На том конце трубки молчат, и я жду, когда Страз заговорит. Между лопатками обжигающе скатываются капли пота.
- Это правда, - это даже не вопрос, это утверждение.
- Правда. Что я пропустила?
Он не отвечает. Я слышу, что он с кем-то переговаривается, а потом вздыхает в трубку:
- Сегодня я не приеду, но завтра с утра буду у вас.
- Хорошо, - мне хочется добавить еще что-нибудь, но я не знаю, что.
- И что бы ты ни делала по этому делу, ты должна остановиться, Джаннель.
- Почему? Что случилось?
Но он уже повесил трубку.
Я опять перебираю документы, которые до сих пор лежат на обеденном столе. Неужели он знает что-то такое, чего не знаю я? Я беру записи отца про Майка Купера и свои заметки, которые сделала, когда мы шпионили за ним с Беном и Элайджей, сравниваю, перечитываю и пытаюсь найти то, что, возможно, пропустила. Алекс прав, я слишком глупа, раз могла предположить, что могу что-то сделать, не имея тех ресурсов, связей, сил, что имеет ФБР. С учетом, что ФБР тоже топчется на месте. Но я все равно не должна останавливаться, я должна хотя бы понять, как во все это замешан Барклай.
Но я не могу сосредоточиться, поэтому в очередной раз думаю о том, как же мне не хватает отца.
2 дня, Бен, параллельные вселенные, теория волновых функций, Майк Купер, дом, радиационное отравление и смерть моего отца. Должно быть что-то такое, чего я не учла.
Я смотрю на рецепт на два вида хлорина, что покупала в магазине. Если Майк Купер покупал это не для бомбы, то зачем?
Вряд ли он собирался использовать эти средства по назначению. А для чего еще можно применить хлорин? Я беру ручку и листок бумаги.
И переписываю химические свойства.
Наверное, хлорин еще применяется на производстве, может связано с чем-то жаропрочным, например, покрытие тефлоновых сковородок, какие-нибудь детали машины, а так же еще куча вещей, которые надо изучать и исследовать.
Я откладываю ручку и у меня такое ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Стараюсь не обращать на это внимание, потому что сейчас 2 ночи и Джаред спит. Я встаю, разгружаю стиралку, беру стакан воды и возвращаюсь за стол. Мне надо решить эту загадку, у нас осталось так мало времени.
Но ощущение того, что рядом есть кто-то еще, не исчезает, по телу бегут мурашки.
Я поднимаю голову и смотрю в окно, сердце на секунду перестает биться, потому что я вижу Бена, он стоит у входа в дом, прямо под дождем.
Я кладу руку на грудь и стараюсь понять, бьется ли сердце. Там точно Бен или это галлюцинации, потому что я не видела его уже два дня? Дождь делает его волосы совсем черными, губы синие от холода.
Это сон, видение.
Как может быть, что я не замечала его годами, никогда не разговаривала, а сейчас думаю постоянно? пусть даже между нами ничего и не произошло!
Я делаю шаг к окну и протягиваю руку. Бен повторяет мои движения. Я заснула за столом, точно, потому что рядом все меркнет, я не слышу дождя, не вижу ничего кроме Бена, а тепло от его руки передается мне через стекло.
Его грудь вздымается, будто он очень тяжело дышит. Его дыхание оседает на стекле, а я понимаю, что дышу в такт ему.
Как бы мне хотелось управлять сном, разбить это окно и оказаться в его объятиях.
Я вижу, что его губы двигаются, приближаюсь, стараясь рассмотреть, что он говорит. И только тогда понимаю, что это не сон. Потому что в моем сне вряд ли Бен стоял бы на улице, под дождем, с красными, будто он только что плакал, глазами, и просил бы меня пустить его внутрь.
Я открываю задний вход, и он оказывается совсем рядом. Он весь дрожит, а капли дождя смывают слезы с его щек. Мне становится невыносимо холодно, я тоже начинаю дрожать и стучать зубами.
- Что случилось? - я затягиваю его в дом и закрываю дверь.
- Прости, - шепчет он. - Мне некуда идти.
- Ты всегда можешь приходить сюда, - я обнимаю его. Вода пропитывает мою одежду, но мне плевать, потому что это Бен, мы замерзли и что бы ни было, но я сделаю для него все.
Его руки дрожат, но стоит ему обнять меня и дрожь утихает. Он крепче прижимает меня к себе.
- Все в порядке, - шепчу я ему, хотя и не уверена в этом. Я знаю, что все плохо, хотя бы потому, что он пришел ко мне домой.
Мы некоторое время стоим так, просто обнимая друг друга. Наши сердца бьются в унисон.
Наши тела так напряжены, что, кажется любое движение, любой шорох может подействовать на нас.
Я стараюсь не отвлекаться на физическую боль.
- Давай сменим тебе одежду, - я делаю вид, что не замечаю дрожь в своем голосе.
Я расстегиваю молнию на его толстовке и аккуратно ее снимаю. Но тут Бен оказывается совсем близко, трогает мою шею, прислоняется лбом к моему лбу. Его лоб горит, дыхание тяжелое - я так хочу его. Я хочу Бена больше, чем хотела кого-либо в своей жизни.
Его горячее дыхание касается моей кожи, я задерживаю вдох. Между нами нарастает такое напряжение, что кажется, сейчас полетят искры. Бен целует меня, но потом отстраняется, будто не уверен в том, что делает. Я открываю глаза.
И тут его губы опять касаются моих.
Они такие мягкие и соленые от слез. Он приоткрывает рот, и наши языки переплетаются, я чувствую вкус ментола. Его руки скользят по моей талии, задерживаются на спине. Я еще приоткрываю рот, потому что мне его мало.
Он притягивает меня к себе, очень крепко.
Между нами уже совсем нет пространства, в голове полный беспорядок.
Губы соприкасаются, языки двигаются, я покусываю его, я даже не понимаю, что делаю. Руки переплетены, мы настолько близко, что кажемся единым целым.
Я понимаю, что он тихонько подталкивает меня, только когда упираюсь спиной в стиралку. Он приподнимает меня и сажает на нее, я чувствую, как она вибрирует подо мной.
Наши губы разжимаются, и Бен целует мой подбородок. Он стоит между моих ног, и я тут же обхватываю его ими. Он прокладывает дорожку поцелуями от моего уха к шее, я постанываю от невероятного наслаждения.
Я опять тянусь к молнии, потому что хочу чувствовать его кожу, а он целует меня в шею.
Молния расстегнута, и Бен жарко выдыхает мне в ухо:
- Джаннель Теннер, я тебя люблю, черт тебя дери.
Улыбка расплывается по моему лицу. Да, это совсем не та романтическая фраза, которую мечтают услышать все девочки, но Бен запомнил, что я говорила тогда перед всем классом. Он просто самый лучший!
Я беру его лицо и прижимаюсь своими губами к его. Мои руки проскальзывают под его толстовку, стягивают ее. Он поеживается.
- Джаннель..
Я еще более страстно целую его, но он вздыхает.
Его руки проникают под мою рубашку, мне кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди, оно бьется так быстро!
Я прикасаюсь рукой к его груди, хочу слышать, что его сердце бьется так же быстро.
Так и есть.
Но моя рука…
Странным образом приклеивается к его майке.
Я открываю глаза и вижу кровь.
- Боже мой, - я тщательно его ощупываю, он весь в крови, а значит раны просто огромные.
Когда я успела стать такой похотливой? Бен появляется у моего дома посередине ночи, расстроенный, а я почти запрыгиваю на него. А он не отталкивает меня, хотя весь истекает кровью. Если он умрет только потому, что гормоны затмили мне мозг, я застрелюсь.
Бен поднимает меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
- Джаннель, это не моя кровь.
Я не уверена, что мне от этого легче.
Нет, конечно, хорошо, что это не Бен истекает кровью, но..
- Чья она?
Он не отвечает, а страх внутри меня моментально превращается в злость.
Если он не ответит сейчас же, я могу натворить и наговорить такое, о чем потом буду очень жалеть!
Я отстраняюсь от него и стараюсь, чтобы голос не дрожал:
- Чья. Это. Кровь.
Бен избегает смотреть мне в глаза:
- Элайджи.
- И?! - я не самый ярый фанат Элайджи, но то, что Бен ничего не объясняет, пугает меня. - Он в порядке? Что случилось?!
- Я не знаю, - Бен осматривает себя, а я думаю о том, что Элайджа может запросто быть плохим парнем, а это значит, что Бен что-то с ним сделал. Но я перевожу на него взгляд и понимаю, что виноватый Бен выглядит совсем не так. - Я хотел помочь ему, но на него ничего не действовало, такое ощущение, что он невосприимчив к моему лечению.
- Где он сейчас?
- Я вызвал 911.
Я глубоко вдыхаю. Если Элайджа в больнице, мы ничем не можем ему помочь, там о нем должны позаботиться.
Я включаю свет:
- Снимай майку, возьми вот эту, - я протягиваю ему чистую папину рубашку.
Он колеблется, а моя злость моментально испаряется. Я не знаю, почему он пришел ко мне, я не знаю, что нашло на него, когда он был весь в чужой крови. Но он здесь, я нужна ему, и при взгляде на него я понимаю, что он думает обо мне, о том, через что мне пришлось пройти.
Он кивает и меняет рубашку, а мне кажется, что все это неправильно, я еще ощущаю прикосновения его рук.
