-й дивизии восточнее, по дороге, заняв местечко Аизвикьи, что стало отнюдь не неожиданным, но опасным. Теперь требовалось удержать Маздаме любой ценой, причем оборонял ее бывший стройбат, только в последние два дня перешедший в 3-й стрелковый батальон 56-го полка, который в прошлом году был лучшим в округе.
Дрались бывшие строители отчаянно — большинство из них отслужило раз кадровую службу, причем не с лопатой в руках, а с малиновыми петлицами пехоты на гимнастерках. Да и поддержка артиллерии была действенной — все же четыре полнокровных дивизиона в двух артполках, без малого полсотни орудий, причем дюжина 152 мм гаубицы, и еще два десятка 122 мм, которыми перевооружили дивизию — нового типа М-30, более дальнобойные орудия, чем прежние.
К вечеру противник от моста через Барту, по которому шла узкоколейка на одноименную станцию, перебросил третий полк, но в два батальона, оставив один для поддержки самокатчиков, которых 22 июня пограничники хорошо потрепали, причем дважды. Перед Ницей вообще немцев не было, только севернее Руцавы были группы пехоты силой примерно батальон — истребители дважды вылетали на штурмовку с Батского аэродрома. Разведку с воздуха летчики вели постоянно, хотя несли потери от снующих узконосых «мессеров» с черными крестами на крыльях.
Пехотный вражеский полк перешел через Барту — серьезной преградой эта речушка не могла быть по определению, и начал продвигаться на Калети и Озоли, тесня прикрывающий фланг 8-й батальон, бывший стройбат, предназначенный для вливания в 114-й полк. Немцы не просто охватывали правый фланг дивизии — назревало окружение 281-го стрелкового полка подполковника Есина, три батальона которого отчаянно дрались в Скуодисе, отстаивая каждый дом и переходя в контратаки.
В иной ситуации Николай Алексеевич отдал бы приказ отходить на Прекуле вдоль линии железной дороги, уничтожая станционные постройки, и взрывая мосты на дорогах. Но не сейчас, он был искренне рад, что враг бросил в сражение свои главные силы, погнавшись за победой, которая сейчас для него очень близка. Но она может обратиться в мираж в самое ближайшее время, в того пресловутого журавля в небе, выбранного вместо синицы в руках. Взять Озоли он просто не позволит — здесь в резерве саперный и стрелковый батальоны, «пришлые», а второй вообще бывший стройбат. Пусть менее надежные, чем кадровые батальоны дивизии, но воевать будут упорно, к тому же саперы уже дрались с немцами на границе, и отступили на север, в Латвию, в относительном порядке.
— Скоро начнут…
Николай Алексеевич взглянул на часы — время приближалось к полуночи, бой вроде бы должен затихать, но он продолжался. Начарт дивизии полковник Корнеев грамотно командовал — по его приказу 242-й гаубичный полк майора Сазонова и 94-й легкий артиллерийский полк майора Индиенкова могли обстреливать практически как центр, так и оба фланга, перенося совместный огонь на любое опасное направление. К тому же сейчас они не жалели снарядов — дело того стоило, да и расчеты дорвались до боя и сейчас артиллеристы, как говорится, «отводили душу».
Ослабив свой левый фланг чтобы усилить нажим на правый фланг 67-й дивизии, немцы допустили сильный просчет. Потому что под его командованием сейчас находилась не одна 67-я дивизия, а еще две стрелковые бригады, по номерам, согласно приказу комфронта генерал-полковника Кузнецова — 1-я и 2-я сводные. А «сводные» потому, что состояли из подразделений и частей двух дивизий — 10-й и 67-й, а также переформированных стройбатов, потерявших вместе с этим свои номера. А если посчитать и пограничников, то они вообще из другого наркомата.
Да и он сам обзавелся в Прекуле подразделениями НКВД для охраны тыла. Поставил под свое командование две роты — караульную и конвойную, и набрав в этот импровизированный батальон третьей ротой милиционеров в синих гимнастерках, отступивших не только от Кретинги или Плунге, но собранных чуть ли не по всему уезду.
И хотя он продолжает командовать собственной дивизией, но стал командующим Приморской группы войск, в которую входят все части Либавского гарнизона, включая моряков, а также Виндава.
Вообще за эти три горячих дня удалось значительно увеличить численность войск — всех отступавших просто вливали в ряды полков и батальонов. Несмотря на протесты, отбирали автотранспорт, как у военных, так и у гражданских, бегущих от войны. Последних переправляли на станцию Прекуле, и там садили на идущие в Ригу по «европейской» колее поезда из Либавы. Конечно, их обстреливали айзсарги, бомбили с воздуха немцы, но эшелоны пока доходили до столицы Латвии.
Так что обе бригады представляли усиленный артиллерией, пограничниками и саперамиобычный стрелковый полк, благо из риги доставили боеприпасы, а еще ранее была получена партия оружия с армейских складов, предназначавшаяся для укрепрайонов.
Переброшенная автотранспортом и по узкоколейке 2-я бригада, при поддержке двух батарей 152 мм гаубиц, пусть и неполных — всего пять орудий, и трех батарей 30-го легкого артполка, должна была навалиться с трех сторон на самокатный батальон противника. Причем Дедаев придал наступающим бойцам свою единственную подвижную часть — разведывательный батальон, усиленный ротой пехоты на грузовиках.
А 1-я бригада, для которой собрали машины по всему городу, должна была двинуться на юг как можно быстрее — немцы даже сильного заслона до Руцавы не держали, так что шанс нагрянуть внезапно имелся, и достаточно серьезный. Из Либавы отправили танковую роту из 8-ми пулеметных и одного пушечного «виккерсов» — их смогли снова поставить на ход, на заводе мастера умелые, все сделали за короткий срок. К «англичанам» добавили отремонтированный легкий танк Т-26 и три пушечных БА-10. Вполне серьезная сила, если ее правильно применить…
Руцава
Начальник 12-го пограничного отряда
майор Якушев
— Бей гадов!
— Ура!
— Вперед!
В сумраке летней прибалтийской ночи гремели выстрелы, взрывались гранаты и мины. Везде закипел яростный бой, впрочем, весьма недолгий — внезапная ночная атака ошеломила немцев. В Руцаве не имелось серьезного вражеского гарнизона, кроме одной пехотной роты, да и та была набрана из солдат скорее ополченческого возраста, несущих охранную службу, по меткому русскому выражению, «спустя рукава»,
