них представлял весьма сытный ужин, поэтому, изрядно струхнув, я в смятении отдал импульс на ускорение. Оцепенение прошло, и уже через секунду я стоял на ногах. Всё застыло на месте. Щупальца, до этого болтавшиеся в воздухе, остановились в нескольких сантиметрах от меня, а клешни скорпиона-аномалокариса так и замерли в движении, не успев дотянуться до моего тела. Меганевры словно зацементировались в воздухе и, протянув руку, я вполне мог их сбить веткой, не задумываясь о последствиях. Неведомый мир пермского периода превратился в вязкий кисель, и в радиусе нескольких метров застыл в своей обездвиженной красе.
Отдышавшись и приведя в порядок свои нервы, я не спеша направился к берегу, тем не менее, обойдя гигантскую устрицу стороной. Вода тоже представляла собой неподвижную гладь, поэтому, выбрав наугад какую-то рыбину крупных размеров, я оглушил её камнем, взвалил на плечо и отдал команду на исчезновение. Последнее, что я успел заметить, телепортируясь к кустам плауна, как устрица щёлкнула створками, схватила скорпиона и отправила себе в пасть. Аномалокарис пермского периода сам превратился в жертву, которой я считал себя несколько секунд назад. Вот такой себе закон природы.
Дальше всё пошло как в убыстренной киносъёмке. Разведя огонь, я выпотрошил рыбу, изжарил её на костре, разделил на части, завернул в листья папоротника, подхватил под мышки и покинул это негостеприимное место навсегда. На всё про всё ушло не более полуминуты. Одиссея моей вылазки к озеру считалась законченной.
Однако меня ждала другая новость.
Временная стоянка наша была пуста.
Странно. Они должны были вернуться не позднее меня, поскольку, обладая даром ускорения, могли пересечь пространство в любом направлении, замедлив текущее время, едва ли, не до нулевой отметки. Ещё не совсем осознав причину задержки своих друзей, я аккуратно разложил на камнях благоухающие костром листья папоротника, выглянул из-за утёса и всмотрелся в очертания объекта. Всё было мирно, тихо, спокойно. Антенны совершали свой оборот, площадка перед ангаром была пуста, а на заднем дворе, метрах в двадцати от него, несколько мужчин беседовали между собой, одетые в такие же серебристые комбинезоны, какие я видел на пилотах прозрачного шара. По моим подсчётам, Андрей с Анжеликой должны были уже предстать передо мной, напичканные всевозможными новостями и захватывающими впечатлениями, ведь не каждый день доведётся увидеть научный комплекс грядущих десятилетий, да ещё и в геологических пластах пермского периода планеты. Рассуждая, таким образом, я уже намеревался присоединиться к друзьям, настроив мысленную телепатию на луч светового маркера, как вдруг произошло непредвиденное.
Вначале завыла сирена.
Рефлекторное зеркало параболической антенны пришло в бешеное движение, кружась вокруг своей оси, подобно детскому волчку, а следом за сиреной во двор начали выскакивать озабоченные сотрудники станции. Всё сразу замельтешило перед глазами, кто-то выдернул меня из кустов, швырнул в воронку раскрывшегося туннеля, крикнул в ухо: «Телепортируйся!», и…
Всё исчезло.
Остаточная дымка шлейфа завязалась в узел, растаяла в пустоте, хлопнула как пузырь и пропала. …Геологическая эпоха пермского периода перестала для меня существовать.
********
- А теперь всё по порядку, - провозгласил Андрей, бережно прижимая к плечу Анжелику. Оба смотрели на меня с каким-то лукавством и дружеским участием. У ног горел костёр, и только сейчас, придя в себя, я, наконец, смог оглядеть окружающую местность. Несколько пальм, искристый песок, ручей, маленьким водопадом стекающий с небольшой скалы, кокосы повсюду, гнёзда птиц, вездесущие обезьяны и полное отсутствие людей.
- Мы на острове? – опешил я, поднимаясь и оглядываясь вокруг. Везде, до самого горизонта, куда бы я ни бросил взгляд, простирался сплошной могучий океан, пенистым прибоем накатывая волны на песчаный берег. Солнце клонилось к закату, вдали над водой реяли буревестники, а запах тропического леса приятно входил в лёгкие своим чистейшим дуновением ветра. Ни дать, ни взять, идиллия райского сада, разве что бескрайний океан простирался во всех направлениях, куда хватало глаз.
- Сколько я был без памяти? – видя их весёлые лица, попытался я восстановить мысли.
- Около часа, - едва не рассмеялась Анжелика. – По реальному земному времени, разумеется.
Я тупо уставился на костёр, в углях которого лежали те самые листья папоротника, в которых была завёрнута моя пойманная рыба.
- Кто-нибудь объяснит, что произошло? – с досадой на самого себя вымолвил я, чувствуя, как краска стыда заливает моё, и без того, глупое лицо. – И хватит потешаться над товарищем, - зло посмотрел я на Андрея. Наконец он не сдержался, и разразился безудержным хохотом. Анжелика встала, обняла меня за плечи и подтолкнула к костру.
- Подкрепись, Лёша. Сам же выловил. Мы уже поели, пока ждали, когда ты, наконец, придёшь в себя.
- Да что случилось?! – едва не заорал я. – Почему мы на острове, да ещё и, судя по всему, необитаемом, где делся форпост инквизиторов, где наши вызволенные пленники, и отчего я только сейчас открыл глаза. Что со мной произошло?
- Я же и говорю, - едва сдерживая слёзы от смеха, промычал Андрей. – Начнём всё по порядку. Ты бы глянул сейчас на свою рожу, Шарапов, - процитировал он высказывание небезызвестного персонажа братьев Вайнеров. – Не обижайся, - вытер он рукавом повлажневшие глаза. – Просто мы сами в таком весёлом и радостном настроении, что Анжеле пришло в голову не трогать тебя, пока ты сам не очнёшься.
Он подкинул в костёр несколько веток, запустил кокосом в настырных обезьян, свисавших с тропических пальм и норовивших стащить кусок прожаренного на углях ананаса, и уже более серьёзно начал. Анжела подала мне на листе рыбу, я впился зубами в мягкое филе и, уже остыв от гнева, приготовился слушать.
- Прежде всего, мой друг Алексей, мы на острове, причём, ты прав – необитаемом. Я намеренно выбрал этот лучевой вектор, чтобы затеряться подальше в безлюдной местности, пока нас ищут по всем измерениям наши ликвидаторы. Временной промежуток точно не скажу, но где-то в районе семнадцатого – восемнадцатого века. Эпоха пиратов, корсаров и флибустьеров всех мастей и народностей. Место пребывания – Полинезия. Пока ты находился в так называемой нирване, я успел вычислить приблизительные координаты по лучевому вектору световых маркеров, а когда мы перенеслись сюда, я оставил тебя с Анжелой и на секунду успел вернуться за твоим пойманным трофеем. Не хотелось тебя расстраивать, учитывая, какой опасности ты подвергался, добывая нам ужин. Теперь насчёт твоего обморока. Объясняю. Когда мы, фигурально выражаясь, «вынырнули» с Анжелой из пространства, за нами уже гнались ликвидаторы, поэтому мне ничего не оставалось, как послать тебе в мозг мощнейший импульс
