в Японии у родственников и была вынуждена остаться там на время войны. Отец Рут, Умакити Асава, фермер-огородник (независимый, местный, мелкий), закопал или сжег все семейное имущество, бывшее слишком японским, в том числе экипировку для кэндо, кукол и книги по декоративному искусству. Но, как старый бизнесмен из местной японской общины, он все еще оставался под подозрением. В феврале 1942 года агенты ФБР его арестовали, а затем отправили в лагерь для военнопленных в Нью-Мексико. Полгода Асава не знала, жив ее отец или нет. В следующий раз она увидела его только через шесть лет.
В Санта-Аните семью Асавы поселили в бывших конюшнях ипподрома. «Нам отвели два стойла, – рассказывала Асава. – Мои братья жили в одном, мы в другом. Нам дали армейское одеяло, подушку и раскладушку. Матрасы из соломы мы делали себе сами».
Позднее Асава, молодая женщина, чей мир внезапно оказался разбит вдребезги, сказала интервьюеру: «На самом деле мы очень хорошо проводили время. Мне нравилось».
Вот оно как!
В Санта-Аниту, где находилась Асава, интернировали еще около восемнадцати тысяч человек японского происхождения, живой сгусток культуры и таланта. Раньше Асава училась в государственной школе (впрочем, на удивление многонациональной), теперь она брала уроки у американцев японского происхождения, сумевших достичь вершин в своей профессиональной деятельности. На трибунах ипподрома устроили импровизированную школу, в ней Асава впервые познакомилась с профессиональными художниками: бывшим директором Лиги студентов-художников Лос-Анджелеса, как минимум одним художником из Управления общественных работ и тремя аниматорами студии Диснея.
«Не каждому в шестнадцать лет могло так повезти», – говорит Асава.
Всегда жизнерадостная и не склонная таить злобу, Асава все-таки не была наивной оптимисткой. Когда в центре переселения Ровер в Арканзасе, куда ее семью отправили после шести месяцев пребывания в Санта-Аните, потребовалось дать клятву верности флагу США, она произнесла вместе с одноклассниками весь текст, а после слов «свобода и справедливость для всех» дерзко и громко от себя добавила: «Кроме нас!»
* * * * *
Окончив среднюю школу в лагере для интернированных в Арканзасе, Асава воспользовалась правительственной программой, предоставлявшей оплаченный автобусный билет до любого колледжа Среднего Запада (американцам японского происхождения был закрыт путь на побережье). Она уже поняла, что хочет заниматься искусством, но знаменитый Чикагский институт искусств оказался слишком дорогим. Получив стипендию в Квакерском фонде, она выбрала самое дешевое учебное заведение – Висконсинский государственный педагогический колледж Милуоки.
В семнадцать лет Асава одна приехала в Милуоки, готовая получить специальность учителя рисования. Три года все шло хорошо, но на четвертом курсе ей нужно было пройти педагогический практикум. Кураторы отказались направить ее в одну из государственных школ Милуоки, поскольку неприязнь к японцам в обществе была еще сильна. Асава ушла из колледжа, так и не получив степень. (Много лет спустя колледж пытался присвоить ей звание почетного доктора, но Асава настояла, чтобы ей дали степень бакалавра, которую она когда-то заработала.)
По счастью, летом предпоследнего года учебы в Милуоки Асава ездила на автобусе в Мексику со своей старшей сестрой Лоис (Масако), изучавшей испанский язык. В Мехико Асава наблюдала за работой Хосе Ороско, расписывавшего стены общественных зданий. Там же она посещала уроки рисования в Университете Мексики вместе с Кларой Порсет, кубинской беженкой и подругой немецкого художника-беженца Джозефа Альберса. Альберс тогда преподавал в экспериментальном художественном колледже Блэк-Маунтин (штат Северная Каролина). Клара Порсет рассказала Асаве об Альберсе и его школе.
Не имея возможности пройти до конца учебную программу в Милуоки, Асава подумала об Альберсе. «Если бы педагогический колледж Милуоки не отказал мне и не вынудил бы меня перейти на альтернативный курс в колледж Блэк-Маунтин, я до самой пенсии работала бы учителем рисования», – сказала она. Мексика и колледж Блэк-Маунтин сыграли в жизни Асавы судьбоносную роль.
На следующее лето после начала занятий в Блэк-Маунтине Асава вернулась в Мексику, где преподавала рисование детям в Толуке. У жителей деревни она научилась плести корзины из проволоки – эта техника позволяла эффективно использовать любые подручные материалы. Не более сложная, чем вязание крючком, она отлично сочеталась со многими принципами, которые Асава восприняла во время обучения у Альберса.
До войны Альберс учился и преподавал в Баухаусе – влиятельной немецкой Высшей школе строительства и художественного конструирования. Как направление в архитектуре баухаус повлиял на многие аспекты европейского модернизма: от живописи, скульптуры и архитектуры до ремесленного и промышленного дизайна. Благодаря Альберсу (и многим другим, включая его жену, известного текстильного дизайнера Анни) американским художникам передались рациональные идеалы Баухауса – утонченная простота, элегантность, внимание к материалу.
Осенью, вернувшись в Блэк-Маунтин, Асава начала создавать собственные работы из проволоки. «Вы берете линию, двухмерную линию, потом переходите в пространство и получаете трехмерную фигуру. Это как рисование в пространстве», – говорила она. Она открыла простой способ создавать из промышленных материалов такие же элегантные формы, какие создавала сама природа. Подвесные кольчужные корзины Асавы выглядят так, словно они родились в какой-нибудь модифицированной чашке Петри. Они, очевидно, сделаны руками человека и вместе с тем производят впечатление стихийных, живых частиц мира природы.
Они пульсируют и дышат, парят и раскачиваются в воздухе, отбрасывая сложные, бесконечно меняющиеся тени.
Рут Асава. Без названия. Ок. 1955
* * * * *
О Рут Асаве я узнала из истории колледжа Блэк-Маунтин. Кроме нее там учились такие влиятельные художники, как Рэй Джонсон и Роберт Раушенберг, и преподавали самые разные талантливые люди: художник Джейкоб Лоуренс, композитор Джон Кейдж, хореограф Мерс Каннингем, архитектор и конструктор Бакминстер Фуллер – последний стал ее учителем и другом на всю жизнь.
Рут Асава. Фонтан Андреа. 1968
Поэтому я с уважением относилась к Асаве, но мало что знала о ней, пока не переехала в Сан-Франциско, где она была известна как «леди фонтанов». Упомянутые фонтаны, признаюсь, несколько ошеломили меня. Один фонтан был в виде русалок, одна из которых, сидя на спине морской черепахи, кормила грудью морского младенца; другой – в виде бронзового цилиндра, на поверхности которого теснились в духе horror vacui (от лат. «боязнь пустоты») городские достопримечательности, вылепленные местными детьми. Вот это и есть произведения Блэк-Маунтина?
Они не нравились мне, но что с того? Многие их обожали. Когда компания Apple задумала снести фонтан с достопримечательностями и построить на общей площади на Юнион-сквер свое новое здание, в защиту фонтана собрались толпы народа.
Итак, я «не принимала» Рут Асаву. До тех самых пор, пока однажды в воскресенье не пришла в Мемориальный музей де Янга с сыном-подростком. В школе ему дали задание: найти произведение искусства, которое ему понравится, и задокументировать свой выбор, то есть встать рядом и сфотографироваться. Он захотел, чтобы я пошла с ним. Меня заинтересовало это, и я приготовилась подсказывать и давать советы.
И
