Претенденты будут что есть сил драть друг друга клыками и когтями, бить наотмашь и пинать в самые чувствительные места. В таких сражениях друг друга не щадили, но и погибших почти не было. Поединщики больше старались вывести противников из строя, отстранить от борьбы, чем убить.
Я резко выдохнула, застыла в ожидании.
Секунда – и перед намивперемежку люди и медведи – темно-бурые, иссиня-черные, ярко-рыжие… Среди обычных косолапых таких окрасов и не встретишь.
Маллес все еще возвышался посреди арены, и только когда обвел всех взглядом – и претендентов, и зевак,вновь рубанул рукой по воздуху.
Поединщики в едином порыве утробно зарычали и бросились друг на друга…
…
Запах крови смешался с запахом жареного мяса, рычание – с криками боли и воплями зевак. Ненадолго я почти оглохла, в ушах застучали молоточки, руки похолодели, ледяной ком упал в желудок.
Захотелось развернуться спиной к кошмарному действу, заткнуть уши, зажмуриться и ждать.
Рик осторожно убрал с моего лица непослушную прядь, погладил по спине и шепнул, привычно обжигая ухо:
– Переключись. Давай нашу любимую игру. Смотри и говори. Поглядим, как я тебя натаскал. В прошлый раз за тобой осталась гора трупов. Многие племена варваров обзавидовалисьбы.
По непонятной причине я сразу расслабилась, паника исчезла как небывало, пришло странное, будто навязанное извне спокойствие.Хм… Неожиданно… Приступ паники не так-то легко снять, даже нашими волшебными лекарствами. Рикнапрягся сильнее, переступил с ноги на ногу.
Ближе к центру площадки сцепились с десяток верберов, в зверином обличье.Они остервенело рвали друг друга клыками и когтями –клочки шерсти, шмотки плоти, брызги крови летели во все стороны.
Хорошо, что Рик так вовремя меня настроил. Я больше не воспринимала схватку как нечто ужасающее.
Смотрела на все деловито, без особых эмоций, как инженер, который изучает поломку оборудования и прикидывает – что нужно заменить, залатать, припаять.
Иначе, как в свой первый выезд на бои тигров, уже сползла бы на землю, оглохла от гонга сердца в ушах и зажмурилась так, что веки заныли. Тогда я сама не сильно отличалась от пациента. Даже странно, что василиск продолжил брать меня на выезды и ни разу не припомнил той оплошности.Я-то ожидала от него череду язвительных комплиментов. Типа – били тигров, а грохнулась ты… Не иначе как особое волшебство валькирий… Рик обожал рассказывать о том, как слабые духом врачи «облажались на выезде», «распустили нюни», «растеклись жалобной медузой». Обязательно добавлял, что таким бы не в перекрестной больнице работать, а в институте благородных девиц танцы преподавать. И собирал на эти побасенки немало слушателей со всего лечебного заведения. Но про меня почему-то ни разуне проронил ни слова…
Будто бы и впрямь взял на себя роль заботливого опекуна.
Эти мысли тоже придали мне уверенности. Вдруг подумалось, что я в полной безопасности, василиск защитит, отведет любую беду…
Тем временем,клубок тел распался и оттуда вывалился один из верберов. Он как-то неловко, неестественно рубанул лапами по воздуху, словно пытался вспороть его окровавленными когтями, и распластался на бурой траве. Из рваной раны нависке оборотня, неподалеку от маленького медвежьего уха, брызнула кровь. Пострадавший натужным рывком приподнялся на четвереньки ичасто задышал, бешено вращая глазами. Попытался встать, но зашатался и снова грохнулся навзничь.
– Сотрясение, – ткнула я в него пальцем. – Срочная помощь не нужна. Не человек все же, вербер. Сам очухается. По окончанию боя срочно сделать МРТ. И поместить восстанавливающего кровообращение моллюска на голову. Если совсем плохо, уложить на левый бок, – я приостановилась, вспоминая. – Так… людей и маргонов – на правый, оборотней – на левый. У них желудок иначе расположен. Если не тошнит, голову выше, лекарственную настойку и покой на сутки или двое. Если рвет – уложить на бок, чтобы не захлебнулся.
– А молюска на случай микрокровоизлияния в мозг? Чтобыуж наверняка пробило? А то вдруг выкарабкается, зараза! – ухмыльнулся Рик.
Я пожала плечами и кивнула, отдавая должное его уму и врачебному опыту.
– Ладно-ладно, – василиск погладил меня по спине снова, даже почти без снисхождения, скорее с какой-то утешительной лаской. – Ты почти права. Но у оборотней слишком быстрая регенерация. На МРТ микротравмы уже будут не видны. Но слабое место в сосудах останется. Что-то вроде усталости металла… Поэтому лучше все же закрыть пациентам глаза и положить на веки ррагона. С его целебными щупальцами и успокоительной слизью на коже.
Как и большинство уроженцев перекрестья, моллюск ррагон имел две ипостаси. В твердой он походил на лилового паука, покрытого той самой лечебной слизью. В жидкой – на улитку – щупальца исчезали, оставалось лишь тельце, глаза и мягкий панцирь.
– Туда глянь! – Рик ткнул пальцем в другой конец арены. Там трое верберов, в человеческом обличье,остервенело пинали четверых, в живот и в грудь.
Те сжались в позе зародыша,плевались кровью, а одного кровью даже рвало.
Я уже дернулась, собираясь рвануть к нему. А вдруг кровотечение из дыхательных путей? Даже оборотень умрет до конца боя. Но неет… Вербер приподнялся на локте, и алая струя хлынула уже не изо рта – из разбитого, немного даже расплющенного носа.
– Поврежден шнобель, – облегченно выдохнула я. –После драки МРТ. Надо убедиться, что цела кость или хотя бы не сместилась. Посмотреть – насколько повреждены хрящи. Если за время боя зарастут криво, сломать, вправить и дать энергию жизни.
– Ну да, а пока пусть истекает кровью. В конце концов, у верберов ее целых семь литров. Не то, что жалкие пять, у людей. Пусть поделится с миром, – хохотнул Рик.
– Тогда свертывающую мазь. Потом МРТ. Если образуются паталогические рубцы, придется удалять.
– А чтобы не образовались? – Рик изогнул бровь, синие глаза его улыбались.
– Можно дать замедлители регенерации. Но только после анализа крови на Р-частицы*, – опередила я василиска. Он явно горел желанием напомнить, что теперь я забыла о самом страшном биче двусущих.
Совершенно нерастяжимые, жесткие шрамы, при обращении причиняли оборотням ужасную боль, а порой даже трескались, образуя незаживающие язвы.
– Ладно-ладно, – криво усмехнулся Рик. – Вот тот?
В углу арены катался вербер, схватившись за руку и за ногу. Из рваных ран белесыми пиками торчали куски костей.
– Открытый перелом со смещением. Если преодолеет боль и вправит, заживет само. Обычно верберы так и делают. Но после драки стоит перестраховаться. Рентген, антибиотики, покой. Иммунитет у верберов железный. Но есть бактерии, с которыми даже они не справляются. Плюс потеря крови и потеря энергии на превращения.
– Кровью дадим истечь? Или этого пощадим?
– Пощадим. Анализ крови и свертывающая настойка, если потребуется.
– Нам повезло, что пациенты не люди, – хохотнул Рик. – Иначе больницу пришлось бы переименовать в агентство киллеров. Думаю, работы бы у нас не убавилось. Зато эффективность возросла бы в сотни раз.
__________________________
*Частицы крови, отвечающие за ускоренную регенерацию. Если их слишком много, образуются нерастяжимые рубцы.
…
Игра «Сколько Самира убьет пациентов» всегда веселила Рика. Он язвил не переставая, по поводу и без, но и обучал очень многому, делился бесценным опытом.
Пока я убивала больше верберов, чем спасала, бои закончились, а на горизонте забрезжил рассвет. Алые лепестки лениво потянулись ввысь, раскрашивая белесые облачка красно-розовыми кляксами.
На ближайших к перекрестью планетах время непостижимым образом подстраивалось под само перекрестье. Из его ночи мы почти всегда попадали в ночь соседних миров, из утра – в утро. Я никак не могла разгадать этот парадокс. Но факт оставался фактом. Продолжительность суток на планетах была почти одинаковой, но вращались-то они вокруг своих звезд каждая по-своему… В моей голове убежденного материалиста не укладывалось, как эти громадные космические системы чувствовали друг друга и как умудрялись подладиться.
Над ареной витал запах крови – соленый и очень густой.
Эмоции верберов хлынули со всех сторон – боль, азарт, восторг победы, горечь поражения смешивались в жуткий коктейль, заставивдрожать и ежиться. Казалось,плотину моего спокойствия прорвало, и все, что она сдерживала, бурным потокомобрушилось на голову.
Рик привычным жестом погладил по спине. Вначале я вздрогнула от неожиданности, а потом, резко стало легче. Эмоции ушли как вода в песок.
Появилась деловитость, собранность.
Я окинула изучающим взглядом простор для деятельности.
Легкораненые торопливо ретировались с места поражения. На обильно политой кровью буро-зеленой арене остались лишь пострадавшие гораздо более серьезно. Не меньше сорока оборотней,по моим скромным подсчетам. По счастью, далеко не все они стали нашей заботой. У верберов была своя больница и свои врачи. Они уже ловко орудовали на площадке для боев, осматривая и сортируя пациентов. Всех, кому могли помочь сами, «латали» на месте и уносили прочь.Оставляли лишь тех, кто, по их мнению, нуждался в более серьезном обследовании или лечении. Или в нашей энергии жизни, способной исправить то, что не в силах исцелить местная медицина.
