наизнанку.
- Все же ты могла сесть поговорить, объяснить ему это?
- Он не слушает, сидит, смотрит на тебя телячьим взглядом и ты видишь, как твои
слова разлетаются как горох о стену. Ему было бесполезно что-то говорить, они упрям как
осел!
Герцогиня, слегка покосилась на стену, за которой находился я и продолжила.
- Дальше милая! Твоя история настолько захватывающая!
У меня закралось подозрение, что в графине было не вино, так как Натали
развезло окончательно и она стала говорить настолько подробно и откровенно, что даже у
меня пошли мурашки по коже.
- Представляете мое удивление, когда императрица вступилась за него?! Кто он?
Никто, мелкий дворянчик, а она была так милостива, я ничего не поняла тогда.
- Слухи говорят это из-за картины, - герцогиня внесла ясность, - шевалье
прекрасно рисует, хоть и очень редко. За его ранними работами идет настоящая охота, я
сама не могу позволить себе найти одну из таких. А вот у императрицы говорят его первая
работа, я видела её!
Герцогиня задумалась, словно вспоминая ощущения.
- Я видела её всего лишь два раза, но оба они потрясли меня, было такое чувство, что снова видишь своих родителей.
- У меня тоже есть его картина, - похвасталась Натали заплетающимся языком, - я
даже не знала, что она настолько ценная! Сколько она стоит? Я давно хотела избавиться от
неё, да все некогда достать из чулана!
Красная пелена колыхалась передо мной и только становилась все ярче, я
чувствовал себя самым ничтожным, самым ненужным человеком на земле. Твоя любовь, смысл всей твоей жизни растаптывает тебя в грязь, уничтожая все, что ты думал или
мечтал.
- Картина?! Когда он её написал?! – герцогиня ухватилась за руку Натали, видимо
слишком сильно, раз та болезненно вскрикнула.
- Прости милая, так когда?!
- Когда мы жили вместе, он мне говорил, что это вторая, из написанных им.
По расширившимся глазам герцогини, я понял, что Натали обладает сокровищем
и теперь в любом случае падет под натиском старшей подруги.
- Натали, мы ведь подруги? – резко спросила герцогиня.
- Да конечно Розали, - раскрепостившаяся девушка прилегла на кровать.
- И она тебе не нужна, дело только в цене? – продолжила собеседница.
- Конечно, - Натали пожала плечами, - я даже не помню, где она точно.
- Я заплачу тебе за неё сто тысяч золотых, - названная сумма поразила даже меня.
А Натали так вообще подпрыгнула на кровати, недоуменно посмотрев на
соблазнительницу.
- Розали почему так много?! Это всего лишь картина!
- То что есть у императрицы, уже достойно того, чтобы иметь самой, - герцогиня
слабо улыбнулась, - но поговаривают, что находясь рядом с ней, тебе всегда легко и
спокойно. Любой кто был рядом с ней, тебе это скажет.
- Что-то такое припоминаю, - согласилась Натали, - но это так давно было!
- Дорогая моя, - герцогиня опомнилась, - это сумма максимум того, за что её
можно продать, я честна с тобой потому и говорю это.
- Я согласна! – Натали даже не сомневалась в своем решении, что стало
окончательным приговором для меня. Так легко расстаться с моей картиной, а ведь
герцогиня даже рассказала, что она ценна и чем. Я почувствовал, как слезы начинают
катиться по моим щекам, а силуэты собеседниц стали расплываться перед глазами.
- Тогда завтра же с утра, я хочу её видеть, ты согласна?! – герцогиня тут же
ухватилась за её согласие.
- Конечно Розали, как я могу тебе отказать, - девушка поцеловала подругу в щеку.
Я не слышал их дальнейший разговор, когда они обсуждали мое поведение в
настоящее время, мне хватило всего того, что я услышал раньше. Я вспомнил прошлое.
Каждый миг, каждый раз когда она отвергала меня. Первая брачная ночь, её холодность.
Безразличие ко мне и как противовес этому, страстная ночь с бароном. Я схватился за
голову, руки тут же стали мокрыми, а сердце так сильно заболело в груди, что я едва не
вскрикнул, сползая от боли на пол. Зажимая себе рот, я не мог справиться с болью, которая
все нарастала и нарастала. Яркая вспышка, когда грудь едва не разорвалась изнутри, оборвала мое сознание.
Шевалье де Берзе
Я очнулся, лежа на полу. Тело казалось таким легким и непривычно подвижным,
так, словно у меня не было больше сдерживающих оков. Я удивленно поднялся с пола и
понял, что нахожусь в той комнате, куда привел свою половинку за сюрпризом. Вот только
кругом была темнота, и судя по тому, что за специальным односторонним стеклом не было
слышно голосов, герцогиня сделала свою работу. А ведь всего-то стоило ей намекнуть, что
у Натали возможно есть ранняя моя картина.
О том, какую ценность представляют мои иллюзии, я узнал недавно, мне
проговорилась одна из тех курочек, что я так жестко перевоспитывал в кровати.
Старательно не будя в себе эти воспоминания, я сумел скрыть их от другой стороны.
- «Бедный мой глупый Анри, - подумал я, - ты был так силен духом, но всего одна
слабость, словно ржавчина проточила в твоей броне за эти годы маленькую дырочку, в
которую ты и был сражен».
- «Оливия моя, - раздался тихий голос в глубине теперь уже Моего тела, - и вся
моя жизнь с ней, моя. Хочешь поспорить?».
Я вздрогнул, теперь, когда я имел все то, что имел раньше он, зачем мне нужна
была какая-то подобранная порченная другими девка?
Тело тут же занемело и теперь уже он, показал мне, что значит мешать.
- «Хорошо, хорошо, - я вспомнил себя на его месте и тут же согласился, - новое
соглашение».
- «Шесть часов в день с Оливией и будущими детьми, я больше не прошу у тебя
ничего, - раздался тихий голос».
Я едва не завопил от радости, это было больше, чем я надеялся. К тому же я мог
этим разбудить всех, вот был бы сюрприз для сучки за соседней стенкой, так что
пришлось сдержаться.
- «Анри, я тебя люблю! Ты всегда мне нравился!».
- «Не нарушь однажды наш договор, - иронично прозвучал его голос, - я всегда
здесь, с тобой, просто больше не буду мешать».
Стараясь не шуметь, я расположился на мягком ковре, герцогиня просила меня
быть как можно тише и не показываться никому на глаза, это комната была самой
тщательной охраняемой её тайной, проводя в ней время она вызнавала многие тайны
гостей, которые думали, что находятся одни. Не говоря уже про молодых фрейлин,
которые расстались тут со своей девственностью, это было так, мелочью, едва достойной
упоминания.
Утром меня разбудила дрожащая от страха и нервозности хозяйка, крепко
прижимающая к себе холст, замотанный в невообразимое количество материи.
- Шевалье! – она взмолилась и бросилась ко мне, попутно разматывая картину, -
она вся потускнела! Такое чувство, что она вот-вот исчезнет!
Я поднялся и посмотрел, действительно, со временем её я не подпитывал и она
была едва видна. Я собрался, представил себе Натали и положил руку на холст, как он
однажды, затем легко толкнул магию. Открыв глаза я с удивлением увидел, что ничего не
произошло! Моя, именно моя магию, тут была бессильна. Я повернулся чтобы посмотреть
на герцогиню и понял, если сейчас не оживлю картину, потеряю своего самого верного
союзника в будущем.
- «Анри, мне нужна твоя помощь, - я собрал в кулак всю свою гордость, сейчас
было не время и не место её демонстрировать».
- « Не мешай мне пожалуйста».
- « Всего одно волшебство, мне нужно оно!».
Голос раздался чуть слышнее чем обычно.
- «Есть что-то, что ты не можешь? Мой темный брат?».
За что мне всегда нравился Анри, так это за его благородство и вселенскую
доброту, там где лично я выторговал себе несколько уступок или времени, он не просил
ничего.
- «Уступи мне тело, я не могу сам, - попросил он».
Я тут же подвинулся, попутно удивившись, насколько слаб он стал всего за одну
ночь. Противоречивые чувства стали меня терзать, с одной стороны я был благодарен
баронессе де Кисси, за все, что она для меня сделала, но вот с другой… Я закусил от
злости губу, когда Анри, одним лишь касанием руки превратил тусклую и едва видную
картину в свой шедевр. Красавица Натали замахнулась на меня мечом, я невольно сделал
шаг назад. Краски, образ, все полотно дышало жизнью. Чертов ублюдок был все-таки
дьявольски талантлив.
Следующее мгновение я едва удерживался на месте, герцогиня словно простая
служанка повисла у меня на шее и зацеловывала все, до чего смогла дотянуться.
- Ваша светлость, - улыбнулся я, пытаясь её отстранить, - ну право не стоит, это
всего лишь картина.
- Анри! – женщина бросила меня и теперь осматривала картину, которая теперь
стоила не только тех денег, что заплатила за неё герцогиня, но и приобрела то, что не
купить ни за какое золото. Вторая картина автора, после императрицы. Вторая, после
