Озерная Дева насторожилась, прикидывая, что делать дальше. Предупредить человека об опасности — ведь охочие до плотских утех русалки всегда топят своих будущих любовников. Или дело обойдется, и волховец откажется от них, хотя на ее жизненном веку еще ни один мужчина, забредший сюда, не смог отказаться. Все с глупыми ухмылками отдавались русалкам в полную власть, до последнего не ведая, что для них любовь водяных прелестниц равноценна гибели.
Последние сомнения и нерешительность Духа исчезли в тот момент, когда Черный генерал, с презрением оттолкнув русалок, уже было направился к берегу, но в следующий миг резко ушел под воду под смех настырных негодниц. Почему-то дочь Нептуна никогда не задумывалась раньше, каково тем неудачникам, которым не повезло столкнуться с русалками и кого те утаскивали в свои омуты. Считала, что каждый сам творец своей судьбы. Но сейчас Тинантина дико испугалась за мужчину.
Правда, Хозяйка даже не успела сорваться с места, чтобы поспешить на помощь, как несостоявшийся любовник чешуйчатых обольстительниц, отфыркиваясь, встал на ноги и задрал повыше руки, в которых крепко держал тех за волосы. Глупые русалки угрями извивались, пытаясь освободиться, голосили, что ничего плохого делать не собирались, только поиграться. А он, продолжая держать их на весу, шел к берегу, где блестел в лунном свете его меч.
Глава 5
Озерная Дева и Черный барон одновременно достигли берега. Причем воин настолько решительно шагнул к мечу, подтаскивая кричащих и бьющих о землю хвостами, подобно огромным рыбинам, русалок, что никаких сомнений в его намерении порубить их у Духа не возникало.
Потрясенная происходящим, Хозяйка даже не вспомнила о магии, в человеческом облике ступила на землю и, как самая обыкновенная испуганная женщина, поспешила вмешаться, крикнув разозленному мужчине:
— Постой! Что ты собираешься делать?
Волховец резко обернулся, но, увидев неожиданную заступницу нечисти, замер на миг, потом, швырнув одну из русалок наземь, прижал той горло ногой. Теперь в его руке угрожающе поблескивал меч, отливая голубоватым светом.
— Кто ты? — хрипло произнес он, не проявляя ни толики страха или волнения.
Тина невольно залюбовалась мускулистой мужской грудью, по которой капельками стекала вода, задерживаясь в коротких темных волосках, покрывающих кожу.
— Зачем вам... русалки? — от волнения она проигнорировала его вопрос. — Они, конечно, глупые, но...
Барон, глядя прямо в голубые глаза появившейся откуда ни возьмись незнакомки, бесстрастно перебил ее:
— Люблю рыбу, хоть и не такими крупными кусками! И чешуи многовато.
Русалки отчаянно заверещали и забились в истерике: одна — тщетно пытаясь вывернуться из-под ступни горбуна, вторая — выдергивая свои волосы из стального захвата.
Тина вздрогнула от страха, услышав его равнодушный голос, в котором таилась смертельная опасность. Но заставила себя успокоиться, вспомнив, что видела боль, грусть и жалость в черных глазах барона тогда, на берегу ручья, и здесь, пока он наслаждался тишиной.
Скользнув к мужчине, Озерная Дева оказалась в непосредственной близости от меча, так, что острие едва не уперлось ей в грудь, даже мурашки от страха по коже побежали, совсем как у обычного человека. Умоляюще глядя на воина, она пальчиком осторожно отодвинула от себя оружие, сделала еще один шажок и трепетно коснулась его руки с просьбой:
— Пожалуйста, отпусти их. Они просто другие, не люди, но другие. Не жестокие и плохого никогда не хотят...
— …только топят честных людей, по глупости или незнанию клюнувших на их прелести, — жестко продолжил барон.
Тем не менее, мгновение помедлив, он брезгливо оттолкнул от себя сначала одну русалку, затем вторую. Горе-соблазнительницы юркими ящерицами скользнули к воде и с громкими стонами — не то облегчения, не то продолжая подвывать, — нырнули туда, со всех хвостов улепетывая подальше.
— Спасибо... — шепнула Озерная Дева.
Черный же, пристально рассматривая пятившуюся девушку, отметил и густую волну светлых волос, поблескивающих в лунном свете, и яркие выразительные глаза, и чувственные пухлые губки. Взглядом скользнул по ее округлым плечам и рукам с изящными запястьями, по высокой полной груди, которую скрывал от его пристального внимания сарафан и тонкая рубашка. Тина с удивлением отметила, что даже в одежде, нисколько не желая обольстить, вызвала в нем гораздо более горячий мужской отклик, нежели голые русалки. И впервые в жизни щеки у нее вспыхнули смущенным румянцем.
Лунный свет коснулся макушки таинственной красавицы и, словно ласково погладив, заискрился серебром. Сейчас незнакомка буквально излучала внутренний свет. Глаза барона сузились от подозрения, а рука, сжимающая рукоять меча, напряглась.
— Кто ты? — холодно спросил он и сразу предположил. — Привидение? Или навья?
— Кто? Тина что ли? Привидение? — раздался сбоку от него, насмешливый женский голос, заставив посмотреть на говорившую. — Ну ты уморил, красавчик. Сравнить озерного духа с нами...
Хозяйка с неудовольствием посмотрела на вездесущую Мири, как обычно, без приглашения вступающую в любые разговоры. А вокруг тем временем собиралась вся любопытствующая компания местной нечисти. Барон, обнаружив рядом полупрозрачную жутковатого вида утопленницу, все-таки едва заметно вздрогнул, но через мгновение еще крепче сжал меч в руке.
— Бу-у-у! — кто-то громко крикнул ему на ухо.
Воин рефлекторно шагнул назад, сделал резкий выпад и ударил мечом. Он успел увидеть, что клинок прошил призрачную старуху. Та, с удивлением опустив голову, рассматривала, как ее «тело» начало распадаться на туманные лоскуты, быстро истаивая. Приведение еще успело обвести нечаянных подруг потрясенным взглядом и с невероятным облегчением выдохнуть:
— Ну наконец-то — свободна! А то умаялась тут с вами, дурехами.
Тина, сжав руки в кулаки на груди, шалыми глазами смотрела на порешившего, вернее развеявшего нечисть человека. Остальные навьи в ступоре глядели на пустое место, где рассеивалась дымка от старухи-утопленницы.
— Вот ведь норов — Ниловна даже на тот свет, не сказав гадости, уйти не смогла... — буркнула Мири с укоризной, потом, повернувшись к воину, уже осторожно, с придыханием, спросила: — А чего это, сударь, за меч у вас такой? Волшебный?
Черный повел мощными плечами так, что все присутствующие невольно отпрянули: показалось, что он к нападению готовился. Затем барон с мрачной угрозой выдал:
— Так заговоренный он, да на святой воде кованый.
— Ой, заболталась я тут с вами. А у меня столько дел, столько дел... — суетливо зыркнув по сторонам, Мири поторопилась прочь с полянки. Остальные призраки — один за другим — тоже начали исчезать. Уже через несколько мгновений Тина оказалась наедине с воинственным мужчиной.
— А ты, значит — дух? Озерный? — вкрадчиво спросил он, надвигаясь на застывшую, в отличие от разбежавшихся навий, девушку.
— Ага, — виновато улыбнувшись, Тина кивнула.
Она не могла понять, какая сила удерживает ее на месте. Зачем ждет неприятностей в человеческом теле, настолько уязвимом, беззащитном? Но взгляд Черного не отпускал. И Хозяйка леса, как простая девица, продолжала столбом стоять, с трепетом в душе слушая громкий учащенный стук собственного сердечка, бившегося где-то у горла, ждала чего-то, зачарованно глядя на приближавшегося вплотную к ней человека.
— Кто ты? И как тебя зовут? — хрипло, но без угрозы спросил он снова.
— Тинантина. Озерный дух и хозяйка этого леса.
Мужчина поднял свободную руку и коснулся бледной девичьей щеки, погладил, затем, зарываясь пальцами в пшеничные волосы, не сдержал удивленного возгласа:
— Живая... теплая...
— Я наполовину человек, наполовину дух. Мой отец — Нептун, а мамка — человеком была, — тоже почему-то сипло от волнения, вызванного мужским интересом, выдохнула Тина.
Ее слишком взволновал вид обнаженной, покрытой короткими волосками груди барона. Она медленно, несмело подняла руку и коснулась ее ладошкой. Губы сами по себе расплылись в восторженной улыбке.
— Ты тоже теплый, даже горячий. А волосы щекочутся, — выпалила она свои ощущения. Подняла глаза, и голубой взгляд погрузился в черный, они словно сливались в единое целое, смешивались.
Горбун стоял, едва дыша. Он впервые в жизни встретил женщину, которая с такой непосредственностью, искренним восторгом и нескрываемым удовольствием касалась его. Ему показалось невероятным и странным, что он понравился ей, и потому сразу засомневался, затем, слегка кашлянув, прочищая горло, спросил:
