от кораблика, вызвав огромный всплеск, рухнул один обломок… другой…
— Ах, ненадолго это везение! — Маруся в отчаянии прикусила кулак. — Сейчас она пристреляются…
— Дуры мы! — Аня в сердцах ударила себя в лоб. — Надо было с ними! Бежать надо было, пока с Бриареем договаривались! «Следопыт» с нами куда как быстрее! И юрче!
— Маневреннее… — пробормотала Маруся. — Всё так! И бежать не надо — пока бы мы добежали! Инерция мышления нас губит дамы! Мы кто?
— Кто? — слегка испугалась Аня.
— Магички! Маша, где твоя леталка?
— В кармане, где ж ей быть, — я вытащила смотанную в крошечный комочек почти невесомую сетку.
— Ты не можешь бросить пульт, нужен оператор. А мы можем! Давай! Аня, за мной!
НЕ ПОЛОЖЕНО
— Вы куда, барышни? Не положено! — строго окликнул их старший караула.
— А до ветру сходить я тебе прям здесь должна? — натурально возмутилась Аня. — Придумали тоже! — и, задрав нос и подхватив Марусю под руку, гордо продефилировала мимо покрасневшего курсанта.
Они завернули в сторону домика с сердечком и юркнули за ближайшие же кусты. С площадки донёсся негромкий разговор:
— И куда они?
— Да до уборной пошли.
— Почему одни-то? Велено было обеспечить беспрерывную охрану!
Маруся торопливо развернула сетку, накинула петли на плечи.
— Так в уборную как?.. — недоумевал за кустами дежурный.
— Как-как! Каком кверху! Снаружи надо подождать, дурында! Беги давай, головы нам снимут!
— Не успеют, — ответила невидимому караульщику Маруся, добавила жёсткости в пассажирский хвост и почувствовала, как внутри неё словно кристаллизуется холодная и жёсткая рассудочность: — Аня, садись живей! Держись крепко!
Анечка обхватила подругу. Летательный аппарат оторвался от земли и поплыл вдоль тропинки, набирая скорость.
— Ой, батюшки!
— Ничего не бойся и думай про своего есаула. Не поспеем — угробит его лиса.
— Держусь! — Аня прижалась лицом к Марусиной спине.
— Барышни! Вы куда⁈ — закричал выскочивший на тропинку дежурный. — Стойте!
Отвечать они не стали.
Маруся неслась, вцепившись в лямки леталки. Правильно говорила Маша — руля не хватает!
Она проскочила обрез скал, прикрывающих маленькую долинку и пулей вылетела в самую гущу кипящего боя. Грохот попеременно бьющих пушек сделался на порядок громче. Свистели камни. Шипело что-то.
Маленько ошиблась с направлением. Вираж! И-и-и-и… скорости!
Она не кричала и не ругалась. Формулы выстраивались чётко. Сердце стучало размеренно.
Каменные руки Бриарея вывернули очередную скалу — размером с «Царицын», не меньше — и швырнули её, целясь в лису. Маруся мелькнула между извивающимися скальными отростками. Ещё добавить скорости!
Траектория артиллерийских снарядов проходила чуть в стороне — уже легче. Нужно только отслеживать Бриарея и летающие каменюки.
Вон «Следопыт»! Совсем рядом!
Маруся почувствовала, как руки похолодели. Лиса ударила чем-то вспыхнувшим, и последняя здоровенная скала отлетела в сторону казачьего кораблика.
Вот оно. Время для накопителя!
ПЕЩЕРКА. МАША
— Как вы могли, барышни⁈ — выговаривал мне мичман с маленькими смешными усиками. — Вы пренебрегли своим обязательством и поставили…
Я едва его слушала. Больше всего мне было страшно, что Бриарей начнёт ловить Марусю и собьёт, повредит — мало ли… Но бояться нужно было не этого. Я увидела момент, когда лиса, метнувшись в своём шарике, активировала артефакт — и даже на таком расстоянии почувствовала расходящуюся от него волну. Скала отлетела, словно отбитый мяч.
— О, Господи! — я схватилась за брошь, увеличивая изображение…
Мичман прервал своё бормотание и тоже уставился на проекцию боя. Маленькая светящаяся точка, в которой можно было угадать две девичьи фигурки, рывком ускорилась, превратившись в сияющую чёрточку, и упала на палубу «Следопыта». А следом кораблик накрыло огромной скалой. Целиком.
— Маша… Маша, успокойся!
Я поняла, что кричу и не могу остановиться. Кто-то удерживал меня за руки. Я, кажется пыталась их бить…
— Тихо! Тихо… Посмотри на меня… — я увидела его глаза. Димкины.
— Они погибли!
— Маша, это бой.
Мне столько всего хотелось сейчас крикнуть! И: «Ты не понимаешь!» И: «Это мои самые близкие подруги!» И: «Не смей меня подавлять!» И столько ещё эмоционального и лишнего… что я до глубины души благодарна профессору Попову, громко воскликнувшему:
— Они живы!!!
Мы кинулись к проекции, как раз чтобы увидеть, как скала сползает вбок со сферы, слабо мерцающей вокруг «Следопыта».
— Она поставила «изоляцию»!!! — заорала я куда несдержаннее, чем положено воспитанным барышням. — Она смогла!!!
И все радостно орали и хлопали друг друга по плечам. Потом я обнаружила, что обнимаюсь с Дмитрием Александровичем, и строго сказала:
— Кхм! Будешь подавлять меня, на свидание можешь не рассчитывать!
— Что это⁈ — снова воскликнул профессор, и все бросились обратно к проекции.
«СЛЕДОПЫТ»
Отец Филарет смотрел на летящую сверху скалу, словно на подошву великана, вздумавшего растоптать вредный кораблик. Плетью обуха не перешибёшь.
— Господи, — тихо сказал пожилой священник, — прими…
Практически сбив его с ног, сверху свалилось что-то визжащее. Смутно знакомый девический голос выкрикнул несколько непонятных слов…
Последовавший удар скалы прозвучал оглушающе, словно гигантским черпаком долбанули в непомерных размеров медный таз. Мир вокруг подпрыгнул и залился водной чернотой. Отцу Филарету понадобилось несколько секунд, чтобы понять — бурлит снаружи. Снаружи обнимающей «Следопыт» сферы!
Электрические лампы слегка подсветили окружающие морские воды.
— Аквариум наоборот, — сказал пулемётчик Петька. — Гля, какая пучеглазая!
Упавшие с неба девицы возмущённо на него обернулись, но Петька смотрел вовсе не на них, а на тычущуюся в стенку мерцающей сферы жёлто-полосатую рыбину.
— Крышка у нашего аквариума неподходящая, — одна из девиц, что похудее, деловито складывала какие-то верёвочки. — Аня! Надо петь! У меня все накопители слетели до нуля. Сколько продержимся, не знаю.
Аня продолжала сидеть на палубе, привалившись к стенке надстройки и закрыв глаза.
— Никогда, — произнесла она с чувством, — никогда больше я не полечу. И не уговаривайте!
Есаул Погребенько подошёл и присел рядом, взяв её за руку:
— Душенька, надо спеть.
— Спеть могу, — согласилась Аня, всё также не открывая глаз. — Смотреть боюсь.
— А не смотри, я тебя за ручку поведу. Всё хорошо будет. Веришь ли мне, душа моя?
Аня помолчала.
— Верю, — и потом ещё раз: — Верю! — и запела, поднимаясь:
Верила, верила, верю,
Верила, верила я….
Но никогда не поверю,
Что ты разлюбишь
