— Чуть в обморок не упал… Кстати, я все хотел спросил: ты услышал, что я пообещал тебе в общей спальне во время первого мятежа, когда нам пришлось убежать?
— Вообще-то слов я не разобрал, но голос был доброжелательный. Наутро после ужасной расправы, что устроили Цезари и солдаты, я успокоил своих приятелей и сказал, что вы скоро вернетесь. Правильно, что вы решили выждать и попробовать снова, зато теперь это уже навсегда.
— Да, Децим. А теперь я, пожалуй, вернусь к себе и попробую немного поспать.
На обратном пути я встречаю рыбаков, которые направляются к своей лодке. Все они хором приветствуют меня: «Здравствуй, Мето». Я откликаюсь, хотя не могу вспомнить их имен. Последний смотрит на меня добрыми серыми глазами, и его дружеская улыбка смущает меня. Я мучительно вспоминаю, где мог видеть ее раньше. Рыбак останавливается и произносит:
— Меня зовут Сириус, и я научил тебя паять. Ты не помнишь меня, потому что я был в защитной маске.
— Но мы встречались и раньше, так ведь? Это было… в ту кошмарную ночь, когда погиб Тиберий. В самый разгар битвы ты был рядом и оберегал меня. Ты спас мне жизнь, столкнув в подземное убежище. Наконец-то я нашел тебя, Сириус…
— Я просто выполнял свой долг — защищать малышей. Хорошего дня, Мето!
— Хорошего дня, Сириус!
Утром я не пошел на пробежку с приятелями и просидел в своей комнате, дожидаясь возвращения Евы и Иеронима. Тот вернулся около полудня один, и я ввел его в курс последних событий.
— Ева тоже решила остаться, чтобы помочь Цезарю-врачу, который оказывает неотложную помощь. Не только тебе теперь одиноко.
Меня удивляет его откровенность. Я сгораю от любопытства, но не решаюсь спросить, целовались ли они или держались ли хотя бы за руку.
— Эсби — необычный остров, — продолжает мой друг. — По причине нехватки ресурсов на острове и наступившей нищеты солдаты и Цезари ополчились друг против друга, при этом одна группа норовила свалить вину за создавшуюся ситуацию на другую. После того как появились первые раненые, они все же решили помириться и держаться вместе. Дабы избежать голода на острове, они даже ознакомили детей с обстановкой и привлекли их к принятию решений. Им пришлось вести более сплоченный и экономный образ жизни. Там нет того страха и недоверия, которыми была пропитана здешняя атмосфера.
— А как поживает брат Евы?
— У Жиля все хорошо. Ты знаешь, что они оба планируют обосноваться через пару лет на Гелиосе? Но сначала Ева хочет изучить медицину на континенте.
— Когда мы пригласим на свой остров детей-бродяг из Зоны № 17?
— Они прибудут на следующей неделе. Жанно по тебе соскучился, я часто разговариваю с ними по телефону.
Позже во второй половине дня я решаю позвонить Марку, но трубку берет его мать, которая устраивает мне форменный допрос, после чего соглашается позвать сына. К счастью, я научился умело импровизировать.
— Алло, Мето! Мать меня вконец замучила: без конца спрашивает, о чем я думаю, что делаю, пока ее нет рядом. Если я не отвечаю, она начинает плакать. Тогда я пытаюсь утешить ее и говорю то, что она хочет услышать.
— А твой отец?
— Он равнодушен ко мне. Похоже, его интересуют только мои школьные успехи.
— Я звоню, чтобы сказать, что мы наконец-то захватили власть на острове.
— Не может быть?
Я вкратце пересказываю события последних недель. Марк выспрашивает подробности, словно желая удостовериться, что я ничего не выдумываю. Я заканчиваю словами:
— В общем, знай, что на нашем острове всегда найдется место и для тебя.
— Спасибо, я подумаю. Но только позже… Возможно…
— Понимаю… Теперь у тебя есть семья… и, наверное, новые друзья в коллеже.
— Да, вот именно. Но ты навсегда останешься моим лучшим другом, Мето. Как только мама поправится, я приеду к тебе.
Когда я кладу трубку, меня охватывает беспросветная тоска. А я-то думал, он ждет только моего сигнала, чтобы вернуться. Когда-то мы готовы были отдать жизнь друг за друга, но, видно, те времена уже не вернуть.
Вечером Иероним вызывает меня к себе. Я стараюсь скрыть накатившую тоску, но у меня плохо получается.
— Что с тобой, Мето?
— Живот болит, и не спится.
— Звонил Марк-Аврелий. Сегодня ночью он пришлет за тобой лодку для поездки в Черную зону, где находится твой отец. Отправление с Гелиоса завтра около шести. Если болит желудок, сходи в санчасть: тебе предстоит важная встреча после долгой разлуки. Используй ее по максимуму. Я завидую тебе, Мето: у многих из нас никогда не будет подобного шанса.
Он прав, и мне вдруг становится немного стыдно, что я жалуюсь на судьбу. Подготовлю-ка лучше свою сумку и попытаюсь заснуть.
В порту стоит большой белый корабль — Дом использовал такие для транспортировки войск. На палубе меня встречает человек лет пятидесяти в строгом костюме. Экипаж состоит из пяти матросов, двух девушек в форме и капитана. Внутри просторные и роскошные каюты. В помещении, похожем на огромную гостиную, высится большой овальный стол, а на нем развернута карта.
— Меня зовут Стэн, и я ближайший помощник вашего дедушки. Для начала я покажу на карте место, куда мы направляемся, — вот здесь, в стране, которая раньше называлась Испанией. Как видите, это довольно далеко, и мы прибудем туда лишь к концу дня. Я отведу вас в вашу каюту, где вы сможете отдохнуть. Если что-нибудь понадобится, персонал яхты к вашим услугам.
В моем распоряжении каюта с несколькими большими креслами, телевизорами, журналами и книгами. На кровати лежит письмо, адресованное мне.
Дорогой Мето,
Похоже, я недооценил тебя в прошлом, и ты стал настоящим лидером, способным осуществлять смелые замыслы и проходить испытания, демонстрируя подлинное мужество. Я рад твоим успехам и желаю возобновить наши отношения. Наслаждайся пребыванием на борту. Надеюсь, скоро мы сможем поговорить живьем.
До встречи,
Твой дед
P. S.: Посмотри в ящиках стола, я приготовил для тебя подарки.
Я нахожу повсюду свертки из цветной бумаги, перевязанные ленточками с моим именем. В первом лежат посеребренные часы с несколькими циферблатами, во втором — позолоченная цепочка, а в остальных — одежда для «богатых», которую я научился распознавать, вступив в группу «Э». Да тут целое состояние! Уж не знаю, что у Марка-Аврелия на уме, но там, где я живу, все эти вещи ни к чему. Я запаковываю обратно свертки и кладу их на место. Приходит девушка и ставит на стол поднос с едой. Она долго ждет и наконец спрашивает:
— Желаете чего-нибудь еще?
— Нет, благодарю вас.
Я слегка перекусываю и ложусь, чтобы пораскинуть мозгами. После обеда заходит Стэн и удивленно спрашивает:
— Вы не распаковали свои подарки?
— Я пришел сюда не за этим.
— Как вам угодно. Перед высадкой вы наденете защитный комбинезон, чтобы не заразиться от укуса крысы или инфицированной блохи. Мы прибудем через час, и я передам вас проводнику, который отведет вас к вашему отцу.
В самый последний момент я натягиваю на себя плотный, полностью герметичный костюм. Остальные запираются в каютах и провожают меня взглядами. В порту никто не носит никакой защитной одежды. Люди здесь одеваются примерно так же, как пещерные Волосатики. На понтонном мосту меня встречает человек с бородой: он жестами приглашает меня сесть в машину без крыши, которая тотчас трогается с места. Мне неловко в своем наряде посреди толпы оборванцев, подверженных всевозможным опасностям. Некоторые люди отличаются уродством, особенно дети. Хоть население и не проявляет ко мне агрессии, я испытываю облегчение, когда мы выезжаем из города, поднимаемся на вершину холма, увенчанного высоким металлическим забором, и пересекаем шлагбаум. Охранник в похожем комбинезоне проверяет документы, протянутые моим проводником, и указывает на главную дверь здания без окон. Внутри другой человек опрыскивает меня, начиная с обуви и заканчивая капюшоном, голубой жидкостью. В следующей комнате я снимаю комбинезон и, выйдя из последней шлюзовой камеры, вижу своего отца, который, должно быть, уже несколько минут поджидал незнакомого гостя, скрестив руки на груди. Он смотрит на меня с любопытством. Я бесконечно счастлив, что нахожусь так близко от него, но вместе с тем очень тревожусь при мысли, что он отвергнет меня или не поверит в мою историю.
— Добрый день, молодой человек. Следуйте за мной в кабинет и объясните, с какой стати я получил от АНСЗ приказ принять вас, бросив все прочие дела.
— Вы все поймете, сударь.
— Очень на это рассчитываю.
Я жду, пока он закроет дверь и сядет, а затем достаю из кармана одно из писем Марка-Аврелия к Юпитеру и молча протягиваю ему. Сначала отец тщательно осматривает конверт.
