возникла Корделия де Треви. Ослепительно прекрасная и обольстительная, несмотря на некоторую бледность лица и резкость движений, выдающую внутренние переживания и сомнения.
Идеальная причёска, немного косметики, чтобы скрыть усталость и подчеркнуть естественную красоту. Утончённые украшения, тёмно-синее платье и роскошная меховая накидка, ненавязчиво подчёркивающая статус хозяйки.
Де Треви выглядела так, словно пришла на встречу с верховной жрицей Триединой, а не с бывшим покровителем. При этом не пыталась сойти за страдалицу.
— Благодарю, что согласились на встречу, — звонкий мелодичный голос рассёк тишину, словно лезвие клинка. Корделия говорила рвано, сухо. Не заигрывая с «императором», а сразу задавая деловой тон беседы и показывая серьёзность намерений. — Понимаю, что моя записка была сумбурной и похожей на бред, но…
— У меня нет повода сомневаться в искренности ваших слов, — прервал её «Эдмунд», — я знаю вас как человека чести и доверяю. Но всё же хочу услышать подробности.
— Разумеется, — в серых, словно грозовое небо, глазах де Треви промелькнуло искреннее облегчение, — я всё расскажу, хотя и сама до конца не понимаю, что происходит…
Корделия замолчала, переводя дыхание и собираясь с мыслями. А я, пользуясь случаем, жадно рассматривала бывшую фаворитку императора, вглядываясь в каждую черту, запоминая, изучая. Пытаясь найти хоть одну зацепку, способную пролить свет на происходящее.
Воздействовать по той же схеме, что и на Эдмунда, на неё не могли, у Корделии не было истинного. А обычному влиянию она не поддавалась, сметая «навеянные» эмоции, словно ненужную шелуху. Значит, для подчинения врагу пришлось бы использовать грубые плетения, ломающие психику жертвы, а такое вмешательство всегда оставляло следы.
Странный блеск в глазах и едва заметный зеленоватый окрас белков, проступающий лишь в момент сильного волнения. Бледность губ и специфические, тёмные трещинки в уголках, которые на первых порах легко замазать эльфийским кремом.
Эти признаки было сложно обнаружить, но я не сдавалась, скользя взглядом по совершенным, точёным чертам лица, выискивая подвох. До последнего боялась, что де Треви обработал кукловод и происходящее — лишь умелая подстава.
Но пока всё было чисто.
— Всё началось с приезда принцессы, — начала свой рассказ Корделия, — понимаю, как странно это звучит, учитывая мой статус, но, уверяю вас, ревность здесь ни при чём! Я никогда не скрывала своих чувств к вам и истинных мотивов. Мы прекрасно проводили время, но о любви не шло и речи, да и я не так глупа, чтобы рассчитывать на большее.
— Мне это известно, — мягко перебил её «император».
— Не стану врать, разрыв дался мне непросто и мотивов недолюбливать леди Лауренсию у меня много, — продолжила де Треви, — но я слишком уважаю вас и себя, чтобы опуститься до мелочного вредительства и скандалов. Однако оставаться во дворце выше моих сил…
— Понимаю, поэтому и одобряю ваше решение сочетаться браком с Ирильеном Винсера, — ответил «Эдмунд». — Он любит вас и…
— Знаю! — В голосе Корделии впервые проскользнули живые, яркие эмоции. — Только я недостойна таких чувств. Жалею, что никогда не смогу ответить ему взаимностью, но сделаю всё, чтобы он не пожалел о своём решении.
Порывистая речь и такие слова не слишком вязались с тем образом, что я нарисовала в своём воображении. Но, возможно, дело в том, что я плохо знала саму де Треви.
Не думаю, что Эдмунд столько времени терпел бы рядом прожжённую стерву и циничную интриганку. Значит, человечность и порядочность ей не чужды.
— Но… проблема как раз в нём, — продолжила Корделия. — После появления принцессы меня стали посещать странные мысли, словно кто-то внушал мне ненависть к Лауренсии и подталкивал к тому, чтобы причинить ей зло. Но на меня практически не действуют ментальные заклинания из-за врождённой устойчивости. Зато Ирильен, он… идеальная жертва. Эмоциональный, вспыльчивый, искренний… такими проще всего управлять…
— Вы считаете, что кто-то хотел с его помощью избавиться от Лауренсии? — нахмурился «Эдмунд».
— Нет! На принцессу натравливали меня, а Ирильен должен был напасть на вас! — Последние слова де Треви практически выкрикнула, не сдержав эмоции.
Если бы не щит от прослушки, который установил вокруг них мастер, мы бы услышали её даже из своей беседки.
Минута, и иллюзорная Корделия взяла себя в руки, собираясь продолжить рассказ, но, вздрогнув, обернулась и ошалело уставилась в пустоту.
— О нет…
Этот момент я помнила. Триумфальное появление Ирильена и нападение на него садовников под прикрытием.
— Им займётся охрана, — успокоил её «Эдмунд», — не переживайте. С ним всё будет хорошо.
— Он не понимает, что делает! — воскликнула Корделия, вновь обернувшись к «императору». — Он должен был подлить вам этот яд.
Де Треви бегло достала из рукава флакон и протянула «дракону».
— Я нашла это в кармане его жилета незадолго до бала, — бегло проговорила леди, — он всё отрицал, сказал, что эликсир нужен для какого-то эксперимента. И я сделала вид, что поверила. Заменила яд настойкой от головных болей, благо флакончики были похожими. А он… даже подмены не заметил! И это при его внимательности и умении распознавать любые яды и лекарства!
— Действительно, похоже на откат после ментального воздействия, — согласился «Эдмунд», — к слову, его поведение на балу тоже показалось мне подозрительным.
— Вы… проверите всё? — с надеждой протянула Корделия. — Он правда не виноват! Уверена в этом! Но и молчать не могу… боюсь, что нас используют…
— Проверю, не сомневайтесь — прервал её «дракон». — Скажите, вам не удалось выяснить, где Ирильен взял этот яд?
— Не успела, — покачала головой де Треви, — всё, что я прочитала в его мыслях, уже рассказала, но попробую узнать больше.
— Хорошо, благодарю вас за помощь, — коротко поклонившись, ответил «император», — не ищите встречи. После бала я сам вас найду.
— Как прикажете, ваше величество! — просияла де Треви, метнувшись к Ирильену.
По кабинету эхом разлился звон каблучков и трескотня близнецов, приводящих артефактора в чувство. И на этой чудной ноте мастер развеял иллюзию.
— Остальное вы видели, — сказал Аббас.
Видели… только после этого разговора вопросов стало ещё больше! Даже несмотря на то, что многое удалось прояснить.
— Я хотела кое-что уточнить по поводу флакончика, — задумчиво протянула Беатриса. — В саду вы упомянули, что на его поверхности тоже был ослабляющий яд и какое-то плетение, нацеленное именно на императора. Почему именно на поверхности?
— Ваша внимательность делает вам честь, леди, — в тёмно-карих глазах ассасина заплясали весёлые искорки, и по щелчку пальцев флакончик подлетел к нам, — может, попробуете сами понять, что к чему?
Прекрасно… ещё один экзаменатор на нашу голову! Мы ещё полученную информацию осмыслить и переварить
