разве что продается в керамическом горшочке.
За готовкой он успокоился и даже начал напевать какую-то прилипчивую мелодию, из тех, что все время крутятся в голове и никак от них не избавиться. Рисоварка издает короткий писк, рис готов. Он накладывает рис деревянной лопаточкой, приминает сверху, кладет рядом сложенный рулетом кусочек омлета, добавляет кусочки помидора и зелень. Смотрит на дело рук своих. Скромно, но вполне достойно.
— Знаешь, малыш. — раздается голос в голове: — а ты неплох. Никогда не думал о карьере повара? Тебе это нравится, да и получается у тебя хорошо.
— Повара? Ну… — Бон Хва чешет затылок. Почему-то поваром он быть не хочет. Все время на кухне… да, он любит работать, но повар — это же просто адский труд. Мама рассказывала, что повара в кафе, где она работает — даже раньше ее приходят! Каждый день едва ли не в пять часов утра уже на месте нужно быть, чтобы идущие на работу и не успевшие поесть дома — перехватили чашку кофе и горячий завтрак в кафешке. А на работу все идут в семь утра. И уходят повара едва ли не последними… после того, как посетители уйдут. Да, наверное, они денег получают много, но все же…
— Определенно ваше поколение совсем разленилось. — ворчит Старший: — повар — это же работа мечты. Никогда голодным не останешься. Мир меняется, сегодня модно одно, завтра другое, но люди всегда будут хотеть вкусно покушать. Подумай, Бон Хва, на черта тебе учиться в университете? Пять лет терять и ради чего? Стать офисным клерком в «Самсунг»? Да и не возьмут тебя туда…
— Я хочу быть про-игроком! — отвечает Бон Хва: — знаешь, сколько они зарабатывают⁈ Хочу играть в свою любимую игру и зарабатывать! Да я в эту школу попал только потому, что на турнире…
— Да, да, ты рассказывал… но… ай, и ладно. Потом поговорим… — в этот момент в ванной комнате хлопает дверь. Раздаются странные звуки…
— Ага. Твою подружку рвет прямо с утра. А я говорил вчера — не нужно градус понижать. Кто же легкое светлое вино после сочжу и армаганьяка пьет? Кстати, а ты знал, что есть люди, которые не испытывают похмелья в принципе? И хомяки тоже — у них не бывает алкогольной интоксикации. Понимаешь, эти ребята повсюду ходят с этими мешками за щеками, там тепло и влажно, идеальная среда для брожения. Так что хомяки — всегда немного пьяные. Вот у них и выработался ген, который отвечает за расщепление спирта. Они могут чистый спирт пить, представляешь?
— Ээ… чистый спирт и хомяки? — Бон Хва не успевал за полетом мысли Старшего. Его руки быстро наложили еще чашку риса с омлетом и помидорами. Немного подумав — он приготовил чашку растворимого кофе с молоком и сахаром. Жалко, что не было карамельного сиропа, Чон Джа любит латтэ с карамельным сиропом… и откуда он это знает⁈
— А это интересно, малыш. — говорит Старший: — не знаю как именно я у тебя в голове оказался, однако это слишком уж тесное соседство для того, чтобы оставаться незнакомцами. Полагаю, что мы влияем друг на друга. В перспективе вполне возможно слияние двух личностей в одну. По крайней мере… эта идиотка Чон Джа упоминала о том, что ей нравится такой вот кофе… но ты тогда спал. Значит мы можем делится воспоминаниями. Не всеми. Но теми, что происходит сейчас с твоим телом, когда я у руля, а ты спишь, например. Я же — словно вижу сон, когда ты ведешь. Потому в курсе твоих косяков.
— Можно подумать это я один такой. Ты вон тоже… вырубил Молотобойца первым же ударом… и теперь… а, кстати — что теперь? Я не понял твой план.
— План. Как будто у меня был план. — хмыкает Старший и Бон Хва чувствует, что ему аж поплохело от этих слов.
— Старший!
— Эй, не кричи ты так.
— У тебя не было плана?!!
— А что ты хочешь от меня, малыш? Планы на деревьях не растут, знаешь ли. Главный приоритет на тот момент был — убедить эту страшную мадам не закатывать нас в асфальт. Хотя Чон Джа говорит, что ходят про эту Вонг слухи, что она может в фундамент строящегося дома закатать, вот прямо живьем. Кладут человека в раствор и сверху еще подают… никто никогда и не обнаружит.
— Серьезно?
— Ну… честно говоря я так не думаю. Чтобы за какие-то жалкие сто миллионов трех человек в бетон закатать — это ж совсем беспредел получится. Так что мадама нас на понт брала. Как говорил один мой знакомый — хороший понт дороже денег, малыш.
— Понт?
— А, не обращай внимания. В общем и целом, ситуация такая — мадама Вонг не могла нас просто так отпустить, потому что со стороны выглядело так, будто молодые и дерзкие ей в лицо плюнули и ушли безнаказанно. Однако и наказать нас она тоже не могла… тут нам повезло что ты — несовершеннолетний. За такие выкрутасы, если они до полиции дойдут — с нее шкуру спустили бы, все активы конфисковали, а саму в тюрягу лет на двадцать упрятали бы. Так что мадам Вонг встала перед выбором, так сказать на перепутье. И каждый путь — хуже другого был. Вот я и предложил что я… ну мы все — сделаем все возможное, чтобы ее репутация не была подмочена.
— Но как? — Бон Хва решительно не понимал.
— Знать бы как… — вздыхает Старший: — я в ваших заморочках про «потерю лица» и прочее — ни в зуб ногой. А тем более, что в мире организованной преступности правила и нормы поведения отличаются от принятых в обществе… в общем я предложил что когда ей будет нужно — она будет вызывать меня и показывать всем, кому нужно. Вот, дескать этот молодой и ранний, пытался меня кинуть, а теперь на меня работает. И делает что я скажу. А ты — будешь ей подыгрывать. Если нужно на коленки встать, значит встанешь. Чтобы все видели, что наша мадама — еще может и все такое. Потому как выжить сейчас, чтобы драться потом, понимаешь?
— Ээ… да. — склоняет голову Бон Хва: — понимаю… погоди! Постой! А почему это — как на коленки вставать, так сразу я⁈
— Потому что потому. У
