- Инспектор, а вы просто инспектор или старший? - зачем-то спросил я.
Давер поднял на меня взгляд и холодно улыбнулся:
- Старший. И давайте Валентин по именам друг к другу. Мы же не на официальном приеме.
- Хорошо... - я на миг запнулся, вспоминая, - Ференц.
- В общем, дело обстоит так, - продолжил инспектор, - полтора месяца назад в пограничных районах появились двое неизвестных, назвавшиеся Дамиром и Николаем. Видели их всегда именно на границе Пустоши, после чего они направлялись к одному из Приемников, всегда в сопровождении семьи беженцев. Потом они скрывались, а пришедшие после них в данный Приемник находили только гору трупов. За три недели было совершенно четыре нападения, и каждый раз умирали все, кроме бесследно исчезавших беженцев. Вот и все, что мы знаем. Что от вас требуется, я думаю, очевидно.
- А что это вообще за места такие - Приемники? - спросил я. - И почему местные дикари считают себя едва ли не горожанами?
- Здесь живут рейдеры, уставшие от бесконечных пустынных войн и решившие сотрудничать с городом.
- А почему "Приемники"?
- Когда-то в город стекалось много беженцев. Они приходили сюда, раз в неделю каждый портал проверял закрепленный за ним человек, и принимал решение, достойны ли прибывшие стать гражданами или нет. Достойных он забирал с собой, прочие оставались жить здесь. Таким образом, в Белый город не попадали убийцы, разбойники и прочие отбросы, местоположение города оставалось им неизвестно, и они не могли заявиться туда самостоятельно.
- Предусмотрительно, - согласился я. - Но зачем мы тогда по три года в Легионе служим?
- Надо же из молодых парней дурь выбивать.
- Тоже верно. - Я еще раз огляделся. - Значит, мне надо осмотреть здесь все на предмет причастности к этим двоим?
- Именно так.
Со стороны это, наверное, выглядит преглупо. Одно дело, когда тебе в кабинет археолог приносит древний артефакт, вы вместе определяете его возраст, соотносите с местоположением находки... Это научная работа. История, которую я посмотрю в конце, это как вишенка на торте, в нашем представлении об эпохе, из которой пришел артефакт, она почти ничего не добавит. Бывают исключения, но редко. А что делать здесь? В этом поселении миллион вещей, к каждой миллион раз прикасались чьи-то руки. Одна из рук на одной из вещей оставила отпечаток своей ауры - информационного поля, индивидуального для каждого человека. А я, представитель одной из трех семей в городе, чьи предки в глубине давно забытых веков из-за евгенических опытов над собой получили высокую чувствительность к этим полям, должен найти ту самую вещь, которая расскажет что-то, что позволит инспектору понять, кто эти двое убийц.
- А какую вещь мне брать? - повернулся я к Ференцу.
Тот посмотрел на меня недоуменно:
- Вы же это как-то чувствуете...
- Что за чушь, - тихо пробормотал я. - Как это можно почувствовать? Если бы я от каждой вещи отпечаток чувствовал, я бы с ума через полчаса сошел... - тут мне пришла в голову гениальная идея. - А вы видели, как это делал в таких случаях мой отец?
- Приходилось пару раз. Он ходил по помещению, вроде как задумавшись, потом что-то брал, клал назад и брал новое. На третий-четвертый раз брал нужное и рассказывал...
- Подозреваю, там немного меньше вещей было, - сказал я с сомнением.
Инспектор поднял голову, окинув взглядом здание.
- Немного меньше... - как эхо повторил он.
Стоять на месте все равно не имело смысла, и я зашел в ближнюю дверь. Убранство большой комнаты меня не удивило, все-таки я немного историк, хоть и поневоле, но одно дело видеть все это убожество в глубине веков, и совсем другое своими глазами. Грубо сколоченные табуреты и стол, две кровати, которые так и подмывает назвать нарами. Тряпье, в котором, судя по виду, должны водиться вши. Много же я увижу... Я прошел дальше. В коридоре на полу валялось какое-то шмотье и несколько разбитых горшков. В следующей комнате в стол воткнут длинный и узкий нож. Я выдернул его и сжал покрепче рукоять, представляя нас одним целым. Перед глазами мелькнула утоптанная земля с темными пятнами. Пока я соображал, похрюкивая, зачем это мою заднюю ногу поймали в петлю и тянут назад и вверх, мне всадили нож в горло и я, завизжав, открыл глаза и бросил нож, как будто это был ядовитый скарабей. В коридоре послышался топот, и в проеме показалась фигура инспектора. Присмотревшись, я заметил в его левой руке небольшой шокер.
- Что случилось? - встревоженно спросил он.
- Ничего, - отозвался я злым голосом. - Кроме того, что мне идиотское задание дали. А что, я вслух закричал?
- Я бы не сказал, что закричал... - неопределенно ответил Ференц. - А что ты увидел?
- Резали, - сказал я коротко.
- Эти? - кивнул себе за спину Ференц.
Я вспомнил свинью и понял, что такое может стать анекдотом, который мне потом всю жизнь вспоминать будут, еще и прозвище соответствующее выдумают, поэтому просто пожал плечами. Видимо это что-то объяснило инспектору, он многозначительно кивнул и засунул шокер под пиджак.
Я со злобой сплюнул на пол. Ненавижу смотреть истории животных. Словно тебя заперли в чужом теле и с мозгами что-то сделали. То ли дело у людей - сначала постепенно сживаешься с ним, чужой и незнакомый человек становится ближе и понятнее. Можно даже как бы посмотреть на него со стороны. Человеческие отпечатки сложны и многогранны, а тут раз - и захрюкал.
- Кажется, я как-то неправильно ко всему этому подхожу, - сказал я, тут мысли мои неожиданно пошли в сторону. - А мой отец часто вам помогает?
Ференц отрицательно помотал головой.
- У нас в городе редко что случается.
- А здесь?
- Здесь постоянно. Но не такое. Прирежут кого-нибудь из-за бабы или карточного долга, нам до этого дела нет. Дикари.
- С чего же начать? - растерянно сказал я.
- Вспомни ту историю, что в рубашке видел, - посоветовал Ференц. - Может найдешь зацепку...
Я мысленно пробежался по еще свежему воспоминанию. Тут же пришел ответ.
- Болт, - пробормотал я.
- Какой болт? - удивился Ференц.
- Арбалетный, - пояснил я.
Инспектор задумался на секунду и вышел. Я поспешил за ним.
После нескольких минут поисков, снаряд примитивного оружия был найден. Я взялся за острие, покрытое темной коростой, сосредоточился, отстраняясь от окружающего мира и меня тряхнуло, словно от удара электрическим током. Я еле удержал равновесие, и, открыв глаза, удивленно посмотрел на наконечник.
- Что за хрень? - вырвалось у меня.
- Проблемы? - приблизился насторожившийся инспектор.
- Сам не понял. Сейчас еще раз попробую, - процедил я и снова закрыл глаза.
Через несколько секунд тело снова непроизвольно дернулось, но я не открыл глаза.
Двое стояли перед статуей толстого лысого божка, сидевшего скрестив ноги. Один из стоявших был в потертом одеянии с накинутым капюшоном, а второй в коротких штанах до колена. Тот, что в коротких штанах, помахал рукой, словно привлекая внимание статуи:
- Э-эй! Здорово! Помнишь нас? Мы из тех маленьких букашек, что иногда пробегают мимо тебя! Меня зовут Дэнил, а это Чеслав.
Дэнил посмотрел на статую выжидательно, потом сказал зло:
- Что ты сука, меня игнорируешь все время!
Второй, которого назвали Чеславом, откинул капюшон, и стало видно, что он саркастически улыбается.
- Хорошая попытка. А главное оригинальная.
Дэнил проворчал что-то неразборчиво и отвернулся. Чеслав поднял глаза, всматриваясь в безразличное каменное лицо.
- Я однажды заставил его посмотреть на меня, - он покосился на обернувшегося товарища. - Принес шахматы, и стал играть партию за себя и за него. В какой-то ход за его сторону я зевнул ферзя...
- Эка невидаль, - перебил Дэнил. - На меня он тоже раз поглядел.
Чеслав посмотрел на него вопросительно.
- Притащил шлюху с островов, - пояснил Дэнил, - поставил раком и показал...
- Я тебя понял, - сказал Чеслав.
- А чего тут понимать, - пожал плечами Дэнил. - Совместил приятное с полезным. Хотя толку немного было...
Он прошелся по залу, опустив голову и заложив руки за спину.
- Слушай, - с надеждой в голосе начал он, - а может нам еще одну больную девчонку найти? Может он к ним слабость питает?
Чеслав покачал головой.
- Во-первых, он все равно говорить не будет, а во-вторых... где ты таких искать будешь?
- Я знаю одну, с похожими талантами, - задумавшись, пробормотал Дэнил, - правда она ничем не болеет, и годков ей... то ли семьсот, то ли восемьсот. Но как нам тогда узнать секрет чертовой технологии?
- Может, есть какая-то машина для разморозки? - спросил Чеслав.
- Может и есть, - сказал Дэнил. - Только как нам это поможет? Рисковать мы не можем. В органике при заморозке образуются кристаллы льда. Вода, переходя из жидкого состояния в твердое, расширяется, значит, все ткани повреждены. Раньше вроде были криогенные камеры, в которых можно было заморозить живое существо, а потом обратно оживить, но там весь секрет был в технике заморозки, жидкость какая-то вкачивалась, электромагнитные волны, чтобы не допустить кристаллизации...
