Он уже развернулся, чтобы уйти, когда Сигарт окликнул его:
— Ночка, постой! Спасибо, что согласился помочь…
Тот горестно вздохнул.
— Все в тебе хорошо, Окушок, да только сердце у тебя гнилое — нет звона.
— Каждое сердце само выбирает себе путь.
Барет окинул друга пристальным взором.
— У рыси нет своего пути — жаль, что этого до сих пор не понял…
Он не успел дойти до двери: в коридоре послышались громкие голоса и нестройный топот; в хриплых криках явно можно было разобрать слова «она» и «эльфа».
— Чтоб я сдох! — с досадой воскликнул Барет. — Гастар, похоже, поднял на ноги всю Цитадель! Между прочим, похоже, вас ловят…
Кейнары тревожно переглянулись. Эльфа подобрала лук, схватила сумку и колчан. Барет выскочил из комнаты и махнул рукой.
— За мной, быстро! И зачем я только с вами связался!
Сигарт и Моав не заставили себя просить дважды — сорвавшись, словно поднятые охотниками зайцы, они уже через мгновение мчались за росх-хэуром.
— Под замком есть потайной тоннель, он выведет вас в ложбину у Острых скал, — на бегу говорил Барет. — Ну а дальше — как знаете! Не советую вам попадаться на глаза патрулям — вас и так уже, похоже, ловят все, кому не лень!
Сигарт внимательно ловил каждое слово — он-то уж точно понимал, с князем шутить не стоит. Моав молча бежала рядом, с удивительной легкостью поспевая за хэурами. Похоже, Барет специально вел их по самым отдаленным галереям замка — на всем пути им не встретился ни один стражник. «Черные рыси все-таки знают свое дело…» — подумал на бегу Сигарт. Мелькали бесконечные повороты, с лязгом отрывались какие-то двери, лестницы то сбегали вниз, то винтами взмывали к потолку, топот трех пар ног глухо ударял эхом в каменные стены. Сигарт давно потерял направление — он и примерно не знал, в какой части замка они теперь находятся, но Барет каждый раз уверенно сворачивал в нужный проход. Судя по всему, они спускались в подвал — уже несколько раз они сбегали вниз по крутым ступеням. Неожиданно коридор оборвался, упершись в серую гранитную стену, Моав и Сигарт тревожно переглянулись. Даже не взглянув на них, Барет быстро снял что-то с широкой шеи — это был ключ. Уверенным движением он вставил его в едва заметную скважину на поверхности камня, внутри что-то щелкнуло… Сигарт жадно наблюдал за его действиями — значит вот как росх-хэурам удавалось проникать в Цитадель, минуя главные ворота!
— Сюда! — позвал Барет, наваливаясь на дверь всем своим весом.
Дверь подалась — за ней темнел черный тоннель.
— И чтоб я вас больше не видел! Там не заблудитесь — все время прямо.
Уговаривать Сигарта было не нужно. Он поспешно подтолкнул эльфу к двери, но она вдруг развернулась и быстро подошла к Барету так, что тот аж отпрянул. Моав смело протянула ему худенькую руку.
— Благодарю тебя, сын Хэур-Тала, — неожиданно ясным голосом произнесла она.
Сигарт узнал этот спокойный голос с металлическими нотками — голос старшей веллары Рас-Сильвана, волей судьбы заброшенной в суровые чужие края…
— Да подарит тебе Эллар славную победу в Великой битве! — закончил тот же голос.
Барет пожал тонкую руку молча и с каким-то внезапным почтением; в следующий миг эльфа исчезла в темноте коридора. Бросив быстрый взгляд на друга, Сигарт поспешил за ней.
Глава 21. Поклянись, что придешь!
Пошарив по холодной стене, Сигарт нашел факел — в кромешной темноте не видели даже рыси. Рядом с факелом в выбитой в камне выемке предусмотрительно лежали сухие спички, хотя, если честно, свет здесь был совершенно ни к чему — коридор был прямым, без ответвлений. По такому б и заяц выбрался! Хэур и эльфа молча двинулись вперед. По мере того, как они продвигались, коридор то сужался так, что Сигарту приходилось нагибаться, то расширялся, превращаясь в галерею, по которой спокойно могли бы пройти в ряд четверо воинов. Пол был выложен квадратными каменными плитами, однако даже это не спасало от сырости, усилившейся с осенними дождями: под ногами хлюпало, со стен веяло болотом. Сигарт не мог точно сказать, сколько времени они провели под землей — полчаса, а может быть час. Наконец, тоннель закончился — впереди показалась деревянная дверь, по размеру больше похожая на люк. Хэур подошел к ней вплотную и прислушался: снаружи не донеслось ни звука — в могильной тишине Сигарт слышал лишь как воздух мерно проходит по его легким да тихое дыхание стоящей рядом Моав… Он загасил факел, затем осторожно, стараясь не шуметь, толкнул дверь плечом и зажмурился — яркий дневной свет хлынул в темноту подземелья.
Они оказались именно там, где и говорил Барет — ход заканчивался на склоне глубокой балки, между двумя валунами; неподалеку острыми шпилями серели скалы.
— Ну что, так ты еще никогда не уходила из гостей? — щурясь, спросил Сигарт.
— В некоторые гости вообще лучше не попадать, — ответила Моав.
День выдался славным — осень словно решила напоследок побаловать все живое. По воздуху летали паутинки, в траве удивленно копошились проснувшиеся от тепла букашки, а не успевшие опасть листья на одиноких деревьях светились ярким золотом в косых лучах солнца; по ним то и дело пробегал мягкий ветер, теплый воздух был прозрачен особенной осенней прозрачностью, неподвижной, будто стеклянной.
То ли от неожиданного тепла, то ли от ощущения свободы после казематов Цитадели, но тревога беглецов немного отступила, даже настроение улучшилось; выбравшись из балки и немного пройдя, они решили передохнуть. Улегшись на прижухлую траву, Сигарт лениво жевал сухой стебелек и щурился на солнце. Загоревшая за лето кожа у его глаз сошлась лучистыми морщинками, суровое лицо смягчилось, серые глаза просматривались до самого дна. Моав тем временем стояла на большом круглом камне и деловито вглядывалась вдаль — туда, где на горизонте полоской тянулся Серебристый лес. Волнение после пережитого с утра ужаса улеглось — теперь она выглядела полностью поглощенной мыслями о предстоящей встрече. Где-то там вдалеке нес свои бурные воды Айлит-Ириль, разделяющий владения эльфов и хэуров; за ним, на границе векового леса и предгорных лугов, на берегу прозрачного озера лежал Инкр, неприступная столица ирилай, издавна не жалующая гостей — и именно туда пролегала дорога двух весьма странных путников. Стоя на валуне, эльфа зорко обозревала горизонт, прикидывая, сколько времени займет дорога.
— Нужно лишь перейти мост, оттуда до Инкра не больше дня пути, — наконец, произнесла она — ее слова были обращены скорее к самой себе, чем к лежащему рядом хэуру.
Сигарт отбросил травинку.
— По мосту не получится, там стоит усиленный рысий кордон — Гастар приказал, — не поворачивая головы, бросил он. — Он в последнее время что-то невзлюбил этих озерных… Так что придется нам переходить реку вброд.
— Да разве ее можно перейти?! — ужаснулась Моав, оборачиваясь к нему.
— Можно, если знать где. В двух лиронгах от берега есть хижина — в ней и заночуем. Выйдем до рассвета, пока вода не поднялась; Айлит-Ириль берет начало из ледника — за ночь он подмерзнет и поток будет не такой сильный: глядишь, и перейдем…
Эльфа недоверчиво нахмурилась светлые брови — слова хэура вовсе не внушали ей доверия.
После отдыха они двинулись на юг. До реки было лиронгов тридцать, все сплошные холмы да скалы. Серые, голые, они стояли то поодиночке, то группами; вместо лесов — небольшие кучки хилых деревьев в балках — они приветливо шуршали на ветру яркой листвой, точно переговариваясь. Эльфе и хэуру то и дело приходилось обходить эти островки, петляя между бесконечными холмами, круглыми, словно огромные головы, кое-где поросшие темно-зеленым ковром брусники. Куда не кинь взгляд, одно и то же — северный пейзаж однообразен. Лишь чернеющий вдалеке лес указывал направление… Сигарт еще никогда не был в здешнем Серебристом лесу — по ту сторону Айлит-Ириля начинались владения озерных эльфов, и до недавнего времени хэуры избегали соваться туда без особой надобности. Теперь же, по приказу Гастара, рейды на эльфийский берег участились, и далеко не все возвращались оттуда живыми. В чем заключалась цель этих походов, Сигарт не знал: все, что касалось рейдов «на тот берег», держалось в строгой секретности. Одно было ясно — их целью было уж точно не налаживание дружеских отношений с эльфами…
До вечера обошлось без происшествий, разве что рыжим огнем мелькнет среди камней лисий хвост или сурок свистнет и тут же юркнет в нору. Все готовилось к зиме — зверье собирало припасы, искало норы посуше, чинило старые жилища. Погода продолжала радовать — даже усохшие травы ожили, ярко заиграв в желтом осеннем солнце; из них с хлопаньем вспархивали толстые серые перепелки. Сигарт совсем развеселился: скинув жилет и куртку, он глубоко вдыхал вольный воздух, напоенный запахом подсохшей травы и палых листьев. Вот так бы идти да идти, хоть за горизонт!.. И лишь одно омрачало его радость — что-то было явно не так с его маленькой подругой. Он все чаще бросал в ее сторону тревожные взгляды: хотя эльфа ни на что не жаловалась, было видно, что она быстро устает. Обычно такая говорливая, Моав все больше молчала, почти не смотрела по сторонам, а во время коротких привалов неподвижно сидела, обхватив колени руками. Казалось, она слабеет с каждым лиронгом. Сигарту стало жаль ее — наверное, утреннее происшествие до сих пор давало о себе знать… Он решил сократить дневной переход. Лишь только солнце коснулось верхушек гор, они расположились на ночлег.
