Я удивился, когда Кэцуми вышла ко мне не в привычном кимоно, а в узком сером деловом костюме. Не было и традиционной прически — волосы распущены по плечам, иссиня-черные и идеально-прямые, они спускались ниже лопаток, почти до талии, плотным плащом.
— Ты прекрасна, — не удержался я, целуя ей руку.
Кэцуми улыбнулась.
— Решила пройтись по магазинам и не смогла заставить себя переодеться обратно. Я недавно вернулась и не ждала гостей.
— Я не отниму много времени.
Она приглушенно рассмеялась, прикрывая за мной то, что, наверное, можно было бы назвать дверью, но при определенных условиях.
— Что ты, мой друг, ты давно уже не гость.
— Кэцуми…
Она не ответила, по-прежнему улыбаясь. И выглядела как… черт побери, влюбленная смертная девчонка. Да что ж это за поветрие такое? Женщины посходили с ума. Все! Еще не весна. И даже не смена Темных Вех, чтобы творить такое.
Мы расположились в ее покоях. Японка быстро почувствовала мое состояние — улыбка исчезла с ее лица, уступив место замороженной, чуть настороженной вежливости. И если внутри у нее по-прежнему горело тепло чувств, которые она сама пока не могла никак охарактеризовать, я знал об этом исключительно благодаря новой сущности и новому чутью. Ни вампир, ни каратель не поняли бы, что она разыгрывает маленький спектакль — никто не смог бы спрятать эмоции лучше Служителя Культа Равновесия. И никто более него не был им подвержен. Интересная закономерность. Чем руководствовался Ариман, создавая настолько двойственных существ? Вампирское и человеческое в них настолько плотно переплетались, что то одна, то вторая часть брала верх, культивируя особенности до карикатурности. Впрочем, эмоциональная уязвимость никогда не мешала им считать себя самыми сильными существами в двух мирах, что недалеко уходило от истины.
— Я говорил с Винсентом. У нас есть план, который поможет поймать Ролана.
Она затаила дыхание, но кивнула, показывая, что внимательно слушает. Я отметил усилие, выдержал паузу и продолжил:
— Есть способ привести его в твой клуб.
— Таких способов много…
— Привести в клуб и заставить сконцентрироваться на цели, — перебил я. — В этот момент он будет уязвим.
Японка побледнела, слегка нервным движением провела по волосам. Понимание того, какие чувства ее переполняют, возродило злость.
— Он приговорен к развоплощению?
Я покачал головой. Отросшие волосы упали на глаза, пришлось рукой отбросить их назад. Жест получился отрывистым, коротким, почти рубящим, что не укрылось от внимательных глаз карательницы. Она была бледна, испугана. В любой момент ждала приговора или удара в спину.
— Наша цель — обезвредить.
— Не думаю, что он будет опасен.
— Кэцуми, — остановил ее я. Японка замолчала. Внешне она оставалась почти спокойной, и сторонний наблюдатель не заметил бы, насколько напряженно она ждет моей следующей фразы, готовая ко всему. — Твоя задача состоит в том, сделать так, чтобы ни одно темное существо, вампир ли, Незнакомец ли, вакханка ли, черт побери, не помешали нам. Делай, что хочешь, но обеспечь пространство для проведения операции.
— Ты говоришь как детектив.
— Сейчас я говорю как Первый Советник Магистра.
Она вздрогнула, но промолчала, понимая, что реакция здесь не нужна. Я пил чай, почти не чувствуя его вкуса и думая о том, что мне нужно ехать к Анне. И о том, что я даже, наверное, не против провести с ней какое-то время. За эти несколько часов меня перевернуло. А после выходки Эмили хотелось расслабиться. Какой вариант я выберу, не знаю. Может, просто лягу спать. А может быть, пойду у Незнакомки на поводу. В конечном итоге, пусть я уже не вампир, дикое, почти животное влечение, мне по-прежнему не чуждо. К счастью, я научился отключать мозг.
— Что вы решили сделать?
— Ты подала идею. Ролан придет за Анной.
— Как просто, — она поежилась и обхватила себя за плечи. — Знаешь, она милая девочка, но мне до сих пор не по себе при упоминании ее имени.
— Я не удивлен. Она чуть не убила тебя.
— Она не хотела убивать. Если бы хотела, довела бы начатое до конца, Киллиан, — Кэцуми опустилась рядом со мной, инстинктивно стараясь быть ближе. До этого мгновения о нападении она не говорила. — Перед ней стояла другая задача. Припугнуть. Заставить изменить решение. Понять, что я не всесильна даже в собственном городе.
Я обнял ее за плечи. Кэцуми приникла к моей груди, прячась и постепенно согреваясь — ее морозило. Странная реакция для бессмертного существа.
— Ты знаешь все это. И все равно так близко подпустила к себе Ролана. Почему?
— Если бы он был карателем, это был бы один из сильнейших. Не надо его убивать! — неожиданно отстранившись, взмолилась она. — Пообещай, что не станете его убивать!..
Я разомкнул объятия и поднялся с места.
— Если не полезет в бутылку, будет жить. Обещаю. Мне пора, Кэцуми. Приведи себя в порядок. Я сообщу, когда определимся с датой.
— Киллиан?
— Да, — я остановился у выхода.
Она сидела, все так же обхватив себя руками.
— Ты изменился.
— Увы, моя дорогая, ты не первая, кто мне это говорит.
— Ты всегда можешь прийти ко мне, если захочешь поговорить.
— Спасибо.
Я выдохнул только тогда, когда сделал несколько шагов по направлению к выходу, а окончательно пришел в себя уже в зале клуба. Я решил несколько минут побыть здесь, сел у барной стойки и достал из внутреннего кармана телефон. Один пропущенный вызов. Теодора Барт. Надо же. Легка на помине.
Мне подали напиток, а я машинально набрал номер, не думая о том, что сейчас уже поздно и, возможно, Авирона не одна. Впрочем, она почти сразу ответила.
— А я вот гадаю, куда ты пропал, мой друг.
— Тебе лучше не знать. Ты звонила. Что-то случилось?
— У меня нет. А вот у тебя случилось, если верить твоему эмоциональному состоянию. Не хочешь встретиться?
Напиток оказался слишком холодным и едким. Я поморщился, запоздало соображая, что не пил виски как минимум век.
— Не хочу. Но хочу тебя предупредить: Ариман вернулся.
Молчание затянулось. Я слышал ее дыхание и почти видел лицо. Она удивлена и не знала, как реагировать.
— Ты… говорил с ним?
«С ним» она выделила так, будто говорила о божестве. Конечно, это было недалеко от истины, но все же не настолько явно. Ее голос сел. В нем появились несвойственные нотки, опаска. Не знаю, что их связывало с Ариманом, хотя они много лет ходят друг вокруг друга, по очереди разыгрывая пантомиму «лиса и сыр». Кто из них лиса, а кто сыр сейчас, непонятно.
— Не говорил. Я его не видел.
— Откуда знаешь, что…
— Он меня переобратил, помнишь?
— Чувствуешь? — еле слышно спросила она.
— Не только, — я допил и жестом попросил повторить. Жаль, что алкоголь на нас не действует. Но его сумасшедший вкус воистину бодрит. И согревает, чего уж там. От внутреннего тепла мне становилось спокойнее. — Я был в особняке. Его там нет.
— Спасибо, что сказал.
— Авирона. Не натвори глупостей. Иначе я за себя не отвечаю.
— И что ты сделаешь? — рассмеялась она.
— Запру тебя в Отделе Науки на век, — пригрозил я, принимая тумблер со льдом и напитком.
— И прикуешь к батарее?
— Это очень волнующее предположение, но, увы….
— Спокойной ночи, Киллиан, — проговорила она. — Не забудь, завтра встретимся.
— Уже забыл.
Я отключил аппарат, улыбаясь. Почему-то этот незамысловатый разговор несказанно поднял настроение. Я вручил бармену деньги. Могу задуматься и уйти, забыв заплатить. Конечно, Кэцуми против не будет, но не хочется злоупотреблять ее гостеприимством. Кто-то положил руку мне на плечо, подкравшись незаметно и вырвав из мыслей о завтрашнем дне. Я среагировал машинально: вернул тумблер на стойку, перехватил руку и, развернувшись на стуле, оказался лицом к лицу с… Даной. Я держал ее за запястье, чувствуя, как медленно внутри нарастает ярость. Встретить ее сейчас после….
— Кто-то решил расслабиться. Видимо, твой друг сегодня не лучшая компания? — проговорила она, не пытаясь вырваться. Еще через миг она уселась мне на колени как наездница. Платье она сменила на очень плотный и облегающий комбинезон светло-зеленого цвета. Кожа. Подходящий наряд для подобного заведения.
— А кто-то пошел в разнос?
— Зачем ты так? — она поджала губы. — Всего лишь пара корибантов. У меня плохое настроение.
Она наклонилась вперед, делая вид, что принюхивается. Я чувствовал ее дыхание на своей коже. На долю секунды это привело меня в замешательство. Правой рукой я взял Дану за волосы и потянул, заставив выпрямиться и отстраниться. Она отозвалась мгновенно. На прекрасном лице застыла печать вожделения, а в глазах уже плескалось расплавленное серебро. Мне же хотелось отбросить ее прочь, как надоедливую собачонку, но я все-таки сдержался. В конечном итоге, она не виновата в том, что Эмили копирует именно ее модель поведения.
