из тесных штанов.
Я крутнулся, выбираясь из-под неё и одним махом сдёрнул с Сьюзи нижнюю часть одежды вместе с трусиками.
— Ничего себе, ты какой ловкий! — воскликнула девушка сидя на кровати в одной рубашке. — Ах, так!
Она накинулась на мои джинсы, вцепившись крепкими пальцами бас-гитаристки в гульфик. Я махом скинул с себя рубашку и потянулся к её пуговицам.
— Подожди! — рявкнула она на меня. — Не мешай! Чёртовы пуговицы!
— Я же сижу, как ты их расстегнёшь?
— Ну, так вставай!
Я встал перед ней и она быстро вывела металлические пуговицы из плотных, обмётанных оранжевой нитью, петель.
— Ух ты! — выдохнула Сью, обдав мой пах своим жаром. — Достойный, хе-хе, аппарат.
* * *
Пока я всю весну катался по гастролям, в Лондон приезжали оба Стива: Джобс и Возняк. Указания мои были выполнены, как мне сообщили по телефону, полностью. То есть им обоим показали наше производство полностью. От изготовления методом фотолитографии печатных плат, до собственно, их пайки конвейерным способом паяльниками с разной температурой нагрева. Для этого мы вынуждены были использовать помещение спортзала, установив в нём дополнительные столы для сборки. А спортивные занятия перенести в соседнее здание, где тоже имелся спортзал детского футбольного клуба.
Конвейерная сборка позволила разбить процесс по категориям сложности. Что-то, действительно, паяли дети, причём, плата лежала на рабочем столе и была закрыта шаблоном, раскрывавшимся по мере продвижения стола по «конвейеру». Детишки старшего возраста — лет четырнадцати — шестнадцати, освоив примерно за месяц профессию радио-монтажника, паяли, в основном, что по проще: сопротивления, конденсаторы, диоды, контакты в блоке питания, платы контроллеров. Наёмные профессиональные монтажники выполняли пайку контактов микросхем и процессоров, одновременно проверяя качество выполнения предыдущих операций.
Детишкам, а в основном в школе «Сомерсета» учились дети представителей среднего и ниже среднего класса, было гарантировано трудоустройство в компании «Rainbow», а самым способным, поступление в электро-технический «Сомерсет- колледж», лицензию на который Джон Сомерсет получил, предоставив мой патент на микрокомпьютер «Rainbow» и договор со мной-любимым на чтение положенных часов и практических занятий на моём предприятии. Никого не смутило, что я сам не имею должного диплома и квалификации. Как мне сказал Джон Сомерсет, правительству дела нет, чему будут учить в колледже. Хоть лазанию по деревьям… Главное, чтобы основные общеобразовательные предметы преподавали квалифицированные учителя.
Вернувшись с концертных поездок по «Великой Британии», я в который уже раз согласовал с поставщиками графики поставок радиодеталей, ограничив их штрафными санкциями, я отдался «звукозаписи» с Сьюзи Кватро. Которую мы устроили в соседней с моей комнатке, переоборудованной, пока меня не было под студию звукозаписи, то есть, просто обшитую изнутри звукоизоляционными конструкциями, типа акустических диффузоров, выполненных из противопожарного пенополистирола.
Кроме звукоизоляции диффузоры несли эстетическую нагрузку в стиле модерн и очень понравились Сью.
Когда мы с ней записали первый трек и прослушали, причем, кроме бас-гитары, она сыграла партию барабанов, а я кроме гитары, сыграл на клавишах-синтезаторе, она удивилась, что мы не делали дублей, а записали партии с одной попытки. А я сразу вспомнил, что и мои первые партнёры по музыке, школьники старших классов, вместе со мной играли намного чище, чем без меня.
— Это ты такой, что я такая с тобой вся умелая? Обычно мне надо хорошенько завестись, чтобы я выдала всё, как по нотам. А тут я по ним играю и не ошибаюсь. А я их, честно говоря, терпеть не могу. Да и не знаю толком. Ты — волшебник?
— Нет, я просто драйвовый!
— Ха! Если бы я была такая «драйвовая», то от меня бы все фанаты ушли. Ха-ха! Рассмешил! Иди сюда, я тебя поцелую, мой малыш.
Оказалось, что Сьюзи сильно комплексовала из-за своего и моего возраста. По её меркам, она по сравнению со мной, была настоящая старуха. Ага, старше на целых семь лет. По паспорту. Ха-ха! Эх, знала бы она сколько мне на самом деле… Хотя… А сколько мне теперь на самом деле?
Внешне я сравнялся с заявленными в паспорте Джона Сомерсета. Я продолжал нагружать себя физически, бегая по улицам Лондона «кроссы». Тут таких, как я, энтузиастов ЗОЖ[1], бегающих в Вестминстерском парке было предостаточно. Парк от школы «Сомерсета» находился не так далеко и я до него добирался на велосипеде. Так все делали, и я не стал выделяться из общей массы, так сказать.
Зато в парке я и бегал, и прыгал, и метал всевозможные металлические предметы, которые носил на своём поясе, в сухое дерево, которое избрал своей «макиварой», и лазал по деревьям, подтягиваясь на руках… Короче, продолжал себя грузить по полной программе. Поэтому и развивался гармонично: и тело, и внешность.
В принципе, юношеская мягкость черт почти полностью исчезла. Помниться и мама мне говорила, что ещё в двадцать лет я выглядел слишком молодо, чтобы жениться. Но я женился, и ничуть не пожалел. «Раньше сядешь, раньше выйдешь», — всегда отшучивался я, отвечая на сетования и переживания знакомых.
Так вот сейчас моя внешность не имела юношеской мягкости и нежности. Как и моё тело, лицо выглядело идеально очерченным, словно я и лицо тренировал, ха-ха… Ну, наверное, при больших нагрузках напрягаются и мышцы лица. Ведь не даром же бегунам-спринтерам рекомендуют дышать через трубочку, чтобы учиться не напрягать челюстные мышцы. Так вот и я, видимо помогал себе мышцами лица. Хе-хе…
Короче, по моему, я за этот год сильно изменился. Да и Джон Сомерсет заметил, что моё лицо стало другим. А уж он, как пластический хирург, привык замечать изменения в лицах.
Об этих глупостях я думал, пока мы с Сьюзи целовались. Я применял такой способ, чтобы не терять голову и не сильно возбуждаться. Организм, всё-таки, был молодой и возбуждался мгновенно. Поэтому надо было его, хе-хе, «тормозить», отвлекаясь на посторонние мысли. На музыку, например, вспоминая табулатуры тех песен, что мной ещё не «прочитаны» из памяти.
С памятью моей тоже творилось что-то невероятное. Чем больше я «вспоминал», тем больше вспоминалось того, чего я точно не знал раньше. Это касалось, как музыуи, так и просто исторических событий, программных и инженерных решений. Я понял, что и архитектуру
