сделал своё дело.
«Надо привыкать», — сказал я себе и снова плюхнулся в тень деревца, которую я мог использовать для погружения. К слову, я заметил, что могу исчезать только в том случае, если общая площадь отбрасываемой тени составляет не меньше площади моего тела. Иначе говоря, нырнуть во что-то совсем мелкое я пока не мог.
Этот параметр изменялся с ростом процентиля. Чем он больше, тем гибче можно использовать окружающий мир теней. Потому детям в лаборатории Лазаревича хватало обычных отблесков свечек. Там явно больше полтинника умения развиты.
«Напрыгавшись» вдоволь, я закончил тренировку и, переодевшись, отправился в банк, а оттуда прямиком к трактирщику, которому мы насолили.
«Которому Иван насолил», — поправил я себя, но раз уж он мой подчинённый, то за его поступки отвечать мне. Зайдя внутрь, я сразу же привлёк недружелюбные взгляды людей за столиками.
— Можно тебя, Алексей? — спросил я хозяина и махнул головой на улицу.
Мужчина поджал губы, вытер тряпку и бросил её на стол, велев жене присмотреть за заведением. Мы вышли на улицу, и я без лишних слов протянул ему три тысячи.
— Извини, что раньше не отдал, не было на руках.
Тот неодобрительно посмотрел на протянутые купюры. Сумма была в разы больше причинённого ущерба.
— Ваше благородие, вы не обязаны…
— Да, я знаю, что как у дворянина у меня больше привелегий, но считаю, что здесь мы были не правы, бери, — ещё раз протянул ему деньги и тот взял. — Отлично, тогда никаких проблем?
Мужчина растеряно взглянул на ассигнации.
— Нет, барин, никаких.
— Вот и хорошо, — я похлопал его по плечу и отправился домой.
Даже если после этого нас никуда не будут пускать, то всё равно моя совесть чиста. Из-за суеты с Распутиным трактирщик совсем из головы вылетел. Феликс бы с этим мгновенно разобрался, но в том и разница, что Семён — это не Феликс. У каждого из моих людей свои сильные и слабые стороны, и их нужно грамотно распределять.
Удивительно, но лавка Гольдштейнов быстро оживилась и стала для всех нас вторым домом. Я давно скучал по вот этому ощущению очага и уюта. В поместье Барятинских я был как пленник на вражеской территории. Всё-таки там много родственников и людей среди прислуги, что косо на меня смотрели, и приходилось жить в постоянном напряжении. Здесь же я мог расслабиться и полноценно отдохнуть.
Семён успел даже нанять трубочиста для восстановления камина, и вечером мы собрались в зале, распределившись по разным углам. Дрова умиротворённо потрескивали, я сидел к огню ближе всех и читал первую порцию рунических трактатов, что удалось найти на русском языке.
Ломоносов и Ицхак обсуждали математику — учитель проверял уровень знаний мелкого торгаша и поправлял его, заставляя решать задачки на проценты, сверять дебит с кредитом, и разъяснил ему основы экономики.
Ривка на удивление хорошо поладила с Семёном, старик в ней нашёл благодарную слушательницу и рассказывал всякое о своей молодости, о юном господине Барятинском и всячески её смешил.
Но всё это я уже не слушал, потому что погрузился наконец-таки в прекрасный, с магической точки зрения, мир и оторопел от возможностей. Не знаю, кто писал эти вещи, но они были на порядок филигранней того французского учебника и разбирали огромнейший пласт стихий. Как раз то, что мне не хватало.
Рунический нож универсален для всех атрибутов, потому его создание столь сложно: нужно усвоить разом немереное количество информации, вникнуть в детали того же друидизма, стихийной магии, иллюзионизма и… чего? Я перечитал лишний раз, чтобы убедиться, что глаза не обманули меня: «барьерной магии и некромантии»?
Да, именно так. Мне не показалось.
«Это писал не один человек», — тут же подумал я.
Очень похоже на то, что десятки магов из разных сфер собрались и внесли свою лепту в создание рун, а кто-то попытался всё это объединить, но не справился до конца, либо что-то произошло такое, что прервало их работу на двадцати процентилях.
Однако теоретические выкладки и сам конструктор рун намекал на то, что я могу с помощью всей этой информации сам сконструировать…
«Нет, не может быть…»
— Артём, что с тобой? — спросила Ивка, остальные тоже прервались, глядя на меня.
— Иван, ты точно всё перебрал и рассортировал? Идём со мной, — попросил я его, и мы поднялись ко мне в кабинет, где всё было усеяно аккуратными стопочками трактатов и свитков.
— Да, вот по воде, тут звук, молнии, — начала мне показывать папки Ломоносов, — но опять же, это иврит, я мог и ошибиться где-то, — смущённо потёр он шею.
— Некромантию не находил? — полушепотом спросил я его, но тот покачал головой.
— Вам помочь? — поинтересовалась девушка из-за спины. — Кстати, забыла сказать, помнишь, я шутила про подвал? Кажется, там тоже был архив, но до него я ещё не добралась…
— Веди! — схватив её за руку, приказал я.
— Д-да, сейчас надо только ключ взять, — подняла она брови, а мы с Иваном быстро переглянулись, меня словно наэлектризовало от чудовищной догадки.
Если я окажусь прав, то современные знания о магии — лишь верхушка айсберга.
Мы спустились по каменным ступенькам вниз. На удивление тут всё было сухо и хорошо изолировано, будто владелец знал, какое сокровище здесь будет храниться. Ривка шла впереди с масляным фонарём, пока мы не оказались внутри.
Даже в случае пожара эта часть дома не пострадала бы. Помещение было с потолками в два с половиной метра, но просторное. Толстые дубовые доски сколочены в полки без всяких там изысков с упором на долговечность. На таких можно было самому сидеть, и шкаф даже не шелохнётся. Кипы бумаг собраны в корзины и аккуратно расставлены вдоль этих полок.
Я в нетерпении создал лёгкое заклинание света, раскрытое мне Ломоносовым, и помещение тут же стало отчётливо видно, а то глаза еле улавливали символы.
— Артём, ты что, владеешь барьерной магией? — с испугом спросила Ривка позади меня.
— Тсс, — я поднял указательный палец и внимательно читал таблички с надписями по каждой стихии, что здесь имелась.
Гольдштейны явно потратили уйму времени, чтобы всё это грамотно рассортировать. Ломоносов тоже помогал мне, но идя с противоположной стороны.
Руническая магия никуда не исчезала, она была кем-то изменена по очень веским причинам.
— Ваня, а скажи, пожалуйста, не было ли в истории церкви конфликтов с рунистами? — спросил