К черту все. Нужно предупредить Аннет, что ей стоит быть осторожной. Возможно, Железная Леди не отступится. И тогда единственным решением для девочки останется отправиться со мной подальше отсюда, залечь на дно, и устроить свою жизнь где-нибудь в другом месте. На пару тройку десятков лет, когда внимание Арики окончательно переключится на новую жертву.
В клубе гремела музыка. Пятница. Преддверие выходных, почему бы не оторваться? Шкафы у выхода посторонились раньше, чем я поднялся по лестнице. Выучили уже. Странно, но среди грохочущей музыки, прыгающего света, и десятков танцующих тел я чувствовал себя вполне свободно. Анна заказала столик, и я занял его, почти не удивившись, когда понял, что она еще не пришла. Женщины. У меня было время, чтобы оглядеться, просканировать помещение. Что-то не так, но я не понимал, что именно. Клуб переполнен сегодня, дикое смешение бесконечно интенсивных запахов сбивает с ног. Феи, вампиры всех мастей, светлые и темные эльфы, даже молодой Незнакомец — привычный коктейль подобного места. Но было что-то еще — сложно определить. При этом я не чувствовал присутствия самой Железной Леди.
Как это смело со стороны Анны — назначить встречу там, где она наиболее уязвима.
Дочь Пифона появилась минут через двадцать. Она роскошно выглядела в кожаном комбинезоне. Агрессивная. Прекрасная. Восхитительная. Я видел перед собой сильную женщину, не знающую ни страха, ни сомнения. Все для нее игра, испытание. Она перешагнет через преграды, пройдет дальше подобно топ-модели, идущей по сложному подиуму, и забудет обо всем. Перед ней есть только она сама, ее жизнь, ее мечта. Даже прошлого уже нет. Ее ничто не тяготит. Она смеется и дразнит судьбу, влетает в капкан, выбирается из него, и летит в новый. Бабочка.
— Привет, — протянула она, усаживаясь за стол, и протягивая мне руку для поцелуя.
Я усмехнулся, включаясь в игру.
— Бесстрашная женщина.
— В моей жизни нет места страху, Ролан, иначе она была бы чересчур скучна.
Анна тряхнула волосами, отдернула руку и придирчиво осмотрела бутылку вина, которую я заказал.
— Красное. Старое. Сухое. Ты грустишь, мой друг? — спросила она, позволяя мне наполнить бокалы.
— Немного. Ты хотела поговорить?
— Вот как, — проговорила она, наклонив голову набок. Ее подведенные черным глаза приковывали к себе внимание. Я поставил бутылку и замер, разглядывая Анну. Та не шевелилась, ожидая, пока я закончу мысль или задам вопрос. Фраза невпопад — любимый прием, чтобы заставить нервничать и сболтнуть лишнего. В таких ситуациях естественная реакция — продолжить говорить. Но я молчал. Анна пригубила вино, потянула время, играя с кончиком хвоста.
Наконец оставила бокал и приняла серьезный вид.
— Да, хотела. Но и ты хотел со мной поговорить. И не только. Так?
Я прищурился.
— Возможно. Слушаю тебя.
— В этом ты весь. Никаких прелюдий, сразу к делу? Даже скучно.
Я проследил взглядом за проходившим мимо вампиром. Ему было лет семьсот, но выглядел он неважно. Обычный средний вампир, измотанный и запутавшийся в себе и в действительности. Он не вылезает из клубов, снимает светлых эльфиек и в общем не просыхает.
Не опасен.
Анна, сидевшая спиной к зале, излучала вопиющее спокойствие. Но на самом деле была похожа на сжатую пружину. В ней боролось желание что-то мне рассказать с желанием уехать отсюда подальше. И, желательно, сейчас. Становилось интереснее. Сначала Железная Леди, чуть не плача у меня на плече, настояла на том, чтобы я притащил к ней Анну. Потом сама Анна строит из себя бизнес-леди, не имея туза в рукаве.
— Анна, детка, я знаю тебя слишком давно. Поэтому давай карты на стол и покончим с этим?
— Ты виделся с Дуатой?
— Так бы сразу. Конечно, да. А ты?
— Естественно. — Она кивнула. — Дуата ничего не забыла, Ролан. Я думаю, тебе нужно ее опасаться.
— Мне? — Я удивился. Откинулся на спинку стула и взял в руки салфетку. — С чего бы вдруг? Я знаю ее почти с момента обращения.
Своего.
Анна неожиданно смутилась.
— Не знаю. Мне кажется, она считает тебя виновным в смерти отца.
Если это действительно так, старая Незнакомка окончательно двинулась. И если она начнет мстить всем сопричастным, методично истребит половину Темного мира. А потом подумает, что не все еще ответили за свои грехи, и перекинется на Светлый Мир.
— А ты что считаешь?
— На ее пути лучше не стоять.
Анна выпила вино. Взяла с подноса кусочек сыра и изящным движением отправила его себе в рот. Теперь я увидел в ней что-то еще. Напускное спокойствие, способное обмануть кого угодно, скрывало огромную тревогу. Тревогу за меня? За себя? Что служило причиной? Она что-то знает и хочет этим поделиться или знает, но делиться не хочет? Я подавил в себе желание вытащить ее из залы прочь. Слишком громкая музыка начинала действовать на нервы.
— Это все?
— Нет. Знаешь, кто такая Железная Леди на самом деле?
Вот так поворот.
— Я многое знаю. Интересно выслушать твою версию.
Анна принялась с самым заинтересованным видом изучать свой маникюр.
— Моя версия заключается в том, что она или член Ордена, или их агент.
Я подался вперед, сплел пальцы рук между собой, но промолчал.
— Тебе нужно кое-что узнать, мой друг, — наконец прошептала она, в свою очередь наклонившись ко мне. — Все не так просто, и тебя заманили в ловушку.
— Как и тебя.
— Не спорю. Но у меня есть спасательный круг, а у тебя нет. Железная Леди в сговоре с карателями, посетившими сей славный городок. И то, что он требует мою голову (да не дергайся ты, я все знаю) — сделано с их подачи.
— Они решили попытаться меня развоплотить?
Смешно подумать даже.
— Конечная цель мне неизвестна. Киллиан и Винсент приехали в город из-за меня, но в последний момент решили заняться тобой.
— Из-за того, что я использовал тебя, чтобы достать Железную Леди.
— Все так, — Анна кивнула. — И к Клариссе, прости за напоминание, Винсент пошел, чтобы поговорить. Разговора не случилось.
— Анна… Ты пытаешься его оправдать?..
Она выпрямилась. Смерила меня почти презрительным взглядом. Она не пыталась разыграть недоумение или досаду, но в ее глазах отразился гнев.
— Я излагаю свое видение ситуации, помнишь?
— И встреча сегодня назначена не просто так.
— Конечно. Скажи мне…. Что ты намерен делать?
— Мы, Анна, а не я один. Думаешь, если поможешь им поймать меня или убить, они оставят тебя в покое? Я не уверен, что здесь ты в безопасности. Об этом я и хотел поговорить с тобой.
— Какой благородный викинг.
Вино потеряло вкус. Я отставил бокал в сторону, принял расслабленную позу, и смотрел на дочь Пифона, думая о том, как долог был наш путь сюда. Это банально, но даже в две тысячи лет ты еще получаешь уроки от жизни. Мощные, жесткие уроки, которые не так просто усвоить, но которые меняет твое мировоззрение, меняют и систему ценностей.
— У тебя есть другие варианты?
— Всегда. Здесь небезопасно. Я знаю один проход, он выведет нас на задний дворик, там можно будет спокойно поговорить. — Анна поднялась с места. — Ты знаешь, я рискую, чтобы помочь. Я не должна предупреждать о том, что сегодня тебе придется поговорить с кем-то из карателей. Не должна говорить о том, что все они здесь. Даже Первый Советник. О том, что Дана приехала из Парижа и тоже включилась в игру. Всего этого я не должна тебе говорить.
— Просто поговорить с карателем?
— Да. У них есть предложение к тебе.
— Зачем тогда устраивать мне ловушки?
— Ты только что потерял подругу по их вине. Ты убил Морану. Ты опасен.
— Странно, что Орден выбрал парламентером тебя, Аннет.
— Все меняется. И я изменилась, Ролан. Тебе ли не понимать, как это бывает?
Надо же. Что это? Румянец на ее щеках никак не вязался с агрессивным видом доминатрикс.
— Девочка влюбилась?
— Это было бы слишком просто, Ролан, — отрезала Анна немного поспешнее, чем стоит. — Ты поговоришь с Винсентом? Пообещай мне, что поговоришь!
— С чего бы тебе обо мне беспокоиться?
Она отвернулась и замерла, несколько долгих минут изучая танцующих. На ее лице застыла фальшивая улыбка посредственной фотомодели. Ее красота в этот момент была абсолютной, обнаженной, трепетной. Она пряталась под гримом, под вызывающим костюмом, но все более явно проступала, выражаясь в глазах. Анна действительно менялась. Взрослела. Она не была похожа боле на избалованного ребенка, на стерву, которой скучно. Она, гроза этого города, привязавшая к себе десятки людей, некогда чуть не уничтожившая Эдуарда Муна, сошедшего с ума от любви к ней, которая на самом деле была лишь глубокой зависимостью, она, бесстрашная Незнакомка, становилась мягкой, светлой и прекрасной женщиной, которой не чуждо сострадание, которая наконец смотрит в мир, а не в себя. Что могло перевернуть ее так буквально за неделю?
