И я, забыв обо всём на свете, осваивала эти, как оказалось, тайные знания, тренировалась, ела, урывками дремала прямо в библиотечном кресле. Как ни странно, ни мама, ни папа меня не отвлекали. Лишь несколько раз отец заходил убедиться, что со мной всё в порядке. В его глазах светилось одобрение, и это служило немалым стимулом. В детстве я многое отдала бы за его похвалу и внимание, но, увы, он вечно пропадал на работе, в командировках и на совещаниях. И вот свершилось!
От него же стало известно, что Элифан в курсе о моих внеплановых занятиях. Я ожидала, что тот попросит о встрече, но муж почему-то смиренно принял совершенно необоснованную срочность моей подготовки к проведению ритуала. В гимназии, после случая с демоном, мне дали вполне законные пару недель отдыха, правда в дальнейшем надо будет сдать все образовавшиеся за это время хвосты по немногочисленным не зачтённым автоматом предметам.
Неделя пролетела как один миг, а потом… началась подготовка к проведению ритуала. Странным казалось то, что отец принимал в этом активное участие. И создавался вопрос: ему-то это зачем? Это моя блажь, попытаться спасти подругу, ему от этого ни холодно, ни жарко. Или может среди приближённых и верных ему духов есть какое-то очень дорогое его сердцу существо? Как знать? Но на все мои вопросы, он лишь молчаливо отводил глаза в сторону.
И вот наконец-то наступил, решающий – способна ли я на столь существенный магический шаг -- день.
Глава 16 Грани реальности
В голове туман. Мысли вязнут словно ноги убегающего в кошмарном сне. Окружающие звуки смазываются, наслаиваясь друг на друга. Откуда-то доносится противный непрекращающийся писк и какое-то бульканье. И так хочется, чтобы эти мерзкие звуки умолки, но они всё так же продолжают сверлить мой измученный мозг.
Пытаюсь открыть глаза. С трудом удаётся. Но ничего не вижу. Всё вокруг застилает яркая белёсая дымка, сквозь которую, вызывая волну головокружения, мелькают словно размытые тени призраков какие-то силуэты. Звуки постепенно гаснут, приходит покой, и я проваливаюсь в какое-то неведомое прежде -- ничто.
Очередное пробуждение ничем не отличается от прежнего, только жутко хочется пить. Словно угадав моё желание, чей-то смутно знакомый голос едва различимо шепчет:
-- Вот. Осторожно, -- моих пересохших губ касается что-то маленькое и твёрдое, интуитивно приоткрываю едва слушающийся рот, с наслаждением ощущая, как его наполняет такая желанная влага. – Не спеши, -- доносится всё тот же голос, и я делаю крохотный глоток.
Зрение ещё не вернулось, звуки плывут, писк неимоверно раздражает, и хочется спать. Постепенно проваливаюсь в дрёму. Спустя время прихожу в себя, и вновь толи усыпаю, толи теряю сознание. Сколько это длится? День? Неделю? Месяц? Череда муторных пробуждений утомляет.
Выдёргивая меня из забытья рядом раздаются чьи-то приглушённые голоса. В этот раз звуки различаются чётче, вот только их смысл до меня не доходит. Вновь пытаюсь оглядеться по сторонам. Ничего. Яркий свет в молочном тумане. И покой. Нереальный какой-то. Словно осознание: всё правильно, всё так и должно быть. И даже всколыхнувшаяся где-то внутри волна возмущения тут же гаснет.
Закрываю глаза, не без труда пытаюсь восстановить в памяти события последних дней. Замок отца. Эльма. Библиотека. Подготовка к ритуалу. Сам ритуал в памяти всплывает лишь кратковременными урывками. И тут до меня доходит: непрекращающийся, столь раздражающий писк, ничто иное как работающая в палате интенсивной терапии аппаратура. «Не справилась. Не оправдала надежды». И так грустно стало, так стыдно. Перед Алсеей, перед отцом, перед, так верившими в меня, духами…
«Неужели всё так плохо, что даже божественной силы отца не хватило на то, чтобы привести меня в сознание? Зачем нужно было тащить меня в этот напичканный электроникой мир?» Утомлённая мыслительным процессом вновь проваливаюсь в небытие.
Всё тот же писк где-то рядом. Но теперь он уже не раздражает. Звуки обрели ясность и чёткость. С надеждой открываю глаза. Всё немного плывёт. Сосредоточиться сложно -- начинает кружиться голова. Но основное я уловила: выдержанная в светлых тонах современная больничная палата, штативы капельниц с обоих сторон от моей койки. На стене булькает в стеклянной бутыли какая-то жидкость, а тянущиеся от неё прозрачные трубочки кончаются где-то возле моего же лица. «Наверное, кислород», -- осеняет догадка.
Сбоку виднеется чья-то явно задремавшая фигура. Попытка повернуть голову и рассмотреть, ни к чему хорошему не привела: очередная волна головокружения и, да здравствует, родное забытьё.
Опять чьи-то приглушённые голоса. В этот раз удаётся осознать услышанное:
-- Она уверенно идёт на поправку, отдохнули бы? – незнакомый мужской с какой-то каркающей хрипотцой.
-- Не могу. Я должен быть с рядом, -- усталый и явно принадлежащий папе. – Как только ей станет лучше, заберу отсюда.
-- По-вашему где-то о ней позаботятся лучше? – полный скептицизма, незнакомый женский.
-- Уверен, -- тихий, не терпящий противоречий ответ отца.
Кто-то лишь хмыкнул, но ничего не сказал. Послышались удаляющиеся шаги. Предусмотрительно не открывая глаз, медленно поворачиваю голову в сторону сидящего рядом, такого родного человека. Лёгкое головокружение не успев овладеть сознанием, тут же отступает.
-- Прости, -- слипающимися пересохшими губами шепчу, звук получается тихим, сипловатым.
-- Как ты, малыш? – судя по звуку, отец вмиг очутился возле меня.
Сквозь прикрытые веки вижу закрывающий свет тёмный силуэт. Осторожно разлепляю глаза.
-- Я всех подвела… -- слова даются с трудом, горло сдавливает обида. – Не справилась…
-- Наоборот! Я боялся. Но у тебя всё получилось! – и столько тепла и какой-то нескрываемой гордости в его голосе, что я безоговорочно верю в каждое сказанное им слово. В голове бьёт набатом: «Справилась… справилась!» Улыбаюсь. Но дальнейшие его слова возвращают с небес на грешную землю: – Ты пострадала, там, в парке. Если бы была как все, никакие врачи бы не вытянули. Но ты сумела найти выход. Ты всем нам помогла!
Мой мозг лихорадочно начинает переваривать полученную информацию. О каком выходе тогда речь? Кому я помогла? Разве что врачам, тем что выкарабкалась и не ухудшила статистику по летальным исходам?
Получается, там в парке я действительно упала, ударилась головой, возможно ещё что-то повредила. И с той поры лежала здесь, пребывая в состоянии чем-то напоминающем кому? А всё что я видела -- всего лишь бред. Игра моего шального воображения и воспалённого болезнью сознания? Не существует гимназии стихийной магии, не было у меня никогда подруги-привидения. И… и самое обидное… никогда не существовало Элифана!
Так больно становится. Так обидно! Слёзы вмиг наполняют глаза. Отец гладит меня по щекам, шепчет совершенно не уместные слова утешения. А я тупо жалею себя. Жалею за то, что вынуждена буду вернуться к обычной скучной размеренной жизни здесь. И так хочется опять удариться обо что-нибудь головой и провалиться в очередной, наполненный волшебными сказками сон, но в этот раз желательно чтобы он не имел конца.
И как-то не думается в этот миг, что подобное принесёт боль моим близким. Сжигающая всё внутри скорбь по утерянному сказочному миру, по нереальной, невозможной в реальной жизни любви, затмевает всё.
-- Не плач, родная, мы со всем справимся, -- всё ещё шепчет отец, а слова его напоминают об Элифане, и очередная порция слёз уже ручьём льётся по лицу.
Чуть успокоившись, с трудом отрываю от кровати, ослабшую от долгого бездействия руку, давлю на веки, пытаясь выжать излишки мешающей видеть влаги. Картинка понемногу проясняется. Смотрю на отца, и вдруг…
-- Пап… -- вылупив до предела глаза, придушенно шепчу я.
-- Что, маленькая? – в голосе звучит тепло, а в глазах… в глазах полыхает самый настоящий божественный фиолетовый огонь!
«Наверное, мерещится…» Зажмуриваю глаза. Открываю. Зажмуриваю. Тру рукой. Отрываю…
-- Что тебя так взволновало? – отец кажется готов испепелить всё вокруг взглядом.
-- Твои глаза… -- шепчу.
Улыбается и кивает.
-- Ну ты же вернула меня в родной мир, дочка, -- лучезарно улыбается сидящий возле меня, такой бесконечно родной, бог. – Я восстановил и силы и положение. Только они были не в силах спасти тебя здесь.
-- Здесь? – переспрашиваю. Моё ещё не окрепшее сознание, оказалось не в силах проследить всю логическую цепочку. – То есть… -- спросить: «То есть всё было правдой?», так и не решилась.
-- Твой дух оказался настолько силён, что сумел без какой-либо ни было подготовки пройти едва ли не полное перевоплощение, -- объясняет медленно, словно ребёнку, а я тупо хлопаю глазами. Ну не понимаю и всё тут! – Кхёрн, кстати, прощён. Ты действительно сполна отплатила ему за моё изгнание, но благодаря именно ему твой дух попал на Карпег. А после, ты и меня туда провела.
