Ознакомительная версия.
Тот, который потребовал освободить помещение, тут же бросился к чайнику с извинениями:
– Извините, пожалуйста, мы не знали, что вас нужно встречать с духовым оркестром.
Это у него получилось чересчур ёрнически, и Оля досадливо нахмурилась. Неужели нельзя говорить нормально? Второй парень с укором посмотрел на первого.
– Вы на него внимания не обращайте. Он у нас отличник, и на практику попал к самому Петрову. Так что тоже почти знаменитость. Корона на голове выросла, к земле тянет. Вы садитесь к столу, сейчас чай будет готов.
Первый парень вернулся с кипящим чайником. Налив гостье полную чашку, спросил, не будет ли чай Лиза. Но та, получив несколько листов бумаги и фломастеры, увлеченно принялась за рисование, и от чая отказалась.
– Я Михаил, – назвал себя зазнайка, – а это Дмитрий. Мы здесь на практике. Почти хирурги.
Оля кивнула головой.
– Я Ольга Павловна. – Она намеренно сказала отчество, чтобы создать между парнями и собой разделительное пространство. Оба они взглядывали на нее отнюдь не с врачебным интересом. – Я работаю врачом на скорой.
Михаил восхитился:
– Здорово! Я тоже на скорой подрабатывал, но медбратом. Работенка еще та. А вы в каком районе?
Оля нехотя сказала:
– В Свердловском.
– Понятно. – Он снова с оценивающим прищуром на нее посмотрел. Следующий вопрос был закономерным: – А вы замужем?
– Извините, но это никакого отношения к вам не имеет.
Михаил понятливо пробормотал:
– Ясно. Значит, нет. Разведены?
Оля уже начала сердится всерьез, но тут в ординаторскую зашли еще люди, и провокационный разговор прервался. Виталия среди них не было. Оля поймала себя на том, что ждет его появления, и рассердилась. Зачем ей Виталий? Вовсе ни к чему травить сердце ни себе, ни ему. Чем меньше они будут видеться, тем лучше.
Кто-то из врачей спросил:
– А где Петров?
Михаил ответил:
– У него ночью было несколько экстренных операций. Сейчас отсыпается. Может быть, к вечеру придет.
Почувствовав острое разочарование, Ольга отвернулась к окну. Да что это с ней? Она же прекрасно знает, что прошлое не вернешь. Так почему же так болезненно трепещется сердце? Или она неосознанно ищет утешения после неудачной любви?
Через полтора часа в ординаторскую вошел утомленный Иван Ярославович и позвал ее домой. Она сразу вышла, обеспокоенно глядя на него. Он сокрушенно признал, не ожидая расспросов:
– Устал, устал, чего греха таить. Какое это утомительное дело – лечиться! Никакого здоровья не хватит! – Едва взглянув на нее, поинтересовался: – А вы что такая смурная, Олечка?
Ей пришлось признаться в свою очередь:
– Думаю о своей жизни, Иван Ярославович. Вернее, о сделанных ошибках.
– Совершенно бесполезное занятие! – В подтверждение своих слов он решительно рубанул рукой. – Ошибки нужно по возможности исправлять. А если они непоправимы, то думать о них бесполезно. Они от наших мыслей, как правило, не исчезают.
Он быстро прошел вперед. У дороги стояло несколько машин с шашечками на боках. Он взмахом руки подозвал одну из них. В салоне, привычно устроившись впереди, спросил у Оли:
– У вас никаких дел нет? Или, может быть, нужно какие-то покупки сделать? Вы говорите, не стесняйтесь. Я в домашнем хозяйстве ничего не смыслю, как-то не доводилось им заниматься.
Оля оптимистично заявила:
– Это не страшно, Иван Ярославович! Мы с Лизой вполне справимся! И заезжать никуда не надо, Светлана Ивановна перед отъездом накупила всего лет на сто вперед!
Приехав на дачу, Иван Ярославович снял охрану и отпер калитку. Идя впереди легкой, хотя и слегка прихрамывающей походкой, сказал:
– Нам повезло, что свою лохматую Эванжелину дочь забрала с собой. Она бы нам всем житья не дала.
Оля, к которой Жужа относилась хоть и с изрядной долей высокомерия, но все-таки дружелюбно, пожала плечами.
– Да мы с ней нормально ладили.
– Конечно, женщины всегда найдут общий язык. Женская солидарность, ее с чаши весов не скинешь.
Оля посмеялась. Светлана Ивановна права: Иван Ярославович человек веселый, но веселость его несколько язвительного свойства.
– Но шутки шутками, но что вы невеселая такая, Олечка? О чем вы так напряженно думаете?
Она и сама не смогла бы объяснить, отчего так пасмурно на душе. Развод она пережила, и снова печалиться по этому поводу глупо. Неужели она скучает по Виталию? Но это еще глупее. Решительно ответила, чтоб работодатель понял, что у нее есть право на личную жизнь:
– Да ничего особенного, Иван Ярославович. Просто нужно как-то устраиваться в жизни. Вот и обдумываю, что нужно сделать.
Он покивал каким-то своим тайным мыслям. Сев в свое излюбленное кресло на веранде, поинтересовался:
– А вы сегодня случайно Петрова не встречали? Я все его хочу о консультации попросить. Что-то ноги стали подводить, может, посоветует чего. Все-таки светило, как говорят.
Оля внимательно на него посмотрела. Но он растирал занывшее колено, и на нее внимания не обращал. Пришлось ответить правду, надеясь, что он ее хмурый вид с отсутствием на работе Виталия не свяжет:
– Его сегодня не было. У него отгул.
– Понятно. Мне бы не хотелось просить о содействии Александра Васильевича, но, похоже, придется. Вот только он уж очень приторный мужик. Услужливый чрезмерно.
Оля неожиданно сама для себя предложила:
– Если я завтра Виталия увижу, спрошу, сможет ли он вас посмотреть.
– Это было бы замечательно, Оленька. Как-то приятнее обходиться без начальственных указаний.
Она кивнула. Ей нарочито заботливый Александр Васильевич тоже не слишком импонировал.
– Вот и договорились. А сейчас, уж извините, пойду передохну. Возможно, вечером приедет Борис. Но он предварительно позвонит. Он без предупреждения не приезжает. Привычка выработалась за годы жизни здесь Олежки.
Он ушел, а Ольга подумала, как ей повезло, что не надо кормить ненасытного Олега. Вот уж была бы проблема так проблема!
Вечером позвонил Борис.
– Как там дед? Не скучает?
Услышав, что на скуку тот не жаловался, Борис уточнил:
– Дед ни на что не жалуется. Старая гвардия не сдается. Но я все равно приеду. Хотя бы для того, чтобы не ужинать в одиночестве. Хотя к этому, признаюсь, мне не привыкать. Но вы на меня ничего не готовьте, я куплю еду по дороге.
Оля хотела было возразить, что для нее не составит никакого труда приготовить еще одну порцию, но он уже отключился.
Борис приехал ровно к семи, к тому времени, когда в этом доме было принято садиться ужинать. Оля давно заметила размеренный распорядок семьи Ивана Ярославовича. Его ли это заслуга или так было заведено испокон веку?
Как и обещал, Борис привез с собой еду. Разворачивая на кухне контейнеры, Оля поняла, что еда из дорогого ресторана. Борис ее догадку подтвердил:
– Да, это из итальянского ресторанчика неподалеку от моей работы. И не думайте, что я сам туда бегал. Это заслуга моей сверхрасторопной секретарши.
Ольга была наслышана от Светланы Ивановны об Ираиде, поэтому добавила:
– Вам с секретаршей повезло.
– Однозначно. Хоть в чем-то везет.
Оля с удивлением на него взглянула. В его голосе чувствовалась настоящая боль. Но он тут же справился с собой, и сказал уже обычным тоном:
– Дед как?
– Нормально. Как всегда.
Борис взял из ее руку поднос с едой и понес в столовую. Подхватив кипящий чайник, Оля пошла следом. В столовой за накрытым розоватой скатертью столом уже сидели Иван Ярославович с Лизой и о чем-то мирно беседовали. Олю всегда удивляла способность академика разговаривать с людьми разного возраста и социального положения так, будто они ему очень интересны. А, может, они ему и в самом деле интересны?
Вот и Лиза, приоткрыв от старания рот, внимательно слушала, что говорил ей Иван Ярославович. Прерывая их беседу, Борис торжественно возвестил:
– А вот и еда!
Иван Ярославович довольно кивнул.
– Замечательно! Но, мне кажется, мы вполне могли бы поужинать на кухне. И еду таскать не надо, и посуду грязную. Хлопот меньше, одним словом.
Ознакомительная версия.
